— Ой, какое там «расплатились»! Мы хоть и бедняки, но имеем представление, сколько магические услуги по изменению внешности стоят. До сих пор удивляюсь, кто из магов решился облик магистра подделать. — Девушка огляделась и прошептала, склонившись к Ане: — Ох, и напугалась я вчера, когда Дьявол Дайм из кустов вышел! Чуть в обморок не упала! Хоть и понимала, что это вы под личиной, но всё равно очень жутко было.
— Твой страх прекрасно вписался в нашу игру и не помешал тебе произнести отрепетированные реплики, — похвалила Аня клиентку.
Девушка раскраснелась от похвалы, сверкнула улыбкой, сто раз горячо пригласила заглядывать в гости и убежала. Аня подпёрла рукой щёчку, облокотясь на стол, вспоминая, как экспериментировала с найденными в сарае железками, максимально точно имитируя скрип и стук калитки, а потом долго-долго смотрела в зеркало на копию лица магистра. У неё знаменитый злодей северных провинций никакого страха не вызывал, скорее наоборот… Очень сильно наоборот…
«Совсем я одичала в своей вдовьей доли, на недостижимых орлов в небе заглядываться начала!» — в тысячный раз после первого столкновения с Даймом отругала себя Аня, решительно выбросила из головы фантазии о магистре и мысленно списала «Дело палача» в архив.
Всё! Было и прошло, её ждут другие заботы.
— Ты закончила? — заглянул в кабинет Павлюк. — Обедать пошли — Мариша такой вкуснотищи наготовила, так всё аппетитно пахнет, я уж вытерпеть не могу, пока все за стол сядут!
— Пообедаем, а потом к портному пойдём: пусть мерки с вас снимет и курточки кожаные к осени пошьёт. Смотри, какое красивое полотно клиентка принесла.
— Ой, ненормальная ты, Ань, какие слуги в таких шикарных нарядах ходят?! Себе пошей и мехом подбей, как богатая госпожа.
— А вы у меня в лохмотьях ходить будете? — рассердилась Аня, привыкшая детям и внукам отдавать самое лучшее, а о своих нуждах в последнюю очередь заботиться.
Однако дети упёрлись. Мариша вовсе перепугалась насмерть от самой идеи, что надо идти к портному. Она всю жизнь донашивала одежду с чужого плеча, что отдавали из милости, когда самим негодна становилась, и на кусок блестящей кожи взирала с опаской, как на свернувшуюся змею. Павлюк растолковывал, что им, беглым магам-полукровкам, надо одеваться как можно незаметнее, а не щеголять в кожаных куртках и жилетках.
Аня всецело признавала его правоту, но как же ей хотелось нарядить детишек покрасивее: внучки на Земле так любили обновки, так забавно вертелись перед зеркалом, когда примеряли платья. Аня мечтала вернуть детям хоть маленький кусочек светлого детства, что у них с рождения украли! Мать Мариши несколько лет была любовницей мага, владельца небольшого поместья. Любовницей не единственной — маг завёл себе целый гарем из молоденьких деревенских девчонок — но самой любимой из них (по крайней мере, так она сообщала родственникам). Беременность нарушила планы женщины надолго задержаться в фаворитках: её сослали в родное село, пока не родит и в форму не вернётся, так что отношение к дочери у женщины сложилось самое негативное. Как только любовник позвал её обратно, мать Мариши тут же уехала в его богатый дом, оставив новорожденную девочку на попечение своей престарелой матери. Спустя семь лет она вернулась, ожесточённая и разочарованная, во всех своих бедах и неудавшейся жизни обвинила дочь и отправила её работать поварёнком на кухне сельской таверны. Собственно, следующее заметное вмешательство матери в жизнь дочери произошло, когда в той обнаружились магические силы: родительница недрогнувшей рукой оттащила девочку к стражникам и сдала на убой.
— Мариша, садись за стол, — в который раз напомнила Аня девочке, что они завтракают-обедают все вместе, и ей не нужно прислуживать, как в таверне, где ребёнка эксплуатировали как мастерицу на все руки: и кухарку, и посудомойку, и уборщицу, и разносчицу. Ещё и попрекали за неопрятный вид и нерасторопность.
Девочка спохватилась, кивнула и села, но ложкой работала, боясь поднять глаза, пока Павлюк весело болтал и рассказывал Ане, где в городе местный секонд-хэнд имеется: рынок-барахолка, на котором можно купить самой неприметной одёжки.
Проблема легализации детей и их обучения контролю магии вставала в полный рост.
Вечером важный, нарядный лакей привёз приглашение на приём к Арине Гине — второй клиентке Ани, той, что мечтала избавиться от мужа-купца. Приём был назначен на следующий день, следовало позаботиться о наряде.
