— Нет, это ни в какие ворота, — пробурчал мужчина и, коротко поцеловав Мариэту в уголок рта, рывком поднялся, нашарил на полу штаны, повернулся к двери и замер.
Судорожно выдохнув, граф бросил взгляд на руку, перевёл опять на дверь, неловко осев назад на кровать.
— Рита, моя магия… Она вернулась, блокиратор снялся! Видимо, нам пытались помешать, а я поставил полог тишины, поэтому сейчас не доносится ни звука.
Граф сделал пасс рукой, и в комнату ворвались шумы — разговор проходящих мимо двери, ржание со стороны окна, потянуло запахом еды.
— Михаэль! Какое счастье, что наруч сам снялся! Как же это вышло?
— Сам он не мог сняться, только под воздействием магии. Видимо, мы с тобой так сильно зажгли, что ты, каким-то образом, смогла открыть замок браслета.
— Но я же не умею, даже не помню, чтобы делала что-то с замком.
— В порыве страсти всё возможно! Если бы я знал, то ты такая горячая и отзывчивая, то не ждал бы столько времени. И твой дом закладывать бы не пришлось. Но теперь, слава Единому, все в порядке, нам не нужны услуги мага, и поездку в столицу мы можем заменить одним портальным переходом.
— Если ты свободен, то, наверное, мне надо вернуться в Адижон? — неуверенно предположила зельеварка. — Мы не так много потратили, я с уже сейчас верну деньги за дом, а пятьсот монет ты, наверное, сможешь мне выслать в течение трех месяцев?
Радость, переполнявшая Мариэту, погасла, будто уголёк, на который попала вода.
Всё правильно, она ехала, чтобы помочь графу снять браслет, а теперь он и без неё справится, она только будет обузой.
— Э, нет, я не готов тебя так быстро отпустить! — запротестовал Михаэль. — Мы продадим лошадь и повозку, в столицу перейдём порталом, но — вместе.
— Зачем я тебе в столице? — удивилась Мари. — Если ты не забыл, в Адижоне у меня дом, посадки, покупатели. Если я надолго пропаду, то рискую всего лишиться.
— А еще в Адижоне толпа желающих взять тебя замуж, — мрачно добавил граф, сверкнув глазами. — Одевайся, пора вставать. Позавтракаем и поедем дальше. Ты не забыла — мне надо найти тех, кто на меня покушался? Одинокий мужчина, как и одинокая женщина, всегда привлекает внимание, поэтому нам лучше появиться в столице, как семейная пара среднего достатка. Потом, я не собираюсь тебя ни кому отдавать. Ты — моя!
— Ты же можешь перенести нас порталом, зачем ехать в повозке? И что значит — твоя? Я — сама своя, а у тебя жена есть.
— Зачем оставлять о себе такие воспоминания? Мы — обычные путники, небогатые муж и жена. Доедем до соседнего поселения, продадим повозку, отойдем в безлюдное место и я нас перенесу, сначала в столицу Тропиндара, а через пару дней — в Империю. Я заберу тебя с собой, куплю тебе дом, обеспечу. Попозже все условия обговорим. Вставай!
Маризта не решалась откинуть одеяло — сорочка белым пятном лежала довольно далеко от кровати, не дотянуться. Разве что, дойти, закутавшись в одеяло?
Поколебавшись, она так и сделала — неуклюже сползла на пол и посеменила к сорочке.
— Ты меня до сих пор стесняешься? — изумился Михаэль. — Мы же уже были близки!
— Да, я помню, что ты видел сотню женщин, все мы устроены одинаково, мне тебя ничем не удивить, — скороговоркой ответила Мари, добравшись, наконец, до своего белья.
Извернувшись так, чтобы не оголиться полностью, она умудрилась надеть сорочку, сверкнув только голыми ногами.
— Я лукавил, — признался Михаэль. — Все женщины — разные, хоть и, формально, устроены одинаково. На одних второй раз и взглянуть не хочется, на других — смотрел бы и смотрел. От тебя я глаз оторвать не могу.
— Не надо отрывать мои глаза, — в притворном испуге всплеснула руками Мари, — они мне ещё самой пригодятся.
Граф молчал.
Обеспокоенная, женщина повернулась и увидела, что мужчина расширившимися глазами смотрит на кровать. Мари перевела взгляд туда и тихо ахнула — почти посередине белой простыни виднелись несколько кровяных пятнышек.
