— Просто дыши, — отозвалась Хэла, не отрываясь от рисования. — Вдох-выдох, начни сначала и всё будет хорошо.
Рэтар ухмыльнулся.
— Хэла, — пояснил он мужчине, — наша чёрная ведьма.
Тот кажется совсем потерялся, испугался ещё сильнее, но смог совладать с собой, а может это Хэла заговорила его, поклонился ещё раз и продолжил:
— Мы писали в корту земледельцев, несколько луней назад, но ответа не пришло. В прошлый сбор урожая к нам пришли новые книты Юрга, которые сейчас за спорной землёй смотрят, — старейшина развёл руками. — Они сказали, что хотят забрать часть урожая в счёт платы пользования землёй. У меня четыре поля на земле Юрга и я с них собираю урожай для селения. С остальных тринадцати я собираю урожай для Изарии. Так уговорено было, ещё феран Рейнар Горан, за нас просил, и вы, достопочтенный феран, были тогда митаром, и уговор тот подписывали, отряды тогда стояли у нас…
— Я помню, — кивнул Рэтар.
— Так сейчас книты Юрга новые, просят с нас, как со всех полей, а не только с тех, что на ихней стороне, — мужчина горестно вздохнул. — Были у нас вот перед тем, как мы написали в корту, грозили поля сжечь, коли не выдадим им урожай. Мы отказали тогда, написали в корту, но ответа не получили, а вот нам подпалили траву, которой мы укрываем поля с посевами, хорошо, что дождь был и не занялось всё. А то пропал бы и урожай и селение.
Старейшина кивнул сам себе, будто подтверждая свои слова, нахмурился.
— Я собрался после этого и пошёл в оплот, в Хрант, — продолжил он. — Там хотел с вашими книтами поговорить или со служивыми, чтобы они может помогли нам, хотя бы. Правда же на нашей стороне? Но не дождался я у них там, никто не хотел со мной говорить. А у меня у служивых в Хранте дружок детства, он мне сказал, что феран сейчас в Трите, ну я и пошёл. Вы меня простите, достопочтенный феран, я понимаю, что вам поля мои… я, не… подумайте чего. Просто забот у вас вон сколько, целая Изария, а тут вот… и… простите, но мне больше и идти некуда. Может вы какую бумагу для Юрга напишите, я бы к ихнему ферану пошёл…
И мужчина горестно развёл руками, тяжело вздохнул, потупив взор.
Старейшина был прав в том, что тринадцать полей, с которых он собирает зерно полты, для целой Изарии были, как капля воды в руку. Что есть они, что нет. И в тех условиях, в которых фернат сейчас жил, было проще не кусаться с Юргом. Рэтару было бы плевать на соседний фернат, если бы не дорога, которая шла через него, используя, которую Изария получала продовольствие, покупаемое в других фернатах из-за проклятых холодов.
Ссора с Юргом означала закрытие дороги — Изарии придётся использовать другие пути, в обход, а это было дольше и дороже.
Рэтар чуял, что происходящее провокация, очередная попытка прижать Изарию, хотя куда уже больше…
— А что будет, если они эти поля забросят, ну вот те, на стороне этой, спорной? — спросила Хэла, не отрывая голову от листа бумаги и судя по всему рисуя уже десятую “лошадку”.
— Так ведь тиры сейчас голодные, — ответил вместо ферана старейшина. — Мы их для себя возделываем, и если перестанем, то меньше будем в схроны Изарии отдавать, так как себе придётся оставлять.
— А если, — она подняла на Рэтара глаза, сейчас такие невообразимо замутнённые, тёмные, он бы поклялся, что пустые, словно она была слепой, — фернат будет меньше с вас брать подать?
— Тогда… но… — старейшина глянул на ферана, понимая, что говорить был не должен, но всё же повёл головой и договорил с досадой: — Тиры-то какие голодные, уважаемая ведьма, мы может и небольшой вклад вносим, но как без полты нашей?
Феран ей едва заметно моргнул, давая разрешение на заговор, который она сейчас, судя по всему, творила, хотя не был уверен, что она увидела это.
— На той стороне колодец есть, так? — спросила Хэла.
Увидела… или может почувствовала.
— Да, — поднял на неё удивлённый взгляд старейшина.
