— Аня…
— На выход, — сцапал меня Влад, и, вытолкнув из дома, захлопнул двери.
— Господи, что с ним?! — кричала я, но отвечать охранник не собирался.
Усадил меня в машину, завел ее, включив обогрев на полную и, скомандовав сидеть здесь, вышел. Я вглядывалась в окна дома, прилипнув к стеклу машины, но ничего было не разглядеть. Сам Влад стоял на крыльце и кому-то звонил. Довольно шустро к дому подъехала карета скорой, но бежать на помощь Лерке никто не спешил. Подождав по ощущениям еще с вечность, я не выдержала и, наплевав на мороз, выскочила на улицу.
— Аня, сядьте в машину! — тут же подскочил Влад.
— Что происходит?! Почему никто не помогает?! — взвилась я.
— У вашего друга начался оборот, — процедил охранник. — Он порвет сейчас любого!
Тут позади послышался шум стремительно приближающегося авто.
— Идите в машину! — повысил голос Влад, но я не шелохнулась, не сводя глаз с другого автомобиля. Не успел тот остановиться, а двери уже открылись и из нее выскочил Мирослав.
— Аня, твою мать! — рявкнул он еще издалека, но, вопреки ожиданиям, вцепился в меня и крепко обнял, согревая. Через секунду скинул с себя куртку и укрыл меня чуть ли ни с головой: — Залазь обратно в машину, живо!
Влад с Мирославом осторожно вошли в дом, но дверь оставили открытой. Из машины я видела, как врачи пришли в полную боевую готовность, развернув носилки у крыльца и приготовив чемоданы с медикаментами. К моему облегчению, уже через пять минут Мир вынес Лерку на руках. Друг не шевелился, а я вцепилась в ручку двери со всей силы, лишь бы не рвануться к ним. Лерку уложили на носилки, пристегнули ремнями, тут же сделали несколько инъекций и принялись поднимать на борт автомобиля.
И тут уже мои нервные силы кончились, и я бросилась к Мирославу.
Он еще разговаривал с врачом, но от меня в своих объятьях не отказался.
— Что с ним?! — чуть не плакала я.
— Аня, все хорошо, — обхватил он мое лицо руками, а я только и успела — трепыхнуться в сторону уходящего врача, но он не дал. — Все хорошо, — с нажимом повторил и потащил меня в дом.
Стянул часть одежды в коридоре, вторую — уже в ванной и сел вместе со мной в горячую воду. А я словно онемела. Было такое чувство, что у меня забрали что-то одно невероятно ценное, но тут же с лихвой компенсировали другим. Мир прижимал меня к себе, растирал плечи, гладил, целовал…
— Ну, поговори уже со мной.
— Что… что с ним? — голос еще не отогрелся, и я скорее прохрипела.
— Начал оборачиваться, — спокойно отозвался Мирослав.
— Но разве такое возможно? — обернулась к нему.
— Я думал, что пошутил про его пуму, — улыбнулся он, — а она на самом деле сдохла…
И Мир рассмеялся, увлекая меня к себе на грудь и запуская пальцы в волосы.
— Твою ж мать, — выдохнула, округлив глаза. — А врачи-то что говорят?! — встрепенулась, когда прошел первый шок.
— Нормально все будет, Ань, обернется. Причем, быстро — дня два-три, не больше. Заколебал он свою пуму!
— Черт, — всхлипнула я, закусив губы. — Я думала, что с ним что-от страшное…
Шмыгнула носом и все же разревелась, уперевшись лбом в его грудь.
Впервые в жизни у меня был кто-то, к кому я могла целиком залезть на руки, и надежнее этих рук не было в целой вселенной.
— Рыся, — гладил он меня по голове, — все хорошо.
— Ваше оборотнячее «хорошо» любого нормального с ума сведет.
— «Оборотнячее»? — смеялся он, а я с наслаждением отогревалась, уткнувшись лбом в его грудь. — О, да… Это точно.
Мы полежали какое-то время, слушая такую особенную для меня музыку журчащей из крана воды.
— А ты? Как ты сегодня? — спросила осторожно.
— Нормально.
По его тону сложно было что-то понять, и я все же приподнялась и заглянула в его лицо:
— Ты сделал, что хотел?
— Он сам ушел, — пожал плечами Мир. А я почему-то сразу испугалась за Марию. — Сразу же, не успели толком начать собрание, — продолжил он спокойно.
