— Ничего, — сказал Джейсон. Он не хотел тревожить Бена или вызывать у него чувство дискомфорта из-за того, что он слышал или не слышал. — Вообще ничего.
Он быстро чмокнул Бена в губы, затем приподнялся, чтобы подтянуть свои пижамные штаны. Он знал, что через несколько минут справится с этим. Но в данный момент ему отчаянно нужно было отвлечься от их нынешней ситуации. К сожалению, тут не на что было отвлекаться. Хижина была депрессивно пустой. Окна показывали лишь серое небо, бесконечные деревья и белые хлопья снега. Он оказался у книжного шкафа. Здесь имелось хоть какое-то подобие нормальности. Какой-то признак того, что живой человек проводил часы, дни и годы в этом пространстве. Джейсон просмотрел корешки, но не увидел заглавий. Он потянулся к одной книге и достал ее. На обложке тоже не было названия. Джейсон открыл ее, и у него отвисла челюсть.
— Она пустая.
— Они все такие, — сказал Бен, подходя к нему сзади. — Иногда я смотрю на них. Я притворяюсь, что там есть слова или картинки. Я воображаю истории. Иногда я убеждаю себя, что читаю. Но на самом деле там ничего нет. Это все в моей голове.
Джейсон отложил книгу в сторону и притянул Бена в свои объятия.
— Ох, дорогой, мне так жаль.
— Почему? — спросил Бен, высвободившись. — Ты же не виноват, что в них нет историй.
— Наверное, нет, но это меня так злит. Я не знаю, как ты это выносишь. Я не знаю, как…
— Прекрати, — Бен прижал палец к губам Джейсона. — Я был в этом состоянии. Я пережил это все целую жизнь назад. Я рассказывал тебе про безумие. Я рассказывал тебе про тени и свет. Ты же помнишь, верно? Ты знаешь, что я имею в виду?
Джейсон кивнул, и в его горле стоял ком.
— Я почти сотню лет провел, сосредоточившись на том, чего у меня не было, день за днем моля о смерти. Для меня это было очень темное время, но все стало лучше. Мне потребовалось больше лет, чем большинству людей выпадает в жизни, но в итоге я научился жить на свету. И свет привел меня к тебе. И я не хочу оглядываться на те места позади меня. Разве ты не понимаешь? Я просто хочу двигаться вперед, потому что это единственное, что я могу сделать. Я хочу продолжать считать свои новые лучшие дни и складывать их как поленья, которые помогут мне пережить зиму, потому что без этого я снова буду потерян. Ты же понимаешь это, верно? Ты видишь, почему я ненавижу сосредотачиваться на чем-либо помимо того, что есть у нас сейчас.
— Да, — прошептал Джейсон, крепко прижимая к себе Бена. — Ты прав.
Это все равно было несправедливо. Понимание того, через что прошел Бен, разъяряло его. Но Бен пережил свою злость и горечь. С тех пор он давно научился видеть лишь позитивное. Действительно, это его яркое и изумительное счастье делало его таким привлекательным. Его способность находить радость во всем заставляла Джейсона так ценить его общество.
— Прости. Я больше не буду это упоминать.
— Все хорошо, — Бен прижался к нему. — Знаю, тебя это поражает, и если честно, я это ценю. Мне нравится знать, что хотя бы один человек будет знать, через что я прошел. Но мне хотелось бы не зацикливаться на этом, — он прильнул еще теснее. — Я бы предпочел не зацикливаться на этом, если ты не возражаешь.
— Определенно не возражаю, — Джейсон поцеловал темные волосы Бена и погладил его по спине. — Я рад дать тебе всяческие хорошие вещи, на которых можно зацикливаться.
Бен запрокинул голову, опустив ресницы. Выражение его лица было таким простым и приглашающим, что кровь Джейсона взбурлила. Бен опустил руки по груди Джейсона к завязкам его пижамных штанов.
— С тех пор, как я увидел тебя на том балконе с Диланом, я гадал, каково это, — его ладонь опустилась ниже, чтобы накрыть пах Джейсона. — Я думал, что мне никогда не представится шанс узнать, но теперь… — он привстал на цыпочки, чтобы они могли поцеловаться, и Джейсон застонал, когда его член начал затвердевать, а теплые пальцы Бена словно шелк заскользили по его длине. — Особенно теперь, когда я знаю, как это приятно, — продолжал он, задыхаясь, — я хочу сделать это с тобой.
