совершить такую глупость? Вы науськали его? Вы… — мужчина осекся, заметив синяки на моей шее. — Кто это сделал?
— Сизер, — ответила я.
— Мариан? — не поверил Уччи. — Он не мог… Проклятие! Что тут у вас происходит?!
Что я могла сказать? Плад раздраженно взмахнул руками; с кончиков его пальцев сорвались огненные искорки. Уччи начал ходить по комнате туда-сюда, при этом даже не заметил, как задел Вито.
— Тут уже ничего не сделаешь, — проговорил он прерывисто. — Такое не простительно, даже если причина конфликта очень серьезна. Поединки запрещены.
— Сизер отправил Рензо в темницу? — спросила я.
— Он сообщил страже, и те увели парня.
— Что ж, — пустым безжизненным голосом проговорила я, — тогда император все узнает и о Мариане, и о его сестре, и о Дарио Вернике.
— Думаете, Верника накажут за его забавы с деревенскими женщинами? Да император и сам в молодости таким грешил! Никто не будет наказывать плада за такое!
— Верника, может, и не накажут, а вот Кинзию — да.
— Кинзию? За что?
— За это, — сказала я и с нажимом провела ладонью по лицу.
Та ночь тянулась невероятно долго; ни я, ни гаранты, ни даже Нереза не могли заснуть — все думали, что нас ждет утром. Ни у кого не было иллюзий насчет нашего с Рензо положения. Весь Авииаран за Сизеров. Нас просто сотрут в порошок, а то, что я заявлю о Кинзии, лишь усугубит ситуацию. Начнется сущий кошмар…
— Куда все катится… — произнес Уччи, выпив третью чашечку кофе; плад сильно устал. Переведя на меня мутный от недосыпа взгляд, он спросил: — Как вы умудрились рассориться со всеми, эньора? Всегда сдержанная Кинзия, всегда добрый Мариан…
Я ничего не ответила. С самого момента перерождения, ничего о себе не помнящая, я желала лишь спокойной жизни, замужества, детей. Наверняка желание остепениться связано с тем, что моя жизнь до перерождения была весьма непроста. И остается такой сейчас...
— Просто я ужасный человек, которого все ненавидят, — ответила я. — Такое объяснение годится?
— Сейчас не подходящее время для шуток, — тускло возмутился Уччи.
— А это не шутка. Я такого наворотила, что сама себе противна…
— Не смейте говорить так! В вас гораздо больше от Брадо, чем вы думаете. Как и он, вы готовы стоять за свою правду до конца, даже если весь мир с вами не согласен. И вы, эньора, совершили ту же ошибку, что и ваш отец.
— Какую именно из моих ошибок вы имеете в виду?
— Брак. Вы вышли замуж, потому что возраст, потому что надо, потому что Рензо — хороший мальчик. Точно так же в свое время и Брадо женился на Кинзии, потому что она хорошая девочка, а у него возраст и пресловутое «надо». Людям, подобным вам, нужно гореть свободно и жить по сердцу, а не по долгу. Иначе ваш огонь тухнет… или сжигает всех вокруг.
Я задумалась над его словами и увидела совпадения. Насколько я знаю, Брадо действительно женился на Кинзии, потому что того требовал его долг как владетеля Тоглуаны. Он не любил ее, но заботился, уважал и защищал, и вся империя поражалась, насколько он ценит свою бесплодную жену. А я вышла за Рензо, потому что просто хотела замуж и свободы. И так же, как Брадо, я верна своему избраннику и защищаю его, хотя и не люблю. Но получила ли я свободу? Нет. Уччи прав: для меня, как и для Брадо, брак стал ловушкой долга.
— Рассвело уже, — подойдя к нам, тихо сказала утомленная переживаниями Нереза. — Поспали бы хоть полчасика, эньора…
— Не могу, — покачала я головой. — Лучше сама поспи.
— Нет уж, я пригляжу за вами, — заявила служанка.
В дверь постучали. Я вскочила с места; Уччи тоже. Вито был уже у двери.
— Кто? — грубо спросил он.
— Это я.
Рензо! Марино тут же открыл дверь, и внутрь вошли Рензо с Блейном. Мое сердце обмерло, когда я увидела, в каком состоянии мой муж. Нет, его не били, но лицо у него было каменное, глаза ничего не выражали. Эта пустота в его глазах напугала меня до ужаса.
Я кинулась к мужу и обняла; от его одежды пахло сыростью темницы.
— Идиоты проклятые, — прошипел Блейн, по-хозяйски проходя в центр гостиной. — Виски мне, — бросил он Нерезе.
— У нас нет виски, — вздернув подбородок, ответила она.
— Так найди! — рявкнул плад так, что женщина отшатнулась.
— Не кричите на нее! — вступился за нее Вито и тоже чуть не попятился, когда разозленный Блейн подошел к нему вплотную. Прежде чем что-то произошло бы, Уччи осадил Вито, велев отойти.
Взбешенный парень все-таки подчинился и отошел к стене; Нереза встала с ним рядом, демонстративно не выполняя приказ.
— Рензо отпустили, эньор? — спросил Уччи. — Кто дал приказ?
— Я дал приказ, — ответил Блейн.
— Сизер знает?
— Знает.
— Прости меня, — шепнула я Рензо, но он никак не отреагировал. — Это я виновата, ты прав. Во всем виновата я. Пожалуйста, никогда не рискуй больше… я не выдержу этого.
— Болваны тупоголовые! — взорвался Блейн.
От него повеяло жаром, подобным тому, который исходит от углей, но этот жар был рожден пламенем смерти. Рензо снял с себя мои руки и, не отрывая взгляда от Блейна, сказал:
— А кто ты? Друг или враг?
— Сам подумай, — ответил плад; его глаза потемнели, лицо заострилось, тело напряглось, драконова суть расползалась вокруг жаром смертоносного пламени; я впервые видела его настолько разозленным.
— Ты используешь нас в охоте на чистокровников, таков наш уговор, — промолвил Рензо, и я не узнала его голос — до того холодным и чужим он мне показался. — Мы помогаем тебе, а ты — нам. Мы приняли это… Но ты хочешь еще. Ты хочешь ее, — Рензо кивнул на меня, — а этого я принять не могу.
— Эньоры, разве это дело стоит обсуждать сейчас? — встрял Уччи.
— Да, это! — резко ответил муж. — Именно это дело мы будем обсуждать сейчас! Такую плату ты хотел за свое покровительство, Блейн? Мою жену?
Блейн рассмеялся; злющее лицо исказилось, смех получился колким, резким, ранящим.
— Невероятно, — смеясь,
