отчего-то пускать Дару в избушку, но невежливо просто попрощаться, ведь берегиня пришла сюда, ускользнув из-под опеки водяного.
– Ноги моей не будет в этом доме. – Дара покачала головой и попятилась. – Я посмотреть на тебя пришла.
Ярина с тоской уставилась на кривую ольху, за которой скрылся Гор. Разговаривать с берегиней наедине было еще хуже, чем смотреть на нее. Обманываться не стоило – не поглазеть на «сваху» та пришла, не справиться о возможном женихе.
И домовой, как назло, исчез. Наверное, пошел проверить Орма.
– Сколько ты ее носишь? – Дара шагнула вперед и пояснила в ответ на изумленный взгляд: – Удавку, которая у тебя на шее.
– Луну. Почти. Какая разница? – Ярина отодвинулась, растерянно озираясь по сторонам.
– Если снимешь, станет легче. Оно заставляет тебя бояться. Чем дольше его носишь, тем сильнее искажается явь.
– Спасибо, потерплю.
Ей все меньше нравился этот разговор. Дара подбиралась ближе, Ярина отступала, пытаясь придумать достойную причину исчезнуть. Ссориться не хотелось, но ни о каком сватовстве речь больше не шла. К тому же, ей не нравился елейный голос берегини. Приторная вежливость никогда не идет рука об руку с искренностью, а в сочетании с бесконечно «плывущим» лицом это и вовсе смотрелось жутко. Ожерелье отчего-то потеплело, посылая щекочущие волны по шее.
– Это опасно для тебя, – снова попыталась Дара.
– Ничего, я стойкая.
«У Гора спрошу», – решила Ярина. Пусть он ее сначала на дух не выносил, зато ожерелье стащить не пытался. И на вопросы старался отвечать.
От благодушия берегини не осталось и следа, и без того пустой взгляд окончательно заледенел. Черты лица зарябили чаще, вдруг смазались, поблекли.
– На нем кровь моих братьев, – проронила она.
– Что тебе надо? – До сих пор никто из нечисти не попрекал Ярину ожерельем. Янтарь вспыхнул, налился светом, но Дару это не смутило. Вопроса она будто не услышала.
– Знаешь, сколько здесь погибло, на этом самом месте?! А сколько погибло всего?! От того, что он возжелал себе силы и власти?! – Она безжалостно гвоздила словами, наступая. Обвиняла и оправданий не слушала. Голос окреп, он больше не журчал ручьем, а ревел водопадом. – А теперь появилась ты и запустила мельницу! Ждешь, пока мы все попадем в жернова?!
Дара надвинулась на нее, потянулась к шее. Ярина шарахнулась, стискивая ворот накидки. Рука берегини хватанула воздух.
– Ты ничего не знаешь! Глупая девочка, если хочешь найти себе дом, поищи в другом месте. Сюда тебя никто не звал!
Еще шаг. Ярина отскочила к воротам, ожерелье уже не грело, оно жгло даже через рубаху. В нем билась сила: только поддайся, выпусти, и она покорно хлынет, сминая обидчика. Ведь ее цель – защищать хозяйку. Или избавиться от нападавшей?
Берегиня рванулась вперед, но тут ей на голову градом рухнули мелкие шишки. Застучали по плечам, заставляя прикрыть лицо ладонью. Ярина нарвала их на снадобья седмицу назад, а перебрать не успела.
– Не тронь! – Домовой свесился с частокола, угрожающе потрясая пустой корзинкой. – Пошто прицепилась, стервь? Кабы не девочка, тут бы одно большое пожарище было, заместо веси этой проклятущей!
– Давно пора! – бросила в ответ Дара. Шишки намертво прилипли к волосам, она пыталась их стряхнуть, но пальцы только увязали в смоле. – Это место как язва, которая не заживает. Века прошли, а оно все тянет и тянет жилы, не дает мне вздохнуть!
– Чем тебе, дуре, изба-то помешала?!
– Дом убийцы моих братьев!
– Хватит! – рыкнула Ярина. Вышло до того зло, что на поляне зазвенела тишина, даже птицы примолкли. Она не ожидала такого от себя и бросила растерянный взгляд на дедушку, который смотрел на нее с уважением.
Сердце бухало от страха, гулом отдаваясь в ушах. Ладони взмокли. И дело было не в полоумной гостье, которая требовала невесть чего. Впервые силу не пришлось звать, она пришла сама, готовая вырваться от малейшего намека. Что было бы, разозлись Ярина или испугайся чуточку больше? Нет, не стоит об этом думать. Но камни не давали об этом забыть, они горели, если бы не ворот мужской рубахи, то шею бы прижгло. Вот напасть!
– Я не хотела этой силы, – припечатала Ярина и уставилась на берегиню, приказав себе не отводить глаз, как бы страшно ни было. – Просто хотела помочь.
– Но ты ее используешь. Не задумываешься, откуда она берется и что таит.
– Кому-то плохо от того, что в лесу стало тихо? – Ярина старалась не терять головы и хотя бы выглядеть спокойной.
Нелегко было собраться с силами и рявкнуть, отстаивать свои суждения было невыносимо. С тех пор, как она попала сюда, делать это приходилось все время, каждый раз горло перехватывало и ноги тряслись. Глупости говорят: мол, один раз решишься, а потом легче станет. Пока что-то не становилось, но давать слабину нельзя.
– А знаешь ли ты цену этому спокойствию? Ты только сильнее вбиваешь клин между нами и людьми.
– Куда уж больше!
Это уже не клин, а целое бревно получалось. И вбили его задолго до Ярининого появления, когда колдун нечисть из окрестных деревень погнал. Нападки были несправедливыми и от того еще более обидными.
– Чего тебе надо? Скажи прямо, – повторила свой вопрос Ярина. – От ожерелья проку вам нет, ты его даже коснуться не можешь, оно на человека рассчитано.
– Освободи нас! Уничтожь это место! – Дара стиснула пальцы. В голосе прорезались умоляющие нотки. – Оно опасно! Знаешь про багрянику? Оно во сто крат хуже, даже спустя век здесь не вырастет ни клочка травы.
Ярина поежилась. Сказочная ягода росла по ту сторону Смородины-реки. Случись кому ранить навь в мире живых, из их крови, упавшей на землю, прорастала багряника. Из острых листьев готовился сильнейший яд, а из алых крупных ягод – самые страшные компоненты чародейских зелий. Даже если ее вырвать с корнем, и спустя десять зим на этом месте останется клочок безжизненной земли.
– Просто вели ему перестать… быть. Оно послушается тебя, – берегиня продолжила уже мягче. – Или уничтожь ожерелье. Без ключа это место ослабнет, и лес рано или поздно сможет побороть его магию. Найди способ.
– Нет, – отрезала Ярина. – Я тебе не верю.
Дедушка довольно хмыкнул, черепа, до этого безжизненные, ожили и одобрительно застучали зубами.
– Хорошо, – берегиня глянула на лысые головешки на частоколе и на миг спрятала лицо в ладонях. То ли показалось, то ли в мертвых глазах и правда мелькнули удивление пополам с болью. Но справилась Дара с собой быстро: скрестила руки на груди, заговорила спокойно, вкрадчиво даже. – Что мне сделать, чтобы ты поверила?
– Ты ведь знаешь,
