— Нет, мы говорили не о библиотечной книге, — отсмеявшись, ответила Табита. А потом резко посерьезнела и отвернулась.
Милред села за стол, приняла из рук Гвин чашку с горячим чаем и оплела ее дрожащими пальцами. В голове дочери графа ван Темпф до сих пор не укладывалось все, что случилось этой ночью.
Это оказалось выше ее сил.
Вначале практически похоронить подругу, а потом внезапно узнать, что она жива.
— С ним я познакомилась вскоре после того, как… как Карвин открыл свое истинное лицо, — тихо проговорила Табита. Вздохнула и начала рассказывать.
Милред сделала один-единственный глоток чая, а потом напрочь забыла о нем.
Подруга рассказывала, что это именно Найджел дал тот артефакт, с помощью которого была совершена месть Валькирии. Медленно объяснила все о некромантии и сказала, что Найджел был уверен, что это Карвин занимается запрещенной магией.
— А его друзья? — Гвин сосредоточенно слушала историю, которая разворачивалась на их глазах. Но никто ничего не заметил.
— Просто друзья, — кивнула Таби. — Они тоже знали.
— А почему он решил разбираться с этим сам, а не обратиться к тем же дознавателям императора, которые уже прибыли в академию?
Милред молча переводила взгляд с одной подруги на другую и не понимала, почему они обсуждают сейчас именно это. Ведь надо отчитать Табиту за ложь и испуг, который они пережили. И только потом простить и просто лечь спать. Потому что усталость уже давила на веки.
Теперь все в руках взрослых. Что бы там кто ни сделал, на них надели артефакты, отслеживающие местоположение, им остается только забыть обо всем, будто это было страшным сном.
— Я не знаю, почему он решил в это вмешаться, — ответила Табита, допивая свой чай. — Меня это не интересовало. Я просто хотела отомстить Карвину.
— Ну, тут уже моя вина в том, что ты не отомстила, — подала голос Валькирия. — За это прости.
Милред нахмурилась. Она пока не понимала, в чем провинилась Гвин. И как она могла помешать свершиться мести.
Табита только мотнула головой, мол, она вообще не обижается.
А потом и вовсе сказала:
— Я даже не уверена, что это вообще имеет смысл.
— Что ты хочешь этим сказать? — Милред услышала нотки возмущения в собственном голосе. — Он ведь должен понести наказание хотя бы за то, что обманывал тебя!
— Он не просто меня обманывал, — сузив глаза, прошипела подруга. — Он влиял на меня родовым даром. Усиливал мою симпатию до уровня любви.
— И ты говоришь, что это уже неважно? — хмыкнула Гвин.
— Меня разрушала эта ненависть, — качнула головой Таби. — Сейчас я это вижу. Если бы вы не отвлекали и не помогали... Если бы не Найджел… который предложил не просто отомстить, а наказать преступника… Даже не знаю, во что бы я превратилась. Я успела поменять приоритеты. И сейчас…
Она развела руками, не зная, что еще сказать.
— Но ты ведь жаждешь мести? — уточнила Валькирия, меряя комнату шагами.
За время всего разговора она так и не нашла себе места.
— Да, но не так, как раньше, — дернула уголком рта Табита. — Знаешь, он урод. Но если он еще и некромантией занимается, убивает ради этого…
— Если? — зацепилась за слово Милред. А Табита скривилась.
— Появился неучтенный факт, — со вздохом произнесла студентка Ваерс. — По академии гуляет демон.
— Кто?! — Милред испуганно отшатнулась. Уже остывший чай выплеснулся через край чашки на девичьи колени. Но она это даже не сразу заметила.
— Так, а с местью что? — не унималась Гвин.
— Лучшей местью будет то, что он окажется некромантом, — сухо отозвалась Табита, укутываясь в одеяло еще плотнее. — Уж дознаватели императора это точно определят. Найджел очень аккуратно подвел их к его личности. Может, они уже и знают, что люди погибали не сами по себе.
— Думаешь, у них хватит мозгов? — фыркнула Валькирия. — Они даже голема от собаки отличить не смогли!
— Я не знаю, — качнула она головой. — И, честно говоря, мне уже все равно. Я перегорела. Просто хочу вернуться к прежней жизни. И просто учиться, чтобы доказать родителям…
Она осеклась и опустила взгляд. А у Милред сердце сжалось от дурного предчувствия.
