вы спокойны за свою семью, но в мою лезть не смейте, и указывать мне — тоже. Я знаю, что делаю.
Уччи покачал головой и, вздохнув, ушел.
Тут я, все это время сидящая тихо, как мышка, подала голос:
— Зачем же ты так с эньором Уччи?
— Я не позволю кому попало указывать мне, — отчеканил Рензо.
— Уччи наш друг, — удивленно проговорила я, — и гарант.
— Я буду действовать так, как считаю нужным. Или это тебя тоже не устраивает? — ядовито добавил он, сверля меня глазами.
— Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью и охотился на чистокровников.
— Иного выхода нет, потому что они охотятся на нас. Или они нас, или мы их.
Ничего больше не сказав, Рензо тоже вышел из гостиной. Как только он покинул покои, и хлопнула дверь, в гостиную зашла Нереза, как всегда все знающая. Поглядев на меня, она проговорила вполголоса:
— Не принимайте близко к сердцу, эньора. Рензо тяжело. Все наладится, вот увидите.
Я посмотрела на женщину и улыбнулась вымученно. Тоже очень надеюсь, что все наладится. Но когда?
Фрейса Клара увлеченно рассказывала об одной из своих подопечных, единственной, которая еще не пристроена.
— Милая девочка, — сказала она, выхватив из вазочки хрустящее печенье, — добрая, умная, а женихи что-то морозятся.
Приятельницы фрейсы переглянулись: всем известно, что у этой милой и доброй девочки на правой руке нет мизинца. Точнее, он есть, но недоразвитый, очень маленький, похожий на косточку. А пладессы должны быть совершенны.
— Великий Дракон поможет, — вставила одна эньора и другие поддержали.
Мать Рензо, сидящая рядом со мной, тоже улыбнулась. С тех пор как Мео прибыли ко двору, она всегда рядом — мы гуляем вместе, ужинаем, играем с Тео. Я не питаю иллюзий насчет отношения родителей Рензо ко мне и знаю, что они милы со мной только из-за сына и внука. Но в последнее время свекровь чуть оттаяла; видимо, ее успокоило, что обо мне с Блейном больше не судачат.
В уютную гостиную эньоры Оллье, где мы сидели, вошел начальник охраны. Вид у него был серьезный, как всегда, но что-то в его взгляде напугало меня. Еще несколько пладов из охраны зашли за ним.
— Эньора Гелл, эньора Мео, прошу вас пойти со мной, — сказал он.
Переглянувшись, мы поднялись и последовали за пладами.
— Что случилось? — спросила я.
— За мной, пожалуйста.
Напуганные, мы молча шли за мужчинами; я задыхалась от тревоги. Раз позвали нас обеих, значит, дело связано с нашей семьей… Начальник охраны зашел в какой-то коридорчик, неизвестный мне, и прошел в маленькую комнату.
— Что происходит? — спросила эньора Мео.
— Всего лишь меры предосторожности, — ответил начальник охраны. — Некоторое время вам лучше побыть здесь.
— Почему?
— Меры предосторожности, — повторил плад и ушел; остальные последовали за ним за исключением одного, который, по всей видимости, остался нас охранять.
— Вы что-то понимаете? — дрожащим голосом спросила у меня свекровь.
Я покачала головой; мои мысли скакали от Рензо к Тео. Волна страха накатила на меня, и я начала мерить комнатку шагами; сердце бешено стучало.
— Почему они увели нас? — продолжала задаваться вопросами мать Рензо. — Где мой муж, где мой сын?
«Вот так в комнаты уводят только подозреваемых, — размышляла я. — Сизер рассказал о нападении? Или Блейн что-то сделал в отместку за то, что Рензо отбрил его? Или деятельность Рензо раскрыли? Не узнал ли император о настроениях, царящих в универе, не счел ли студентов бунтовщиками?»
— Эньор, — попросила у плада, стерегущего нас, эньора Мео, — пожалуйста, скажите хоть что-то. Почему мы здесь?
— Не велено, — тихо ответил он, пряча взгляд.
Мне это не понравилось. Почему они опускают глаза?
Ответов нам никто не дал, и следующие несколько часов мы пробыли взаперти и в неизвестности в комнате без окон. И лишь когда наступила по моим расчетам ночь, начальник охраны вернулся, и вместе с ним отец Рензо, мой свекор. Ни слова не говоря, он подошел к жене и крепко обнял ее.
— Нашего мальчика убили, — сказал он сдавленно.
В глубине души я знала, что это случится: смерть оставила на Рензо отпечаток еще до того, как пришла за ним. Его убил яд, попавший в кровь через царапину; друзья сказали, что они шли к библиотеке и, вероятно, убийца смешался с толпой прохожих. Сначала Рензо почувствовал жжение на руке, потом его бросило в пот и начало выворачивать наизнанку. Друзья сразу заподозрили неладное и попытались вылечить его огнем, но это не помогло — яд, который используют чистокровники, не может нейтрализовать даже пламя жизни. Тогда они как можно скорее отвезли его в императорскую больницу, но и там ничего не смогли сделать, и Рензо умер, распухший, с кровавой пеной на губах и кровавыми же слезами на лице… При дворе говорили, что надо было сразу ехать в храм к лларам и просить Великого Дракона о спасении, но друзья Рензо не верят в силу Дракона и больше доверяют врачебному искусству и науке токсикологии.
Это убийство не потрясло империю; времена настали смутные. Несмотря на кипучую деятельность тайных служб императора, ряды «Чистой крови» не только не редеют, но и растут. Как только ликвидируют одного из лидеров чистокровников, его место тут же занимает другой; личность предводителя, по сути, не важна, важна идея. Чистокровники хотят революционных изменений, толкают народ к мысли, что пора свергнуть пладов, в которых не осталось ничего драконового, только спесь. И народ, которому надоело прогибаться под пладов и принимать как данность огромный разрыв в уровне жизни, молчаливо одобрил очередное убийство. В избранность пладов больше не верят. Расстановка сил поменялась, мир стал другим.
И, словно в насмешку, чистокровники не трогают престарелого императора, видимо, желая, чтобы он увидел закат пладов. Они не убивают пладов массово, убийства не приурочены к важным датам, невозможно предсказать следующую жертву, однако способ почти всегда неизменный — яд. Человека драконова происхождения не так-то просто убить: даже самые страшные травмы он может залечить силой собственного пламени, или его может исцелить другой плад, владеющий пламенем жизни. Бывали случаи, когда ллары возвращали к жизни пладов, которым выстрелили в сердце в упор или разнесли выстрелом голову. То же касается и ядов — плады не восприимчивы к большинству. Но чистокровники
