— Нир, ты боишься смерти? — спросила, выводя завитки на жилистых предплечьях.
— Наверное. — Секунду обдумывал ответ. — Удовлетворяет то, что последний момент намерен разделить как минимум с теми, кто будет в радиусе километра.
— Типичный менталист, будто сам себя скопировал с модуля. — Закатила глаза, хмыкнув.
— Далеко не типичный.
— Чего ты по-настоящему боишься?
— Не знаю… Остановиться в шаге от цели? — Он пошевелился, зарывшись носом в волосы на моей макушке.
— Что меня остановят в шаге от цели, — исправился.
— И какая она, твоя цель?
— Всё, Мия. Получить всё, что хочу и могу получить. Для себя, для тебя.
Жесткий ответ. Непонятный и понятный. Пугающий.
— Опасная цель. Давай пока остановимся на том, что нам позволят получить.
— Почему нет? — Тэпп улыбнулся, коснувшись шеи долгим поцелуем. — Всегда приятно усыпить бдительность контролеров. Ты сама это знаешь.
Согласилась, мимолетно улыбнувшись:
— Знаю.
Глава 9
Убожество. Слащавый лицемерный пафос, от которого зубы сводит.
Речи, речи. У всех такие скорбные лица, что ни на секунду не веришь в это показное горе. Да эти лоснящиеся от жира тела, по-моему, только жрать и способны. Ну еще и законы, и бесконечные поправки к ним производить в неописуемых количествах.
Безвременно ушедший герой отечества? Да этому старому чудовищу, построившему империю для избранных, давно пора было откинуть копыта. Единственная опора и надежда Дель-Эксина? Сарказм. Единственной опорой и надеждой Дель-Эксина являются гвардейцы, пограничники, псы департамента внутренних дел ну и ди-бойцы, там выше знают, на кого их натравить.
В какой-то момент я просто отрешилась от происходящего, чтобы не портить церемонию язвительной полуулыбкой и неприязнью, написанной на лице (еще и камеры повсюду, кто-то ушлый и внимательный наверняка заметит), полностью ушла в себя и в ощущение, что Иоданир рядом. В пятидесяти сантиметрах вправо. Коснуться не могла, но чувствовала его спокойствие, сдержанность, тепло сознания.
Мы уехали рано утром. За нами даже прислали суперкар, не элитной, конечно, модели, но вполне функциональный и быстрый. Церемонию назначили на площади Трех монументов — стандартном месте для проведения парадов, шествий и проводов первых лиц государства в последний путь. Добирались около часа: хотя трасса на покрытии была свободна (в стране траур, нерабочий день), у площади вереница каров создала затор, не менее тридцати минут ожидали своей очереди выйти.
Весна только начиналась. Плюс одиннадцать, мелкий нудный дождь, разлитая в воздухе сырость с горьковато-миндальным привкусом, типичным для больших городов, слабый, но пронизывающий ветер. Плотная шерстяная черная куртка и юбка до середины голени, термобелье почему-то не очень грели (или дрожала из-за нервов, отвращения?), а руки в белых перчатках совсем замерзли, нестерпимо хотелось сунуть их в карманы или под мышки.
Еще беспокоило открытое пространство, множество людей (на площади собралось около тысячи избранных, включая и вооруженных, были толпы и на примыкающих улицах, но их быстро разогнали, все оцепили). Разум воспринимал: это реальность, не вирт, не виртур, не картинка в квесте или в ролике. И от этого скребло холодом под диафрагмой, кололо в висках, накаляло нервы любопытством, смятением. Ежесекундно отвлекали звуки, запахи, объекты, их смена и передвижение, дизайн зданий, разноцветье рекламы и каров. Мозг требовал разглядеть, узнать, но, будь все трижды проклято, у нас конкретное задание: дойти до места у монумента Величия, занять метки с буквосимволами «ПТ-1» и «ПТ-2», оставаться неподвижными.
Час. Два… Кажется, мышцы окончательно зацементировались, уже даже глубокий вдох причиняет боль. Тэпп сказал, что церемония на площади займет два с половиной часа, затем процессия двинется к фонтану Защитников и Героев Отечества.
Нет даже возможности взглянуть на сирс, чтобы отследить время! Это последний раз, когда стою в почетном карауле у трупа. Больше на такое не подпишусь никогда.