— Придёшь домой, — проговорила ведьма, — соберёшь всех в селении, вот прям всех от мала до велика, ну кроме тех, кто встать не может, ибо немощный. У тебя правда там только один старик такой, так он может и помрёт, пока ты вернёшься…
Мужчина нахмурился.
— Соберёшь и пусть воду черпают из колодца, — продолжила давать указания ведьма. — И на поля со стороны Изарии носят, пока весь колодец не опустеет, чтобы не переставали носить. Хоть в чём пусть таскают, даже малые дети не должны стоять на месте, ясно? Вычерпаете и тогда…
— Так как из колодца воду вычерпать, он же наполняется, — заворчал мужчина, видимо привычный так обращаться с женщинами.
— Ты меня слышал, нет? — повернулась к нему Хэла, отчего старейшина сразу же побледнел и кажется забыл как дышать, не то что спорить. — Сказала, что вычерпаешь, значит кончится там вода, понял? Я тебе не предлагаю воду в решете таскать! Вода кончится, когда последнюю каплю на последнее поле выльешь. Коли сделаешь так, то десять тиров о пожарах можешь не думать, хоть что будет, не сгорит ни земля и дом ни один.
Лицо мужчины просветлело.
— Поля со стороны Юрга можешь больше не трогать, я снижу тебе подать, — сказал Рэтар.
— Блага вам, достопочтенный феран, долгих тиров и здравия, процветания дому вашему и нам с вами радости большие, — стал кланяться старейшина.
Феран лишь кивнул.
— Напишу тебе бумагу для книтов в Хранте, отдашь им на обратной дороге.
— Достопочтенный феран, боги вас хранят! — мужчина словно перестал быть прямым, словно облегчение его расслабило, успокоило.
— Брок, — позвал Рэтар и когда он пришёл на зов попросил: — Отведи старейшину к Мите, пусть покормит его, пока я бумагу охранную напишу. Потом придёшь за ней.
— Отправь бедолагу через портал, достопочтенный феран, всё быстрее домой попадёт, а то уж больно он боится, что погорит у него там всё, пока он тут ходит туда сюда, — заметила Хэла, снова приступив к рисованию.
Старейшина потупил взор, потом хотел что-то сказать, но не стал.
— А вот это ты брось, — отозвалась ведьма на это. — Вот если не будет человек этот воду таскать, значит виноват, значит раскаяния в нём нет, а коли будет значит сожалеет… подожди, посмотри, а потом и делай, что хочешь.
— За поджог у нас смертный приговор, уважаемая ведьма, — горестно заметил мужчина.
— И что теперь всем головы рубить? — фыркнула Хэла, а Рэтар переглянулся с Броком. — Даже, если вина есть, да горя не случилось, а человек уже и сам сто раз пожалел, что сделал неладное? Правда твоя кому принесёт покой и радость? Землю любить одно, так и людей забывать не стоит.
Старейшина посмотрел на неё с каким-то нескрываемым горем, может даже злостью, словно она ударила по больному, но Хэла не удостоила его взглядом, она всё сказала, и конечно понял её только старейшина и больше никто. Да и может оно было не нужно.
Брок вывел мужчину и Рэтар протянул руку, чтобы попросить у Хэлы тлис, чтобы написать бумагу для книтов в ближайшем оплоте к селению Кэлтог.
— И всё? — спросил он, выписывая на бумаге указания для книтов в Хранте.
— И всё? — переспросила Хэла, посмотрела уже совершенно нормальным и привычным взглядом.
— Не будет сапог, земли, поплевать, кусок от платья оторвать, кровь кому пустить?
— Да, ну, тебя, — ведьма надулась и сложила руки на груди. — Если бы я знала как оно работает. А я не знаю. И заговоры на воде лёгкие. Вот. На земле тоже ничего. А если вместе то вот вообще фигня. С огнём сложнее, с воздухом совсем туго, и в темень лучше вообще не делать заговор. Я просто знаю.
Рэтар улыбнулся. А за дверью послышалась возня и в дверь заглянул Брок.
— Тут эти двое рвуться… может их прибить, Мирган спрашивает.
— Пусти, — вздохнул феран.
В дверях появились двое мужчин. Такие крепкие изарийцы, со знаками корты земледелия на одежде. Они зло переглядывались друг с другом и Брок встал между ними, явно готовый к обороне и защите ферана. Рэтар нахмурился, хотя хотелось смеяться, он и сам не понимал почему, но картина была весьма нелепой.
