Он остановился там, и его голова кружилась. Он сделал глубокий вдох, втягивая насыщенный мускусный запах естества Бена. Этот запах опьянял. Сильный и зрелый, но дьявольски сексуальный и такой возбуждающий, что Джейсон застонал, прижавшись членом к матрасу, стиснув зубы и сосредоточив всю свою силу воли на том, чтобы не кончить немедленно. Он боялся, что проснется от оргазма, как в первый раз, а он не хотел, чтобы это случилось. Как минимум он хотел выполнить одно простое обещание, которое он дал на прошлой неделе, пока они вместе лежали под бескрайним ночным небом.
— Что случилось? — спросил Бен, задыхаясь, и нежно положил руку на голову Джейсона.
— Вообще ничего, кроме того, что ты слишком идеально прекрасен.
Бен рассмеялся.
— Ты говоришь самую милую ложь.
— Это не ложь, — Джейсон поцеловал мягкую складку там, где бедро Бена встречалось с пахом, и смех Бена превратился в тихий благодарный стон. — Ты великолепен, — он подчеркивал свои слова мягкими медленными поцелуями, прокладывая дорожку по краю лобковых волос Бена к его пупку. — Милый, прекрасный и адски сексуальный, и это мне доведется показать тебе все. Мне доведется стать твоим первым во всех отношениях. Такое чувство, будто мне вручили самый изумительный подарок в мире. Все новые ощущения, которые ты испытываешь. Все изумление. Каждый твой смех. Поверить не могу, что мне довелось быть частью всего этого, — он остановился, удивленный неожиданным ощущением кома в горле. Пораженный силой своих эмоций. Изумленный и смущенный тем, каким недостойным он себя чувствовал.
— Джейсон?
Джейсон покачал головой, пытаясь выразить это все. Решительно настроившись сделать так, чтобы Бен понял, насколько жизненно важным ощущалось это все.
— Я этого не заслуживаю.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Бен, и непонимание смешалось с беспокойством в его напряженном голосе. — Что ты пытаешься сказать? Что ты меня не хочешь?
— О Боже, нет, — как Бен мог трактовать это так? — Вообще не это.
— Тогда что?
Он видел непонимание в великолепных голубых глазах Бена.
— Я говорю, что проведу остаток своей жизни, пытаясь стать достаточно хорошим и заслужить этот момент здесь с тобой.
— О, Джейсон, нет…
Но Джейсон знал, что это правда. Он чувствовал это самим своим нутром, словно некую универсальную правду — должно быть, именно так некоторые люди понимали Бога. Это была вера. И преданность. И да, также почитание. И все, что он должен был сделать — единственная церковная десятина, которую он должен уплатить, единственная молитва, которую он должен вознести — это доставить как можно больше удовольствия. Так что он склонился ближе, снова целуя живот Бена, крепко держа его и лаская, пока его нервозность не шла, пока его непонимание от внезапного признания Джейсона не ушло, уступив место удовольствию. Бен сделался еще более отчаянным, чем прежде, тяжело дышал и поскуливал. Он вскрикнул, когда Джейсон медленно отодвинул его крайнюю плоть. Он напрягся, когда Джейсон подразнил языком головку Бена. А потом Джейсон приоткрыл рот. Он впустил Бена внутрь, и Бен вскрикнул, толкнувшись глубоко, и его пальцы до боли сжались на затылке Джейсона.
— О мой Бог!
Бен повалился обратно на постель, напрягшись и часто дыша, а Джейсон дразнил головку члена Бена, обводил ее языком, после чего снова полностью вобрал длину Бена.
Бен опять вскрикнул. На сей раз он удержал Джейсона на месте, не давая отстраниться, толкаясь бедрами, проникая глубже, и Джейсон ему позволил. Он расслабил мышцы, позволяя Бену взять контроль.
— О Боже!
Бен снова толкнулся, двигаясь уже быстрее, снова и снова, глубже и жестче, подчиняясь инстинкту. Им двигали похоть, нужда и чистое изумление, его хватка на затылке Джейсона была на удивление крепкой. Джейсон знал, что Бен не продержится долго. Его собственный оргазм также был неизбежным. Он подумывал использовать руку, позволить себе кончить вместе с Беном, но не хотел слишком рано просыпаться. Он не хотел уходить, пока не увидит реакцию Бена, когда все это закончиться, так что он обхватил рукой основание своего члена, сжал яйца, чтобы не дать им подняться, и настроился продержаться вопреки тому, как сильно его заводило удовольствие Бена.
