— Тот мужчина показал, как его спрятать, — ответив, я сама задумалась над этим. А и правда? Почему мне не попробовать спрятать дар? К счастью, в экспериментах меня не сдерживал жизненный резерв, как это было с братом. Что ж, займусь в дороге.
В этот раз провожали меня, пожалуй, с еще большей тревогой в глазах. Отец просил пообещать, что я буду осторожна и постараюсь скорее вернуться. Мама просто плакала, не желая выпускать из объятий, а Эд, прощаясь, шепнул мне на ушко: «Спасибо, Диля! Обещаю, я стану прекрасным магом!»
Мне же сейчас куда хуже. Я понимала, что на самом деле вряд ли их скоро увижу. Не знаю, что задумал Демид, но уверена, что за это время он определил мою дальнейшую судьбу.
Чтобы не впадать в отчаяние, я действительно занялась изучением обретенного дара. В дороге я научилась перестраивать зрение, различать потоки на уровне ощущений, а не взгляда, и попыталась-таки скрыть дар.
— Его Величество просили передать, чтобы сразу по прибытии вы встретились с ним, — сообщил водитель, когда мы въехали на территорию дворца. Когда я, поддавшись любопытству, взглянула на это творение с помощью дара, то вновь поразилась его величию. Весь дворец казался сплетением кружева магических потоков.
— Хорошо, постараюсь найти как можно быстрее, — ответила лиру. Он остановился у крыльца, куда вышли слуги, чтобы забрать багаж.
Свои поиски решила начать с рабочего кабинета Его Величества. Повезло. У императора шел малый совет с министрами экономики.
— Я доложу о вас, когда совет завершится. Думаю, это уже скоро. Обычно они заканчивают к одиннадцати, — секретарь оказался весьма любезен. Предложил мне кофе и угощения, но я отказалась. Сейчас, в такой близи от Демида, я не могла думать ни о чем другом, кроме как о предстоящем разговоре.
Не хочу это признавать, но я все еще надеялась, что он, успокоившись, сможет меня понять. Хотя бы понять, и не будет жесток. Отпустит после отбора, когда я выполню свою часть договора. Или позволит видеться с семьей. Сейчас, когда нет причин скрываться, они могут вернуться если не ко двору, то в столицу.
Через пару минут дверь кабинета распахнулась. Один за другим выходили министры. Встречая меня, здоровались, но я наблюдала за тем, как секретарь вошел в соседнюю комнату и доложил обо мне.
— Проходите, — сказал лир, вернувшись за стол.
Стоило мне оказаться в кабинете Демида, дверь за мной захлопнулась, отрезая от прочего мира. Словно в клетке с опасным зверем.
— Я ощутил твой дар, когда ты еще только подходила, — слова Демида прозвучали как-то хрипло и сдавленно. До этого он стоял у окна, рассматривая что-то за стеклом, но теперь обернулся, и я ощутила его тяжелый, внимательный взгляд. Взгляд, полный странного огня.
— Я пыталась его скрыть, — ответила тихо, голос все еще не восстановился, а пытаться исцелить себя я не решалась. Слишком опасно.
— Щит слаб. Влей больше силы, — Демид отошел от окна и замер совсем близко.
Словно завороженная, наблюдала, как поднялась его рука и обхватила меня за шею, вынуждая шагнуть ближе. Он склонил голову, скрыв лицо в моих волосах и глубоко вдохнул.
— Диль, прикрой этот дар. Это невыносимо… Я едва держусь, — измученный стон вмиг привел в себя. Я обратилась к дару и стала укреплять щит, щедро подпитывая силой. Дыхание Демида выровнялось, что говорило о моем успехе. — Не ослабляй контроль при мне. Что с голосом?
— Сорвала во время ритуала, — честно ответила. Его рука, что лежала на моей шее, потяжелела, сжавшись.
— Еще какие-то последствия? Впрочем, не важно, все равно покажу тебя целителю, — решил Демид.
— С меня взяли клятву, — я не хотела больше тянуть. Теперь я боялась хоть немного промедлить и не рассказать о чем-то важном сразу. — Во время финального испытания я должна разрушить охрану кристалла сирен. Они уничтожат его, чтобы лишить тебя власти. У их рода есть свой артефакт, потому они надеются занять трон.
— Я догадывался. Для них это единственный шанс, ведь убить меня не выйдет, — Демид отпустил и отошел на пару шагов. — Ты сделаешь, как они требуют.
