— Ты циник, милая, — голос кейсера наполнился бархатными нотками.
Кажется, он окончательно протрезвел и теперь затевает очередной раунд своей любимой игры «Кошки-мышки».
Я рассмеялась и шутливо стукнула Эла кулачком в плечо.
— Ты умеешь поднять мне настроение. Идём обратно. Давай наперегонки.
Как хорошо, что юбка длиной чуть ниже колен. Она нисколько не стесняет движений и позволяет бежать быстро. Правда, Эл всё равно меня догнал, поймал и как добычу перекинул через плечо. Я смирилась, обмякла, но последнее слово осталось за мной:
— Имей в виду, я тебя не простила.
Мы оба прекрасно понимали, о чём речь.
Наутро я решила объясниться с Реном. Ни к чему ему питать надежду на то, что я останусь тут с ним и буду примерной женой наместника.
Мужа я застала бодрствующим, но не спешащим вставать с кровати. Сказывались последствия вчерашних обильных возлияний. Увидев меня, Рен всё-таки сел и попытался изобразить «здоровый» вид. Я рассмеялась. Впрочем, выглядел он прекрасно в отличие от наших земных мужиков наутро после гулянок. Ни тебе мешков под глазами, ни общей помятости лица, ни колючей жёсткой щетины.
— Давай помогу, — хмыкнула я, взобралась на кровать и, пристроившись со спины благоверного, принялась массировать ему голову.
Вскоре Рен едва ли не мурлыкал от удовольствия, потом внезапно схватил меня за руки и повалил навзничь.
— Как же я соскучился.
Он не полез целоваться, видать, не хотел смущать меня запахом перегара, лишь зарылся лицом в мои распущенные волосы. От подобных его слов и действий у меня сердце болезненно сжалось. Было бы гораздо проще, если бы Рен продолжал любить Эжени. Проще, но не лучше.
— Рен, отпусти.
Я произнесла это таким тоном, что селестин тут же выпрямился и убрал руки.
— Эл сказал, что ты твёрдо решила вернуться, — он пристально смотрел мне в глаза.
— Да, и ты знаешь почему.
(Не гляди на меня так, словно я тебе что-то обещала и обманула.)
Я села и нежно дотронулась до плеча мужа.
— Я не передумаю.
— А я всё-таки надеюсь тебя переубедить, — Рен обнял меня, приподнял и усадил к себе на колени. — Я привык к тебе. Привык к мысли, что ты моя жена. Более того, я не представляю на твоём месте другую.
— Шустро ты, — улыбнулась я. — Мы с тобой и женаты-то всего ничего. А ты уже настолько привык, что не желаешь отпускать.
— Иногда, чтобы оценить, надо потерять, — прошептал Рен, дыханием щекоча мне шею. — Ты не представляешь, что я испытал, когда узнал о твоём похищении.
— Разозлился, наверное, — философски пожала я плечами.
— Да, и ещё понял, насколько ты мне дорога…
— Рен, а ты в курсе замысла Правителя на мой счёт? — чтобы прервать поток признаний, резко спросила я.
— В курсе, — и не подумал отпираться селестин. — Не вижу в этом ничего плохого.
— С твой точки зрения действительно всё отлично, но с моей…, - я сползла с коленей Рена, отошла прочь на несколько шагов и скрестила руки на груди. — Я пришла сказать тебе, Рен, что возвращаюсь домой. Никто и ничто не сможет меня переубедить. Отнесись к этому как к прекрасной возможности обрести свободу, снова стать холостяком и найти себе более подходящую пару, чем я. Неужели ты бы хотел для своих детей той же участи, что выпала на долю Эла? Подумай об этом.
— Я думал, — упрямо возразил селестин. — Я смогу…
— Не надо, — я подошла и приложила указательный палец к его губам, заставляя замолчать. — В этом случае не надо показывать свою силу и власть. Лучше прояви присущую тебе мудрость.
— Тая.
