— Ты извини, что чай не завариваю. — Сказочник потер руки, выражая крайнюю степень расстройства. — Дети недавно разбили заварник, а я все никак не принесу новый. Ну конечно, чай в пакетиках — это самое ненормальное из того, что сейчас вокруг меня творится. Все остальное вполне обыденная штука — спектакль, вампир, ожидающий меня за дверью, рассованные по всем углам рапиры.
— Не представился, — спохватился колдун. — Меня зовут Семен.
— Для детей Эдо, — выдала я свою собеседницу.
— Пускай будет так, Маша Гурьева, — равнодушно кивнул Сказочник, и витавшая до этого в моей голове мысль, что Эдо — старинное, истинное имя колдуна, подчеркивающее его итальянское происхождение, улетучилась. Сказочнику было все равно, как его называют. Эдо короче и красивее Семена.
А мое имя ему, значит, знакомо. Ну да, он же меня ждал. Сорока на хвосте принесла новость, что я собираюсь заглянуть.
Я вопросительно смотрела на Семена, борясь с желанием узнать об источнике его осведомленности. Задашь вопрос, а он в ответ пошлет меня неделю по горам гулять. А я без специальных ботинок, в тапочках. Ноги собью.
Поэтому я сделала вид, что все встречные знают мое имя, ничего удивительного в этом нет.
Было странно сидеть в этой комнате. За окном чернела ночь, сипел закипающий чайник, яркая лампочка под высоким потолком делала все предметы четко-контрастными. Чтобы попасть сюда, пришлось столько всего преодолеть. А здесь пьют чай, говорят о спектакле, собираются завтра отметить премьеру. Остального мира не существует. Ни вампиров, ни Смотрителей. Чайник брызгает кипятком из носика, шуршит обертка от конфеты, бьется в темное стекло мотылек. Время остановилось.
— Почему именно театральная студия? — начала я светский разговор. Молчать дальше уже сил не было.
— Объявление. Это был единственный способ дать о себе знать. Ты должна была заметить.
Конечно, иначе как бы я его искала? Не по городу же бегала.
— Зачем вам рапиры?
Семен Эдуардович обернулся на закипающий чайник.
— Ставим спектакль. Как там у Шекспира? «Весь мир театр. В нем женщины, мужчины — все актеры…»?
— И вы, как режиссер, знаете, чем все закончится?
— Как режиссер я пока ничего не знаю. Актеры часто играют свою пьесу.
— Почему вы назвали меня «бесноватой»?
— В тебе сидит бес незнания. — Колдун налил в чашку кипяток, поплескал в нем чайный пакетик, заставляя коричневую взвесь вихриться, все гуще и гуще окрашивая воду в чайный цвет. — Многое из того, что происходит, ты воспринимаешь интуитивно. Но сейчас ты уставшая, и интуиция твоя дает сбой. Ты начинаешь ошибаться.
Сказочник стал наливать вторую чашку. Я смотрела на него, он на меня. Кипяток из чайника лился. Но сцены из «Обыкновенного чуда» не произошло. Вода через край не перелилась. Эдо вовремя остановился.
— Если моя ошибка в том, что я приехала к вам, непонятно, почему вы меня ждали, — буркнула я, пододвигая к себе чашку. В одном колдун был прав — я устала. А главное, мне надоели недоговоренности, чужие игры и бесконечные интриги. Раз он что-то знает, пускай говорит сразу, зачем темнить? И так ясно: я, как всегда, вклинилась в начатую партию.
— Ты бы приехала в любом случае, — многозначительно ответил Эдо и стал потягивать обжигающе горячий чай.
У него были невероятно красивые темно-вишневые глаза. То ли от чая, то ли от слов, что он произносил, они заволоклись дымкой задумчивости.
Как там Макс сказал? Позер? Да, в его движениях было что-то театральное.
Выходит, что в открытую мы сейчас говорить не будем? Ну что же, «а 1а guerre comme a la gurre”как говорил француз д'Артаньян. На войне как на войне. Все узнаем по ходу пьесы.
Эдо опустил глаза в чашку, словно вычитывал там подзабытый текст.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Давай оставим все так, как есть. Утро вечера мудренее. Отложим решение вопросов на завтра.
Чем завтрашний день будет отличаться от сегодняшнего? Или сегодняшнее представление еще не закончилось?
Я не выдержала и встала. Открыла рот, собираясь сказать, что хотелось бы наконец услышать что-то более определенное. Все-таки я к нему ехала, километров пятьсот сделала. А тут такой прием.
— Вымоешь? — Эдо протянул мне свою чашку. — Я пока здесь все приберу.
Желание спорить и доказывать что-то как по волшебству улетучилось. Действительно, почему бы не помочь человеку? Забирая чашку, случайно коснулась его пальцев. Что испытала, сама не поняла. Скорее испугалась. Сбегала к раковине, сполоснула посуду. В душе творилось черт знает что. Смятение, раздражение, удивление. Запутал меня этот колдун. Утро вечера… Ладно, может быть, завтра и правда что-то станет понятно.
Когда я вернулась, Эдо гасил свет. Молча прошли длинным коридором.
— Не прощаюсь, — чуть поклонился Сказочник, уже стоя на ступеньках бокового выхода ДК. — Увидимся.
— Так, значит, зайти к вам завтра можно? — ухватилась я за неожиданное утверждение. Больше меня не прогоняют?
— Если другого варианта не будет, приходи. Мои двери для тебя всегда открыты.
Я оглянулась, соображая, как лучше выбраться отсюда на улицу. Входили мы через другие двери. Там был фонтан и дорожка к воротам.
— Что такого я могу не знать? Эдо легко сбежал по лестнице.
— Ты многого не знаешь. Но то, что я хочу забрать, будет для тебя ценным. Это закон сказки.
Колдун ушел, а я все еще продолжала стоять, чувствуя, как согревается все внутри от выпитого чая. Почему-то вспомнилась его теплая рука. Интересно, чем у него занят вечер?
Над дверью громоздилась пожарная лестница. Я невольно потянула из кармана карандаш. Дерево. Заточенное. В фильмах Таранти-но вампиров убивали кольями. Кажется, мне это сейчас может пригодиться. Задрала голову. Черный призрак! метнулся с лестницы на крышу.
— Сколько ты еще будешь за мной следить? — крикнула я в пустоту и как раз вовремя опустила глаза, чтобы столкнуться с холодным взглядом Джерома Пайера, композитора и вампира. От неожиданности отпрыгнула назад. Перехватила карандаш ближе к середине, готовая переломить его в любую секунду. Ногой провела перед собой черту. Карандашом я вряд ли кого убью, но вот аркан построить он, мне поможет.
— Извини, — мягко произнес вампир.
И это все? Одно слово? Волнение толкало меня к действию. Если мне удастся выйти к фонтану, то…
— Не хотел тебя напугать, — прошелестел Джером.
— Если попадешься на глаза Максу, он тебе уши надерет, — проворчала я, выкидывая из головы уже продуманный рисунок аркана. Сунула карандаш в задний карман. Вампир неслышно шел следом.
