Да-да-да, я могу действовать и против менталистов, если это необходимо, и если их деятельность может причинить мне вред. А если Культ с помощью Малри убьёт избранную наследника Аранских до отбора, они лишатся престола, начнётся передел власти, и всем станет не до Неспящих.
Так что у меня есть веская причина действовать против менталиста.
– Я почти готов попросить тебя заставить его признаться, – произнёс Элор задумчиво.
– Не сработает: чем искреннее нежелание что-то делать, тем сложнее заставить это исполнить. Вряд ли агент культа жаждет, чтобы его разоблачили, скорее наоборот, и на этой сильной эмоции он снимет управление прежде, чем успеет сознаться.
Я вздохнула: культисты ставили на своих последователей метки, которые убивали в случае, если меченный говорил или делал что-то вредное культу Бездны. Так что если Малри культист с меткой, противодействовать моей установке будет самый мощный инстинкт – самосохранение. Вряд ли я его пробью.
Бросив рёбрышко обратно в блюдо, Элор золотым пламенем очистил руку от жира и поднялся:
– Что ж, идём мой дорогой Халэнн, будем лицедействовать.
Он галантно предложил мне руку, но вспомнил, что я не женщина, опустил её, мотнул головой. Усмехнулся:
– Прости.
Но вся эта привычная уже неловкость и даже некоторая забавность невольного жеста Элора улетучилась, едва мы вошли в корпус, где преподавали общие дисциплины. Следователей здесь было не так много, и сам корпус не изменился, даже охранники-маги выглядели здесь по-академически гармонично, но чувствовалась атмосфера ИСБ.
– Где Малри? – спросил Элор у ближайшего караульного, и нас отправили в кабинет на первом этаже.
Мы миновали ещё несколько постов охраны, поздоровались с подчинёнными, Элор распахнул дверь в нужный кабинет и зашёл внутрь:
– Поставщик сознался, пакуйте этого Малри и отправляйте в Столицу. Отец приказал ломать его менталистами, я в этом участвовать не буду.
Махнув магам из охраны, чтобы следовали за мной, я шагнула следом за Элором в скромный кабинет и указала на сидящего возле стола Малри. Тот стремительно бледнел.
– Будьте осторожны, он менталист, – предупредила охранников, хотя они и так должны знать, но для общего антуража. – И снимайте с него амулеты.
Записывавший показания капитан, следя за надменно взиравшим на Малри Элором, осторожно стягивал перья под стол.
Даже в ослабленном состоянии, сквозь защиту браслета я ощутила колебание ментальной силы, и меня будто проморозило насквозь, выдернуло сердце.
Повернулась к Малри: он безразлично смотрел перед собой. Тонкие губы безвольно приоткрылись, и сам он, как марионетка с обрезанными нитями, стал заваливаться на пол.
Стоявший рядом с ним Элор от неожиданности отступил и лишь потом распалил на руках пламя. Но Малри грузно шлёпнулся на пол и остался недвижим, так же глядя в никуда, а с его раскрытых губ потекла капелька слюны.
Я не могла пошевелиться.
Я не верила.
– Что с ним? – голос Элора прозвучал глухо.
Я знала, что такое можно сделать, в случае необходимости сама могу повторить.
Но я не верила, что Малри взял и так просто стёр свою личность вместе со всеми воспоминаниями.
Для чего? Ради чего? Что за безумно ценный секрет он знал? Секрет, стоящий его жизни…
Мой судорожный вздох прозвучал оглушительно, Элор оглянулся на меня, капитан и охранники бросились к безвольному телу.
– Он себя уничтожил, – прошептала я и дёрнула воротник мундира. Золотая пуговица отскочила на пол и залетела под стол.
Нет, конечно, это надо было проверить, но… я была абсолютно уверена, что Малри только что стёр свою личность.
Вдруг стало шумно: Элор перечитывал записанные капитаном показания Малри, выспрашивал подробности допроса, один охранник потащил тело на кушетку возле стены, и перстень Малри царапал пол, а второй побежал за Санаду.