— Почему не сказала, что тоже идёшь на этот приём? Что обо мне подумают, раз я лучшей подруге ювелирных украшений не подобрала? Ты убиваешь мою репутацию, — недовольно бурчала Феррина, стоя рядом с Аней в сверкающем зеркалами зале. — Отвернись-ка к окошку, я свой браслет на твою руку переодену. Не переживай, он не брачный, и не упрямься: тут встречают по одёжке и провожают по ней же! Так, это кольцо тоже бери. Не лезет на средний палец — на безымянный надень! Видишь, как влито. Нет, скажи, тебе очень трудно было в мою лавку заглянуть, когда за новым платьем бегала? Я ж ни гроша с тебя не спрошу!
— Оттого и не заглянула, — улыбнулась Аня, — неудобно без грошей драгоценностями обвешиваться. Я подумывала к другим ювелирам зайти, но побоялась, что ты обидишься.
— Шутишь?! Я бы не обиделась, я бы смертельно оскорбилась!
— Я верну завтра браслет и кольцо, — пообещала Аня, и подруга тяжело вздохнула и разве что у виска пальцем не покрутила:
— Хорошо, но назад заберу их с условием: как соберёшься в свет выезжать, так обязательно КО МНЕ ЗАЙДЁШЬ! Расскажи-ка, Арина тебя пригласила по-дружески или по делу?
— Не расскажу, — покачала головой Аня и прикрыла бокалом ехидную улыбку: разочарование красавицы-ювелирши и сила её неудовлетворённого любопытства ясно отразились на прелестном личике.
— Ладно, приватность тайн клиентов я способна понять, сама в бизнесе не первый год, — вздохнула Феррина. — Если нужны сведения — обращайся, весь собравшийся бомонд мне хорошо известен.
Гостей пригласили послушать музыку перед фуршетом, и к подругам подошёл Оскар, чтобы проводить их в музыкальную комнату.
— Итоги затеянной вами проверки будут известны в ближайшие дни, — тихо прошептал Оскар на ушко Ани. — Мои агенты должны вернуться из владений магистра.
Аня кивнула, подхватывая его под левую руку по примеру Феррины, уже приникшей к мужу с правого бока.
— Мы сами проводим госпожу Аннет, я давно хотела представить супругу мою новую и такую приятную знакомую, — пропела нежным голоском клиентка Ани, появляясь рядом под руку с высоким, подтянутым мужчиной.
Крупный делец Эзмера выглядел моложе своих сорока трёх лет. Чисто выбритый квадратный подбородок, волевое и умное лицо его понравились Ане. Да, в мужчине проглядывали жёсткость и непреклонность, но у неё сложилось впечатление, что эти важные для бизнесмена качества мало проявляют себя в личной жизни. В общем и целом, если бы Аню принуждали к браку с таким мужчиной, то она вряд ли бы сильно сопротивлялась.
«Я не влюблена в другого, в отличие от клиентки. Кроме того, не воспринимаю мужчину средних лет, как старика, что закономерно: он ровесник моих внуков», — напомнила себе Аня. Муж Арины одарил её напряжённым, настороженным взглядом, но учтиво поцеловал ручку и попросил оставить за ним один танец: после фуршета планировались игры и пляски.
Великосветский приём небольшого городка шёл своим чередом, и Аня старательно держалась в тени, у стеночек, присматривалась к отношению господина Гине к супруге. Время от времени она ловила с его стороны ответные пристальные взгляды, но непроницаемое выражение лица бизнесмена не позволяло строить предположения о мыслях, с которыми он смотрел на неё. Зато в его отношении к жене невозможно было усомниться: господин Гине нежно и трепетно любил супругу, и оставалось гадать, чем та заслужила такую преданность. Мужчина не демонстрировал нарочитой заботы, не изрекал красивых слов, но вовремя накинутая пелеринка на плечи, когда из окон потянуло вечерней свежестью, умело подхваченная нить беседы с занудливым гостем, давшая возможность жене сбежать к более приятным собеседникам, и тысячи других мелочей говорили сами за себя. А клиентка Ани воспринимала все знаки внимания как должное и явно витала в мечтах, никак не связанных ни с этим мужчиной, ни с этим домом. «Дело нелюбимого супруга» представилось ещё более сложным, чем когда Аня решилась взяться за него. Капелька белой зависти к клиентке, которую столь долго и верно любят, не встречая ответного чувства, требовала встряхнуть Арину Гине за плечи и потребовать внимательней присмотреться к супругу, а не мечтать об избавлении от него.