— У тебя женские дни? — с плохо скрытой надеждой спросил Михаэль.
— Нет.
— Тогда — откуда это? Я тебя ранил?
— Нет.
— Тебе больно?
Мариэта прислушалась к своему организму — боли не ощущалось. Так, небольшой дискомфорт.
— Нет, мне не больно. Чуть-чуть неуютно… там.
— Сколько лет ты не спала с мужчиной?
— Двадцать пять, — вздохнула Мари.
— Рита?? Объясни, я не понял. Поверь, мне сейчас не до шуток!
— Я сегодня первый раз была с мужчиной. Дереш меня не трогал.
— Единый… Но как же вам разрешили пройти ритуал, если ты была девственница?!
— Я не была, Дереш лишил меня невинности. Пальцами…
— Паль… То есть, вы не консуммировали брак? О, Единый, за что мне всё это??
Почему ты не сказала раньше, до того, как мы, как я… Грах, моя брачная вязь!
Потрясенная, Мари только глазами хлопала, глядя, как граф мечется по комнате.
— Ар, вы встали? У вас всё в порядке? Мы не можем вас докричаться уже целый оборот!
— Всё в порядке, — рявкнул Михаэль, повернувшись к двери. — Принесите сюда завтрак.
Подскочив к женщине, схватил её за плечи и слегка встряхнул:
— Почему ты молчала, что ещё никогда не спала с мужчиной? Как ты могла так со мной поступить? Теперь мой брак с Гвинет аннулирован!
— Ты полагаешь, я должна была рассказывать почти незнакомому мужчине, что не спала с мужем? Откуда мне было знать, что лишение невинности пальцами собственно лишением невинности не является? Потом, разве это я на тебя набросилась и соблазнила?
— Я — мужчина! Если у меня в кровати лежит полуобнаженная красивая женщина, я не могу устоять! Но ты, ты должна была предупредить, что всё ещё девственна!
— Знаешь, Ваше Сиятельство, — горько проговорила Мариэта, надевая платье, — я тебе ничего не должна. Да, я тоже не была против, мне показалось, что я тебе не безразлична, не смогла оттолкнуть, мне так хотелось хоть раз в жизни… Я понятия не имела, что еще девственница.
Женщина отвернулась, пряча слёзы, и взмахнула рукой:
— Да что я оправдываюсь!? Я жалею, что из-за нашей близости у тебя пропала брачная вязь, но не жалею, что была с тобой. Предугадать, что так получится, я не могла. Сейчас ты не женат, зато к тебе вернулся дар. Наверное, враги решат, что ты умер, ведь и у твоей жены вязь пропала, верно? Они успокоятся, ты легко их найдешь и ликвидируешь, а потом ещё раз женишься на своей графине! Отойди, я хочу спуститься вниз.
— Зачем?
— Заберу лошадь и поеду назад. Отойди!
Граф сгрёб её в охапку, преодолевая сопротивление, привлёк к груди, сжал и уткнулся носом ей в макушку.
— Прости. Прости, Рита, я не понимаю, что несу. Просто, для меня это было потрясением. Я тебя не отпущу, даже не надейся, тем более что я уже свободен от брачных уз. Сейчас важнее установить, кто меня подставил и отправил умирать, а с Гвинет я решу потом.
Хотелось верить, хотелось прижаться и обнять в ответ, но злые слова всё ещё стояли в ушах.
«Должна была предупредить, подставила»…
Всего четверть оборота назад Михаэль был нежен и внимателен, радовался возвращению магии, но стоило ему увидеть кровь на простыне и обнаружить, что пропала брачная метка, как он принялся на неё рычать.
Разве это справедливо?
Она всего лишь пожалела умирающего раба, ну и надеялась, что выздоровев, тот поможет ей привести в порядок землю.
А получила «брата» и ворох его проблем, которые, постепенно, стали и её проблемами. Жила себе, никого не трогала, работала, сама себе хозяйка была, а теперь — она должна и обязана. И, по сути, чтобы граф ни говорил, она вполне может вернуться с пустыми руками и остаться без жилья. Вон, какое у него настроение переменчивое, чуть не по его — сразу прибить готов.
Единый, зачем, ну, зачем она поддалась желанию? Не знала, каково это — быть с мужчиной, который тебе нравится, и не знала бы и дальше. Если о чём-то не догадываешься, оно тебя и не волнует, а теперь…