Я отступила в угол. Вроде ничего страшного больше не происходило, но рядом с Малри было почти невыносимо тошно. Возможно, это какой-то остаточный эффект использованного им заклинания…
Санаду появился через минуту. Бледный, как и все вампиры, сейчас он выглядел ещё и болезненно. Остановился на пороге и уставился на Малри.
– Да, – в голосе Санаду было сожаление пополам с каким-то отторжением. – Он выжег своё сознание. Теперь это просто оболочка. – Он пронзительно взглянул на Элора.
– Я ничего ему не делал, – отмахнулся тот. – Идите, ждите своей очереди на допрос.
Санаду приподнял брови, вроде хотел что-то сказать, но покосился на Малри и вышел из кабинета.
Я едва сдерживалась, чтобы не обхватить себя руками.
Происходящее казалось нереальным: и этот скромный кабинет, и лежащее в свете магических сфер тело.
Я приложила руку к смерти менталиста.
«Нет, это всё вина Культа», – одёрнула себя и почти успокоилась.
Нужно было со всем этим заканчивать. Хотя бы на уровне Академии драконов.
– Надо поговорить, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь, и вышла из кабинета.
В коридоре было всего восемь человек охраны, все они с любопытством посматривали на наш кабинет.
Распахнув соседнюю дверь, я молча глянула на сидящего там лейтенанта и допрашиваемого им магистра Игнасиуса. Этот старый эльф, завидев меня, вскинулся:
– Простите, этот допрос – крайнее неуважение к моим научным заслугам и возрасту, я требую…
Дверь я закрыла и отошла к следующей, уже ощущая на себе взгляд вышедшего в коридор Элора. Он последовал за мной в пустой кабинет. Магические сферы под потолком не знали нас и потому не загорелись, но нам хватало лившегося в окно света фонарей.
Элор закрыл створку и остался на месте, а у меня всё заломило от резкой, почти невыносимой потребности к нему прижаться, хоть к кому-то прижаться, согреться.
– Элор… – я подошла к нему вплотную, вдохнула аромат корицы, раскалённого металла и чего-то опасно-чуждого, но сейчас почти неуловимого. Коснулась его груди, зацепилась пальцами за золочёные горизонтальные петли мундира. – Знаю, ты терпеть не можешь менталистов и Санаду в частности, но… – Я всем телом ощущала его раздражение, страх, протест, напряжение. – Я не предлагаю копаться в мозгах, я предлагаю поверхностно считать эмоции. Санаду – декан менталистики, он и так работает с сознаниями некоторых студентов, ты можешь снизить академическую защиту у всех. Мы просто будем вызывать студентов и говорить о Малри, а Санаду по их чувствам поймёт, связаны они с ним или нет. Иначе мы можем потратить недели и ничего не добиться, пропустить фатальный удар.
– Халэнн… – Элор сжал мои плечи. Вдруг обнял меня и тяжело вздохнул. – Если бы ты знал, как мне трудно тебе отказывать.
Запрокинув голову, я посмотрела в его лицо, в прикрытые тенью глаза с огромными расширившимися зрачками и ответила:
– Ты можешь не отказывать.
Глава 25
Мы смотрели друг другу в глаза. Элор меня не отпускал, я слышала, как часто билось его сердце.
Дверь ударила его в спину, Элор пошатнулся, что значило – войти пытался дракон.
– Элор! – рыкнул с той стороны принц Арендар, и я мигом оказалась у окна, а Элор отступил от двери. Принц Арендар заглянул. – Попроси Изрель обратить подругу Леры в вампира.
Мне показалось, что я ослышалась: нельзя такое говорить таким обыденным тоном.
После секундного молчания Элор недоуменно переспросил:
– Что?
Закатив глаза и вздохнув, принц Арендар быстро отчитался:
– Никалаэду, подругу Леры, поразило проклятье, его не снять, но Лин считает, что оно не рассчитано на вампиров, поэтому, если девушку обратить, она выживет. Вопрос с квотой я кое-как урегулировал, а Санаду считает, что не справится самостоятельно, ему нужна помощь ещё одного архивампира. Попроси Изрель, ты же с ней в хороших отношениях.
Последнее принц Арендар сказал таким тоном, что стало ясно: он точно знает, насколько близкие отношения у Элора с единственной женщиной-архивампиром.