Джейсон накрыл ладонью щеку Бена, провел большим пальцем по его великолепным губам.
— Я бы соврал, если бы сказал, что эта мысль никогда не приходила мне в голову.
— Я могу сделать это неправильно.
— Тебе будет очень сложно сделать это неправильно.
Губы Бена изогнулись в улыбке. Он опустил штаны Джейсона ниже по бедрам. Как только они упали на пол вокруг лодыжек Джейсона, Бен снова поцеловал его, мягко толкнув назад, на диван. Он опустился на колени между ног Джейсона и остановился. Его губы приоткрылись, веки отяжелели от желания. Джейсон застонал, сгорая от желания ощутить на себе рот Бена, но зная, что как только они начнут, он не продержится долго.
— Я пока не хочу просыпаться.
— То есть, ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил Бен, улыбнувшись ему.
Хотел ли он? Непростой выбор.
— Я хочу лучшего от обоих миров. Я хочу по-прежнему быть здесь, когда это закончится.
— Я тоже хочу этого, — Бен наклонился вперед, чтобы провести кончиком языка вверх по эрекции Джейсона, и Джейсон ахнул, выгнув спину и вцепившись в диван, чтобы не схватить Бена за голову. — Может быть, — тихо сказал Бен, — нам просто надо попрактиковаться.
— Хорошая идея, — простонал Джейсон. — О Боже, это очень хорошая идея.
Динь-дон.
— Ты это слышал? — спросил Джейсон, сев на диване.
Бен непонимающе моргнул.
— Я ничего не слышал.
Но вся комната дрогнула. Все перед глазами Джейсона начало темнеть, и реальность происходящего с силой ударила по нему.
— Нет, проклятье, — выругался он, схватив Бена за руку и пытаясь сосредоточиться на кабине. Пытаясь остаться здесь с Беном. — Я еще не хочу просыпаться!
Динь-дон.
Слишком поздно.
Он резко очнулся в постели, держа в руке снежный шар, и звук дверного звонка эхом прокатывался по дому. Он немного удивился, увидев, что все еще одет в ту одежду, в которой заснул.
— Черт! — взгляд на часы показал ему, что время уже перевалило за восемь. Он пробыл в шаре больше четырех часов, хотя ему не казалось, что прошло так много времени.
Он оставил шар на кровати и пошел вниз, не беспокоясь о том, что откроет дверь с очень явным стояком в штанах. Он просто хотел сказать незваному гостю, чтобы тот валил на хер и никогда не возвращался. Затем он сделает все возможное, чтобы вернуться в мир Бена. Это уже второй раз, когда им помешал звонок в дверь. Он испытывал искушение выдрать эту штуку из стены, чтобы этого больше никогда не повторилось.
План казался отличным.
Он преодолел половин лестницы, когда его накрыло внезапной и мучительной болью, ударившей как кувалдой по голове. Она пронзила верхнюю часть спины, разошлась по шее и достигла кульминации где-то за носовыми пазухами. Он повалился вперед, согнувшись пополам от агонии, и прокатился по последним ступенькам, грохнувшись на пол и обеими руками схватившись за голову.
В дверь снова позвонили, потом заколотили кулаком. Эти звуки еле-еле зафиксировались в его мозгу. Он поднял взгляд и увидел, что шериф Росс всматривается в окно возле двери, обеспокоенно нахмурив лоб.
Боль накатила снова, еще сильнее, чем прежде, пронзая переднюю часть его мозга и взрываясь за его глазами. Джейсон закричал, сжимая голову руками и гадая, не умирает ли он. Гадая, не прикончил ли его по-настоящему какой-нибудь убийца из тех фильмов ужасов, в которых он снимался. Только топор, вонзившийся в голову, мог объяснить такие страдания. Он отчаянно содрогался в рвотных позывах, и от этих усилий голова болела еще сильнее. Он не мог сказать, то ли его тошнило кровью, то ли от боли перед глазами все сделалось красным.
Его входная дверь с грохотом распахнулась, и все почернело.
Но боль не прекратилась. Боль продолжалась и продолжалась.
Глава 14