Бен вскрикнул и толкнулся еще раз, его спина выгнулась, ритм толчков сбился.
— Ааахх!
Джейсон инстинктивно сглотнул, приготовившись к соленому всплеску во рту, но ничего не последовало. Бен напрягался снова и снова, хрипло крича, пока его оргазм накатывал волнами и отступал. Он упал на матрас, тяжело дыша.
— О Боже, Джейсон, — выдохнул он, и его хватка на голове Джейсона превратилась в ласку. — Я сделал тебе больно?
— Вовсе нет.
— Это было… это было… — руки Бена трепетали, вскидывались, словно силились найти слова, но тщетно. Он рассмеялся и позволил рукам упасть вдоль боков. — Ни один день не сравнится с сегодняшним. Вот это, и апельсины, и ты… я мог бы прямо сейчас умереть абсолютно счастливым.
— Ненавижу, когда ты говоришь такие вещи. Может, ты-то и был бы счастлив, но мое сердце было бы разбито.
Бен дотронулся до руки и плеча Джейсона, нежно подтягивая его к себе, чтобы они оказались лицом к лицу. Он сладко поцеловал Джейсона и с мольбой всмотрелся в его глаза.
— То, что ты сказал ранее? Ты ошибаешься. Я не знаю, почему ты думаешь, будто не заслуживаешь счастья, но ты заслуживаешь его больше всех, кого я когда-либо знал. А за сто семьдесят лет я знал много людей.
Джейсон хотел поспорить… он намеревался спорить… но Бен заткнул ему рот, притянув к себе для поцелуя. Он провел кончиком пальца по эрекции Джейсона, и Джейсон задрожал.
— Я хочу сделать это с тобой, — прошептал Бен.
Джейсон застонал, испытывая искушение позволить Бену сделать абсолютно все, что взбредет ему в голову. Еще не вечер.
— Подожди, — сказал Джейсон, остановив руку Бена. Он нежно прижал запястье Бена к матрасу, хоть и не сумел удержаться, чтобы не поцеловать его при этом. — Я пока не хочу просыпаться. Я хочу остаться здесь с тобой как можно дольше.
Улыбка Бена была робкой и удивленной.
— Правда?
Джейсон покачал головой.
— Не знаю, как ты до сих пор умудряешься удивляться тому факту, что я схожу по тебе с ума.
Джейсон знал все улыбки Бена, но та, которой Бен одарил его теперь, понравилась ему больше всех — широкая, счастливая и райски ослепительная.
Джейсон добавил ее к списку вещей, которых он не заслуживал.
***
Если и было что-то хорошее в пребывании внутри шара, так это отсутствие необходимости приводить себя в порядок после соития. Джейсон не то чтобы задремал, но долго лежал, положив голову на грудь Бена и просто упиваясь возможностью наконец-то ощутить под собой материальность его любовника. Он должен был испытывать удовлетворение, но какая-то неуловимая нервозность не давала ему покоя.
Он поглаживал бедро Бена, дрожа от ощущения пальцев Бена в его волосах. Джейсон старался расслабиться, но не мог отделаться от назойливого ощущения, будто что-то не так.
В хижине было зловеще тихо. Ни единого звука с улицы. Ни единого звука от огня. Были лишь звуки его дыхания и звуки Бена…
Нет.
Ни единого звука от Бена. Вот что его беспокоило. Джейсон должен был слышать его дыхание. Его голова лежала на груди Бена, и он должен был слышать биение его сердца. При нормальных обстоятельствах он мог даже услышать тихое урчание его живота. Но он не слышал ничего. Он с шоком осознал, что грудь Бена даже не поднимается и не опускается от дыхания.
Джейсон в ужасе резко дернулся, почти ожидая обнаружить Бена холодным и ни на что не реагирующим.
Бен потянулся к нему.
— Что такое?
Джейсон задрожал, подавляя желание отстраниться. Конечно, он знал, что Бен здесь не стареет, и во время его первого визита в шар Бен сказал ему, что не уверен, дышит ли он. И все же его нервировало осознание того, насколько сильна магия шара.