— Рен, всё! — с горечью в голосе воскликнула я, отступая к двери. — Больше не уговаривай! От этого только хуже и тебе, и мне. Нам осталось три дня. Давай проведём их максимально безболезненно друг для друга. Ты перестаёшь меня уговаривать и дразнить образом идеального мужа. Я…я просто буду эти три дня с тобой.
С этими словами я выскочила из комнаты, забыв про лампадку, и в кромешной темноте коридора столкнулась с Элом.
— Ты чего такая взъерошенная? — спросил тот и, пользуясь случаем, обнял меня, привлекая к себе.
— Ничего, — буркнула я, недовольно поводя плечами, чтобы высвободиться из объятий. — Ты обещал, что сегодня мы поедем к источнику.
— Обещал. Иди, собирайся.
Удивительно, Но Эл сразу же отпустил меня, как почувствовал сопротивление.
— Надеюсь, Рен с нами?
— Зачем он нам, — хмыкнул кейсер. В темноте я не видела его лица, но по голосу слышала, что он привычно потешается надо мной. — Ещё скажи, что без него ты не поедешь.
— Поеду…с тобой и с ним, — отчеканила я, давая понять, что мне не до шуток. Затем схватила Эла за ворот рубашки (поразительно, но, несмотря на темень, мне удалось это с первого раза), притянула кейсера вплотную к себе и произнесла ему прямо в губы, касаясь их своим дыханием: — Прошу тебя не надо портить последние дни. Оставь мне о них приятные воспоминания. Ведь это всё, что я смогу взять с собой ТУДА.
Я резко отпустила селестина и бросилась прочь, не желая слушать его насмешки ещё и по поводу моих последних слов. Однако позади царила полная тишина.
Ехать оказалось совсем недалеко — до подножия виднеющихся неподалёку гор. Однако, чтобы приблизиться к каменным глыбам вплотную, пришлось потратить примерно три часа. Я подрыгивала в седле от нетерпения, разрываясь от двух противоположных чувств. С одной стороны, не знала, как мне прожить оставшиеся три дня, грозящие растянуться в вечность, как всегда бывает, когда чего-то сильно ждёшь. С другой — как бы я не старалась, частица моего сердца всё-таки останется здесь, а значит, у меня есть всего три дня для жизни в неразделённом состоянии.
Который раз посмотрела на еле плетущихся позади мужчин. Рен угрюмо молчал. Он даже высвободил ноги из стремян, свесив их по бокам лошади, этим показывая, что и не собирается торопиться. Эл, каждый раз, когда я оборачивалась, ехидно мне подмигивал, давая понять, что кто-кто, а он в отличном расположении духа, в отличие от некоторых. Ещё на выезде он в присутствии Рена заявил: «Не могу дождаться, когда наконец-то избавлюсь от тебя, шейри». Я понимала, что это всего лишь бравада, иначе, зачем ему приходить в мою комнату поздно ночью, чтобы просто увидеть меня и побыть рядом. Но в такой, ставшей привычной манере с кейсером было общаться намного легче.
Мохноногая кобыла подо мной недовольно пофыркивала. Ей хотелось пробежаться, размять ноги. Она чувствовала неопытность седока, то и дело проверяя меня на внимательность и мотая головой так, что я едва не падала на лошадиную шею. Сначала я хотела подогнать спутников словами, но потом решила, что делом будет гораздо эффективнее, и позволила лошади взять инициативу в свои руки, тьфу ты, ноги. Та тут же перешла на бодрую рысь и вырвалась вперёд. В ушах засвистел ветер. Первым меня догнал Эл. Молча пристроился рядом. Лишь на пару мгновений опоздал Рен, тоже ни слова не говоря по поводу моего ускорения, лишь помрачнев ещё больше. Их жеребцы были гораздо выше и мощнее моей кобылки, но они терпеливо приспособились к её мелкой для них рыси, ни на пядь не уступая, но и не вырываясь вперёд. Я, вдруг, осознала, насколько привыкла к этим, по сути, чужим для меня нелюдям. К Рену, с его сдержанностью и благородством, к Элу, с его ехидством и наглостью…