— И что дальше?
— Не знаю, его дело. Быть моей правой рукой здесь он не хочет. Буду искать другого. Вернее, даже уже нашел — это несложно. Все будет хорошо.
Я попыталась вздохнуть глубже, вслушиваясь в его слова — неужели, на этом правда все? Кир ушел, мы с Мирославом вместе. Лерка в порядке.
Наши взгляды встретились. Он слегка кривил уголки губ, и я готова была поклясться, что видела его «хитромордую» звериную ипостась, которая скалилась из глубины его души, пристально глядя в мою.
-66-
И снова лес, и снова снег…
— Никуда я с тобой не пойду! — фыркнула и сложила руки на груди.
Морозный воздух показался чуть прохладней, чем в прошлый раз, но снег послушно подтаял, обнимая мои босые стопы. Барс смотрел на меня с совершенно новым выражением морды — каким-то непривычно внимательным. И взгляд у него, казалось, поменялся — стал более человеческим и знакомым.
— Мир? — подалась я к нему, но он вдруг развернулся и неспешно направился куда-то между деревьев, делая вид, что я ему вообще не нужна.
— Ну и иди, — надулась я, но неожиданно узнала место, в котором мы оказались. Покрутилась, присматриваясь, и не поверила глазам — буквально в нескольких шагах за деревьями был сруб Варвары! — Мир!
Барс нашелся неподалеку. Зверь азартно следил за чем-то, дергая кончиком хвоста.
— И зачем тебе сюда? — приблизилась я. — Тут нет никаких тайн.
Перевела глаза на объект пристального внимания зверя и открыла рот — там была я. То есть, настоящая я, в последний свой приезд к Варваре! Вышла к замерзшему ручейку починить беличью кормушку!
— Блин! — взвизгнула я и спряталась за «напарника», почему-то вспомнив фильм «Назад в будущее».
Видеть себя — то еще удовольствие, хотя и специфичные ощущения происходящего, как во сне, немного сглаживало восприятие. — Зачем мы здесь? — зашипела зло на барса. — На меня посмотреть не можешь? Это же я там! — рассерженно ткнула пальцем в своего двойника. Другая я как раз разговаривала по мобильнику с Леркой.
Барс повернул ко мне морду и неожиданно так посмотрел, что я все-таки продрогла. В его не по-звериному осмысленном взгляде было столько нежности, что в горле стал ком.
— Что? — прошептала требовательно. — Что такое, Мир? Зачем мы тут?
А он вдруг молча встал… и отошел в сторону. Потом опустил морду, принюхиваясь к собственным следам… Вернее…
— Черт… — выдохнула я, пораженная пониманием.
Это были следы того самого зверя, который через несколько дней обернется человеком, ворвется в отель Ламберга и вытряхнет меня из пуховика. Но перед этим он сам же меня и выберет. Вот так вот, сидя в сторонке и наблюдая… не один день.
Я видела эти следы тогда. Они еще напугали меня не на шутку, и я пожаловалась Варваре, что какой-то зверь приближался к дому.
— Мир… — прошептала я, поднимая взгляд на барса, но тут же понимая, что его нет. — Мир!
Я кинулась по следам, совершенно не думая, что делаю! Мне хотелось догнать его, вернуть, обнять! Почему он бросил и ушел? И сама не поняла, как вдруг оказалась на берегу реки. Ее шум ударил по ушам внезапно, как будто я шагнула из одного сна в другой, хотя следы барса не прерывались. Каменистый склон был покрыт снегом, камни напоминали леденцы под корочкой глазури, и на одном из них над обрывом стоял мужчина. Присмотревшись, я охнула — это был отец Мира!
— Уверен, что хочешь этого? — крикнул он.
Барс ощерился, зашипев и прижав уши, преграждая мужчине путь от берега, не оставляя выбора.
— Мир… — качал он головой. — Что ты делаешь…
Зверь прижал уши, дергая хвостом из стороны в сторону.
— Да, может, я и заслужил… Но только не так, Мир. Так нельзя…
Он посмотрел в бурлящую воду, закручивающуюся в самом глубоком месте, словно в петлю. Долго смотрел, щурясь, а я словно примерзла ногами в десяти шагах и не могла пошевелиться. И вдруг отец Мира кивнул:
— Хорошо, сын… Я расплачусь с тобой за то, что сделал с матерью.