— Но ты… Ведь это поставит тебя под удар и… Нет, я лучше нарушу клятву, — я грозно посмотрела ему в глаза, не собираясь уступать. Я не могу допустить, чтобы из-за меня он потерял все.
— Ты сделаешь так, как я сказал, Дилия. Не забывай, кто твой император и чьим приказам ты подчиняешься, — холодно ответил он. Заметив, что в моих глазах блеснули слезы, которые все трудней сдержать, он смягчился. — Я не дам им совершить задуманное, Диль. Просто позволь нам с этим разобраться, доверившись. Ведь я тебя не предавал.
— Прости меня! — я все же не сдержалась, но крик окончился болезненным кашлем. Демид недовольно поморщился. — Ты же понимаешь, почему я так поступала.
— Именно потому, что понимаю, ты все еще жива. И я не собираюсь от тебя отказываться, Дилия. Я уже говорил это. Ты сумела меня задеть. Я словно юнец, заболел тобою. Ты моя потребность: потребность видеть тебя, слышать твой голос и ощущать это…
Его поцелуй вышел неожиданным, но весьма болезненным. В нем не было тепла или нежности. Демид целовал так, как берут свое. То, что принадлежит по праву. Чье мнение не имеет значения.
Руки Демида сжали мою талию и скользнули ниже. Он чуть подался вперед, заставляя отступить и упереться спиной в стол. Когда его ладонь смяла подол платья, приподнимая, я оттолкнула его, с болью глядя в глаза.
— Ты же понимаешь, что все равно станешь моей, — его взгляд полыхал страстью. Демид вновь приблизился, но не спешил продолжать. — Я не позволю тебе быть ни с кем другим. Ты моя болезнь, Дилия. И я не собираюсь ею делиться.
— Но как же отбор? Есть прочие девушки, что хотят занять место рядом с тобой, — я попыталась пробудить в нем голос разума, потому что его слова внушали страх. Оказаться в полной его власти не сулило ничего хорошего.
— Из них только трое действительно этого хотят. Халлия покинет его, когда исполнит свою роль, а Габриэлла интересует меня совершенно в ином плане.
— А Аделаида? — спросила, невольно замерев и боясь услышать ответ.
— А Адель отныне фаворитка отбора и будущая императрица.
Эти слова оказались больнее удара в сердце. Они уничтожали душу. Выжигали ее, как тот ужасный ритуал. Я отвернулась. Как же больно! Я понимала, смутно предчувствовала исход, и все равно оказалась не готова.
— Что же не так, Дилия? Ведь ты сама решила, что она лучше подойдет на эту роль. Так что тебя не устраивает? — его насмешка лишь сильнее раздирала раны в душе.
Что не устраивает? Да то, что я тоже больна тобой! Больна так, что совершенно не желаю исцеления. И не желаю делиться. И тем хуже, что я сама согласилась на эту агонию.
— Ты прав. Она идеальна, — все же ответила я. — Ты позволишь успокоить ее, сказав, что мое присутствие на отборе лишь формальность? Что я не соперница ей?
— Для всех ты по-прежнему останешься фавориткой наравне с Аделаидой. Ты будешь встречать меня влюбленным взглядом и радоваться каждому поцелую, что я решу подарить. С трепетом принимать приглашения на танец и стараться лучше всех пройти испытания. Твои «друзья» должны убедиться, что все идет по их плану.
— А Адель?
— Что ж, ей придется привыкать к суровой правде жизни императорской семьи. С верным мужем ей не повезет. По крайне мере, пока не пройдет моя болезнь, — усмехнулся Демид.
— Все, я не стану больше это слушать, — мое терпение кончилось.
Я готова принять его презрение, гнев, но издевательство, это безжалостное топтание по моей душе? Нет! И тем более не собираюсь вмешивать в это Адель. Оттолкнув его в сторону, я покинула кабинет. И пусть только попробует остановить! Разнесу все к креам. Теперь вполне могу.
***
Демид.
После разговора, если это можно так назвать, заниматься делами не выходило. Мысли то и дело устремлялись к той, что стала моим испытанием на прочность. Увидев ее, ощутив силу дара, я едва не утратил контроль. Хотелось забрать к себе это сокровище, укрыть от всех. Я списывал все на пробудившийся дар, на реакцию особенности рода.