Неожиданно Иоданир коснулся тыльной стороной ладони моей кисти. Всего на миг. Но и этой искры тепла и предупреждения, что скоро все завершится и мы сможем перестать изображать скорбные статуи, хватило. Вздохнула, успокоилась. Решила чуть поиграть силой, заставляя капли дождя в метре от меня собираться в лужу, а не уходить в висма-материал импровизированной брусчатки. Как по заказу, непогода решила поднажать, поэтому и у меня появилась возможность разгуляться: изменила траекторию струй, чтобы как можно меньше влаги попадало на нас с Тэппом. Одежда, конечно, была с водооталкивающими волокнами, отсыревала, но не промокала, козырек фуражки не давал попадать каплям в глаза и на лицо, но чем не способ убить чертово время — создать нечто вроде силового зонта?
Грянул гимн — церемония подошла к концу. С трудом удержалась от широкой улыбки удовлетворения, собралась отпустить лужу воды перед нами (не наступать же в нее), когда одновременно случилось несколько вещей.
Нир хватает меня за руку, на бледном лице, повернувшемся ко мне, — расширившиеся бесцветные глаза. Сознание фиксирует всплески силы — активированы акваобъекты, сразу в десяти-двенадцати точках, равноудаленных друг от друга, размещенных на всей площади Трех монументов. Секунда. Оборвавшееся дыхание. Сердце пропускает удар. Инстинктивная концентрация: тяну на нас воду из лужи, создавая защитную полусферу. И сразу же — взрыв, жесткая, будто стальная волна жара бросает меня назад, к постаменту. Темнота.
Очнулась от звона в ушах. Приоткрыла рот, ловя кисловатые капли дождя. Распахнула глаза в серое, с оранжевыми разводами между туч небо, и тут же накатила нестерпимая боль в спине. Видимо, меня очень хорошо приложило о землю. Около минуты понадобилось на то, чтобы сосредоточиться и задвинуть физический дискомфорт на задворки сознания, так, как нас учили. Опять же, заученный алгоритм твердил, что от очередной угрозы меня отделяет от пяти до десяти минут. Значит, надо действовать немедленно.
Нир. Что с ним?
Осторожно приподнявшись на локтях (сесть не решилась, потому что инстинкты подсказывали: организаторы взрывов где-то рядом), огляделась. В ушах зазвенело еще сильнее, в голове застучали молоточки, к горлу подкатила тошнота.
Приходилось отсматривать множество голографий с последствиями взрывов различных типов устройств, чтобы правильно понимать, как они действуют, отличать их друг от друга. Помню, я кривилась, бросала взгляды вскользь или просто воображала, что все в поле зрения — бред после передозировки дурью. Сейчас с трудом получилось удержать содержимое желудка и отрешиться от произошедшего.
Запах: гарь, кровь, что-то еще, острое, тошнотворное. Неопределимое. Точечная закладка сделала свое дело — пострадали все, кто находился на площади. Кто-то еще шевелился, кто-то никогда больше не встанет. Больше всего трупов — под руинами трибуны и рядов рядом с ней. Именно там находился весь чиновничий цвет Дель-Эксина, включая и глав семнадцати мейджеров.
Так ладно и катастрофически могли сработать придовые снаряды картечного типа. А картечью в них служили капсулы воды, внутрь которых поместили кислоту в убойной концентрации. Отсюда всплеск силы, который я как аква почувствовала, и отсюда — та жуть, что вижу перед собой.
Меня спасла случайность: созданная шутки ради лужа, воду из которой вовремя автоматически преобразовала в защитный купол, тот распался в последний момент, но справился.
А Нир?..
С оборвавшимся сердцем нашла его рядом, справа. Он лежал на спине, голова повернута в сторону. Без сознания. На первый взгляд невредим, жутких ожогов на теле не видела, да и одежда цела. Следовательно, на него не попала кислота, я успела закрыть щитом и его. Но почему тогда он до сих пор не пришел в себя?
Завалившись набок, сжав зубы от новой волны боли, подползла к нему, позвала:
— Нир… Нир, очнись.
Только из-за проклятого звона в ушах, не желавшего отступать, не слышала собственный голос.
