Я повела рукой, делая выпад. Всегда работала саблей, это режуще-рубящее оружие. Так и хотелось замахнуться, но рапира позволяла только укол.
— А вон тот — мой, — будущая убийца Констанции Бонасье указала в край стойки.
Странно, что Эдо выбрал рапиру, не шпагу, которой, в случае чего, можно и зарезать. Да и мушкетеры ходили именно со шпагами. Значит, где-то здесь есть другое оружие…
Я присела на корточки, оглядываясь. Каморка была слишком мала, чтобы в ней можно было спрятать арсенал. Встроенные шкафы заметно упростили бы решение задачи, но что-то я их здесь не вижу.
— Света! Все уходят.
Эдо стоял на пороге, и мне хорошо были видны его ноги, обутые в черные начищенные ботинки. Не только симпатяга, но еще и аккуратист. Поднимаясь, я машинально спрятала рапиру за спину.
— Не очень-то вы ругали своих подопечных, — буркнула я, не зная, куда деться от не-ло'вкости. Не каждый день меня застают ползающей по полу.
— Ребята стараются. — Сказочник обошел меня, забрал оружие. — А то порежешься.
Этими словами он окончательно вогнал меня в краску. Да еще стоял колдун слишком близко. Я чувствовала его спокойное дыхание. Гладкая щека. Смеющиеся карие глаза.
— В вас тут все поголовно влюблены, — беззастенчиво заложила я юных студиек. Пускай теперь Сказочник думает о себе, а не о моей безопасности.
— Издержки профессии. — Рапира нырнула в свой паз, костюмы выпрямились, надежной шторой загородив тайную подставку.
В комнату заглянули. Девушкам не давало покоя появление нового человека. За стеной хихикали. «Да она так, из приезжих», — делилась новостями Света.
— А ну, все по домам! — прикрикнул на них руководитель. — Родители на улице заждались.
Любопытные скрылись.
— Спасибо за костюмы, — повернулся ко мне Сказочник, и вдруг лицо его сделалось лукавым. — Я же сказал, можете идти!
В дверь заглянул Советник, недобро глянул на меня.
— Семен Эдуардович… — протянул он.
— Завтра с утра. Сегодня вам надо отдохнуть, — не поворачиваясь, ответил Эдо.
Советник скрылся.
Я смотрела на Сказочника, ожидая объяснений.
— Хорошо, что ты успела на спектакль, — произнес колдун, рассматривая гримерку, словно впервые видел ее. — Считай, что он поставлен специально для тебя.
— Я заметила. История про ледяное сердце, которое можно растопить?
— Про зло, которое всеми силами пытается соблазнить добро.
— Это не про меня!
— Попроси своего друга не появляться в городе. — Голос его был как будто уставший.
— Он никому не причинит вреда.
— Сомневаюсь. — Сказочник потер ладонью лоб. — Не все, к сожалению, зависит от нас. — Он присел на стул, утомленно опустил подбородок на переплетенные пальцы. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить столько всего. Но судьбу, в конце концов, не выбирают. Пусть твой приятель уйдет. Он будет мешать.
— Если мы отсюда уедем, то вместе.
Эдо поднял на меня удивленные глаза. Казалось, такая идея еще не приходила ему в голову.
— Уезжайте! — с жаром произнес он. — Это хорошая мысль! Погуляйте где-нибудь, а потом возвращайтесь.
— А как же ваше обещание мне помочь? — Я не ожидала, что меня так сразу начнут прогонять.
— Я и не отказываюсь. — Сказочник вскочил и быстро заходил по каморке, от волнения потирая руки. — Я вижу, ты многое пережила. И в этом не твоя вина. Я помогу тебе выбраться из этой ситуации. Обещаю! Только уйдите отсюда куда-нибудь. Хотя бы на неделю.
— Странно вы встречаете долгожданных гостей. — Ничего не могла с собой поделать, так и хотелось ловить его на слове, хоть чем-то доказать, что никакой он не могучий колдун.
— Я всех встречаю по-разному. — Эдо снова сел, заметно успокоившись. — Лучше уехать сейчас, а то потом…
Он остановился на самом интересном месте!
— Что потом? Эдо нахмурился:
— А то потом поздно будет.
Семен отвернулся, но все равно посматривал на меня через зеркало. Я силилась за его сегодняшней внешностью увидеть настоящее лицо. Не получалось. Передо мной все так же сидел мужчина с темными внимательными глазами. Меня же он наверняка читал легко, как программист только что написанную программу.
— Мне больше некуда ехать, — призналась я. Такой поворот событий расстроил. Неужели придется возвращаться домой? А что там? Опять чернота? Обгоревший остов мельницы? Да я там с ума сойду.
Лицо Эдо дернулось, словно на зуб попала долька лимона. В первое мгновение я восприняла это на свой счет, но колдун крикнул через плечо:
— Кирюха, ты чего здесь забыл?
— Тапочки, — буркнул лопоухий в толстовке.
— Передай девочкам, что я завтра с утра буду здесь. Отметим премьеру!
Кирюха довольно закивал.
— И пускай готовятся к экзаменам, иначе на занятия пускать не буду. Празднование начну с проверки выученных билетов.
Парень расплылся в улыбке и исчез. Я передернула плечами, прогоняя неприятные мурашки, родившиеся от слова «экзамены».
Со смехом студийцы приняли вернувшегося Кирюху. Быстрый топот известил, что они все же решили уходить, но голоса их еще звучали неподалеку, гулким эхом возвращаясь из коридора.
— А мы пока чаю попьем! Устала, наверное, столько времени в пути провела.
Эдо достал из-под трюмо металлический крутобокий чайник, доисторический, с железной спиралью внутри. Это было неожиданно и слишком как-то по-бытовому просто. После всего пережитого, после мельницы, пожара, Медлинга и Семжи — вот так сесть и начать пить чай? Все равно что во время сражения махнуть платком, чтобы сильно не мешали, сесть на бугорок, заказать себе яичницу, спокойно съесть ее, вытереть губы и снова ринуться в бой.
Я потопталась с чайником в руке, не представляя, что с ним делать дальше.
— Водичку налей, — попросил колдун. — Пройдешь через комнату, налево, там туалет.
Я вздохнула, понимая, что сейчас мне придется выдержать еще один допрос.
Участников спектакля от меня загораживала узкая спина лопоухого Кирюхи. Он докладывал, что великий и могучий руководитель театральной студии «Ромашка & Со» жив, здоров, ждет их завтра на утреннее чаепитие. Мое появление было встречено холодным молчанием. Я прошла через суровый строй, спиной чувствуя неприязненные взгляды.
Налила воды, повернула обратно. Операция прошла без потерь.
Воткнутый в розетку чайник засипел, бока его покрылись холодной испариной. Сказочник стоял посреди комнаты, о чем-то думая. А потом, словно опомнившись, стал доставать чашки, коричневую коробочку с чайными пакетиками, конфеты в серебристой обертке. Трюфели. Сто лет не ела такие конфеты. Разгреб журнальный столик, на котором вперемешку лежали коробочки с гримом, накладные бороды, усы, фантики, бумажки, куски разноцветного картона, кисточки, открытые баночки с гуашью. На освобожденном пятачке расставил чашки, сахар, конфеты, положил чайные пакеты.
