в глаза. Убедила себя в том, что нельзя показывать монстру терзающие меня сомнения и слабость духа. – С чего ты взял, что влюбился в меня? Возможно, у тебя так проходит процесс взросления. На тебе отражаются вспышки гормонов.
– Эмбер, я понимаю, как любят люди, – парень осторожно и нежно взял меня за руку, боясь спугнуть. – И я люблю тебя по-человечески. У ифери это происходит иначе. Без всей той гаммы чувств, которую я испытываю рядом с тобой. Мы оба стали взрослыми по меркам своих народов, и можем подумать о том, чтобы стать ближе друг к другу.
– Никакой физической близости с ифери у меня быть не может. Ни в восемнадцать, ни в сорок пять, ни в девяносто. И даже ни в сто, если я доживу до таких лет, – я отдернула руку и, неудачно попятившись, чуть не свалилась с крутого берега.
Грейсон придержал меня и помог сесть поудобнее. Плюшевому мишке он тоже не дал упасть в воду. Посадил его рядом с нами подальше от обрыва.
– Я ждал подобного ответа, но все равно должен был сказать, – Грейсон сиротливо поежился. – Хотел, чтобы ты знала. Не бойся, я нечего с тобой не сделаю без твоего разрешения.
– Я не боюсь тебя, – снова я солгала ему и самой себе.
– Эмбер, а если я помогу спасти твой мир, остановлю войну людей и ифери, тогда у меня появится шанс остаться рядом с тобой? – внимательные темные глаза Грейсона словно заглянули мне в душу. – Стать для тебя больше чем другом.
– Тогда я подумаю, – его вопрос поставил меня в тупик.
Хуже всего, что я сама не была уверена в том, по своей ли воле или из понимания, что так надо, отвергала его не вполне приличное предложение. Наверное, если копнуть поглубже, мне самой хотелось прикоснуться к этой светлой и гладкой коже, обнять это красивое тело. Меня подкупала его преданность, но я не знала, была ли она искренней. Или, может, для меня разыгрывался продуманный до мелочей спектакль.
– Пообещай, что дашь мне шанс, – попросил обнадеженный Грейсон. – Тогда мне будет легче следовать путем своей борьбы. Ты сама сказала, мы не должны прятаться и убегать от опасностей. Нужно преодолевать трудности. Я много думал ночью, на охоте и разведке, о нашем будущем. Но только после твоих слов принял окончательное решение.
– Грейс, ты о чем? – у ифери просто был талант с легкостью заводить меня в глухие дебри под названием “непонятки”.
– Эмбер, я должен уйти, – Грейсон положил руки мне на плечи. – Пойми, мне нельзя оставаться рядом с тобой. Это может быть опасно для тебя и твоих друзей. Ты все слышала и понимала, что говорила самка-альбинос. Меня ищут и хотят убить. Они не успокоятся. И я не могу бегать от них остаток жизни. Это ничем не поможет нашим мирам.
– Ты вернешься к сородичам? Но тебя там не ждут с распростертыми объятиями.
– Я могу пройти в родной мир, но ты не можешь последовать туда за мной. Человеку там не выжить. Атмосфера для вас ядовита.
– Так вот почему меня туда не пускает. Не открываются порталы, – я поняла, что Наблюдатели не вредничали, а заботились о нас, блокировав саму возможность проникновения людей в мир ифери.
– Эмбер, я должен узнать правду о семье и продолжить дело моего отца. Не мог он действовать самостоятельно. В одиночку не устроить мятеж. Я думаю, у него осталось много сторонников, в том числе среди высших. Тех, кто понимает, что война на два фронта с полным истощением родного мира способна погубить весь наш народ.
– Твоего отца убили. И ты не знаешь, что стало с твоей матерью.
– Знаю. Нет, правильно сказать, подозреваю кое-что. Первая взрослая трансформация помогла мне понять. Смотри мне в глаза, – призвал Грейсон.
Я послушалась и увидела, как его глаза меняют цвет. Не на ставший для меня привычным красный, а на желтый.
– И что это значит? – я не поняла смысла фокуса.
– Я могу быть сыном Великой Матери. Мой отец был ее фаворитом. Вероятность достаточно велика. И цвет взрослых глаз у меня такой же, как у нее, – объяснил Грейсон.
– Так ты принц? Тебя можно поздравить? – я истерично хохотнула.
– Я тот, кто способен убить королеву. Изменить порядок мироустройства на Ифери, – парень встал и прошелся вокруг меня, как кружащий возле овечки волк. В его голосе слышалось гневное рычание. – Есть у меня подозрение, что ее мозг не смог вместить в себя скопившуюся за тысячелетия память и дал сбой. Говоря по-человечески, королева тронулась умом. Иначе бы не обрекла на погибель родной мир, который поклялась беречь и защищать. Не приказала бы убить моего отца, который боролся за правое дело. И не отреклась бы от сына, вопреки древним законам. Если королева погибнет, не успев передать память избранной дочери, это станет огромной катастрофой для всего народа ифери. Но в то же время и путем к освобождению от давно устаревших порядков.
– Я поняла тебя. Ты хочешь сломать систему и отомстить за отца, – мне пришлось встать, потому что закружилась голова в попытке, запрокинув голову, поймать взглядом его мелькающее по кругу лицо.
– Если я стану первым королем в истории мира Ифери и народ пойдет за мной, то я прекращу обе войны. И с ниаксами, и с людьми, – Грейсон остановился и снова присел напротив меня. – Позабочусь о восстановлении жизненной энергии нашей планеты.
– Ты понимаешь, насколько это опасно? – я пристально смотрела в его светлые глаза. Пыталась обнаружить в полном яростного рвения взгляде проблески здравомыслия. – А вдруг у тебя ничего не выйдет? Грейс! Тебя могут убить на подступах к покоям королевы-матери!
– Откажусь от единственного шанса – ты сама мне этого не простишь, – уши парня шевельнулись под плотным пологом черных волос. – Со временем ты начнешь меня упрекать в трусости, как младшего брата Чарли. И это при условии, что нас не найдут враги. В родном мире мне проще затеряться в лесах. Там намного больше ифери, чем на твоей планете. Здесь их на счет и все с опознавательными маячками. Поняла разницу? Мой отец осмелился действовать открыто. Я буду осторожнее и постараюсь не повторять его ошибок.
– Я буду переживать за тебя. Как болельщица за спортсмена.
– Просто верь в меня. И жди с любовью. Она укрепит мою решимость и поможет вернуться живым.
– Конечно, я буду ждать тебя. И скучать по тебе. Мы очень разные и знакомы всего несколько дней. Но мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Именно тебя, а не Чарли, хотя