— Милая, ты почти ничего не говорила о своих родителях.
— А там и говорить нечего, — рассеянно ответила девушка. — Они против магии. Всей. Выгнали меня из дома, когда узнали. Отреклись.
В словах засквозила невысказанная боль. И Милред не усидела. Сорвалась с места и кинулась к подруге. Рухнула рядом на кровать и обняла Табиту.
— Ох, милая… Ты докажешь им. Обязательно!
— Все мы пытаемся что-то доказать родителям, — хмыкнула Валькирия, опускаясь рядом с Табитой с другой стороны. — Я вот пытаюсь заставить отца поверить, что дочь — это не так уж и плохо.
Милред бросила удивленный взгляд на подруг и сцепила зубы. Они обе сейчас открылись. Немного. Самую малость. Но все же обнажили свои души. Так почему же она молчит? Почему не может сказать правду?
Она должна! Должна довериться!
Это может успокоить ее внутренних демонов. Тех, которые уничтожают ее вместе со всплесками страха.
— Я бы тоже хотела что-то доказать, — тихо произнесла она, но никто из подруг не стал перебивать или требовать продолжения. Милред набрала воздуха в грудь и выдохнула: — Я единственная дочь графа ван Темпф. Любимая дочь. Но я бастард. Грязный ребенок любовницы.
Эти слова сорвались с ее губ с таким трудом, что девушка зажмурилась от ужаса. Но ничего не произошло после ее признания.
Не рухнул потолок, не начался огненный дождь за окном. Ее признание ничего не изменило в окружающей среде.
Только две подруги зашевелились. Табита обняла Мили, а Гвин ободряюще похлопала ее по спине.
И этого было достаточно. Этого было больше, чем достаточно.
Они еще несколько мгновений посидели в тишине, думая каждая о своем. А потом Валькирия поднялась на ноги.
— Все это отлично, да только сегодня все же надо поспать. А то утро наступило.
Милред резко повернулась к окну и с удивлением увидела поднимающееся над академией Грискор солнце.
Действительно, ночь, которую они все пережили, уже закончилась. И надо было бы отдохнуть.
Все же хорошо, что сегодня выходной. Не нужно идти на лекции, не надо страшиться того, что можно проспать какое-то занятие. У Милред ван Темпф было так легко на душе.
И вовсе не из-за учебы.
Она посмотрела на подруг и рассмеялась.
Несмотря на все проблемы, они смогли довериться друг другу. И от этого охватывало какое-то невероятное умиротворение. У нее всего раз было такое же состояние. Всего один раз.
***
Ей было пятнадцать. Над садом, высаженным вокруг фамильного имения ван Темпф, плыли большие кучерявые облака. Солнце пряталось за ними, лишь изредка поглядывая на мир.
Милред шла под руку с высоким худощавым мужчиной. Его темные волосы только-только начали покрываться инеем седины. От улыбки на его щеках проступали ямочки. Но именно сегодня Милред с ужасом поняла, что эти ямочки постепенно становятся глубокими морщинами, которые уже начали появляться на лице отца.
Со стороны они, наверное, выглядели очень элегантно. Лорд ван Темпф в светло-сером костюме и светло-голубой рубашке с жабо. И Милред, которая будто бы специально в этот день с помощью тетушки Зорки выбрала нежно-фиалковое платье с длинными узкими рукавами. Когда выглядывало солнце, ткань осветлялась еще больше, становясь голубой.
— И ты хочешь поступать? — отец улыбался, шел медленно, опираясь на руку дочери.
— Очень, — честно отозвалась девушка, чувствуя себя сейчас воздушной и солнечной. Будто не шла она по дорожкам сада, а парила над деревьями в облаках. — Я очень благодарна вам за тех учителей, что вы сюда пригласили…
Милред запнулась, не зная, как донести свою мысль правильно.
Ей очень нравился этот дом. Нравилось вот так гулять с отцом по саду, говорить о всяких мелочах и глупостях. Девушка обожала тетушку Зорку, которую не захотела отпускать после своего взросления. Долго уговаривала отца, и тот дал разрешение нянюшке остаться.
