кожи, волос, окунуться в мягкий плен ее рук и пропасть, окончательно и бесповоротно.
И совсем другая моя часть, по-настоящему человеческая, говорила: не трогай. Без тебя ей будет только лучше.
Когда-то один умный человек сказала — если любишь, отпусти. И на самом деле я только теперь понял эту фразу, над которой прежде смеялся.
Лена сделала свой выбор, она решила забыть все, что было здесь, что случилось между нами и самое главное, что еще не успело случиться.
Она поняла, что нам лучше будет быть порознь. Слишком мы разные люди…слишком разные: человек и полуволк.
Моя звериная сущность осталась со мной и я не стал обращаться к Эйвери, чтобы отказаться от нее, потому что однажды волк во мне проснулся и я, несмотря на все сложности и трудности, принял его в себе.
Как, впрочем, и Пашка, — в нем плескалась оборотная кровь, ее я тоже чуял своим звериным нюхом.
Лена в доме вздрогнула и задумалась, поставив чайник на конфорку.
Я прислонился к стене своего дома, внутренним взором наблюдая за тем, что она делает, сквозь стену. По шелесту одежды, по вздохам, можно было понять, что она делает, но вот что она чувствует…
Лена закрылась ото всех, от меня. Она была не настроена обсуждать свое решение и никто не вправе был ее винить.
Вера с Петром переглянулись и остались во дворе, о чем-то мило воркуя, и если Вера и хотела что-то сказать Леночке, то ничего не получилось — ее остановил этот гризли- переросток.
Лена, ты никогда не узнаешь о том, кем ты для меня стала.
И ты никогда не узнаешь, что я. люблю тебя.
Нет, я не люблю. Ты во мне как татуировка, которую не выжечь, не стереть.
Нет, я не люблю, ты просто вросла в меня всеми корнями, какие только могут быть, своими мыслями, шутками, голосом, добротой и красотой своей необъятной души.
Нет, я не люблю, я просто хочу быть с тобой, в тебе каждую секунду своей дрянной жизни.
Нет, я не люблю, я только умираю каждый раз, когда ты грустно смотришь на меня, думая, что я тебя не вижу.
Нет, я не люблю. Я живу тобой.
Я провел рукой по щербатой стене, представляя, как там, внутри дома, оперевшись об эту же стену с другой стороны, она точно также гладит рукой пустое место.
Мы так и стояли, не смея выйти наружу и сделать то, что делали наши руки сквозь стену: прикоснуться друг к другу.
Вера уложила Мишутку в кровать, тихонько притворив дверь в дом, Паша настроил фонарь над столом, а мы с одевшимся Петром принесли чайник с вареньем и кексами.
Усаживаясь, Петр не дал возможности сесть Вере на стул рядом, а усадил ее к себе на колени, будто боялся, что она пропадет.
И, что самое странное, Вера не стала этому препятствовать! Вместо того, чтобы спорить с этим мужчиной, пререкаться, или еще что, она улыбнулась ему, и даже приобняла рукой.
Что происходит в этом мире? Видимо, он полностью, целиком и без остатка, сошел с ума.
— Ну, братцы-кролики, что делать дальше будем? — наигранно весело обратился к нам Паша.
Петр убрал с шеи Веры загогулину из волос и повернулся к другу. Ответил обстоятельно и твердо, басовитым таким голосом, который очень подходил к хозяину дома, в котором мы недавно были:
— Дальше будем свадьбу делать. А что? Ребенок у меня уже есть, квартира, дача в деревне. И самое главное! Женщина, любимая, моя истинная пара, которую я наконец-то разглядел и нашел, рядом, да ведь, Вер?
Вера хмыкнула. Понятное дело — такое быстрое развитие событий она не могла сразу осознать, но она и тут меня удивила.
— Истинная — не истинная, не могу сказать. А вот то, кто кого нашел, это еще вопрос…
Петр потупился.
— Я рад, что во мне возобладала человеческая сторона, победила животную ипостась. И особенно я рад тому, что моя любимая приняла меня таким без остатка и всяких уточнений.
— Ой, ну не знаю… — притворно закатила глаза моя подружка, у которой, как оказалось, в омуте, черти бесились.
— Не знает она! Жить будем в городе, работа у меня стабильная. А сюда приезжать на лето будем. Почему бы и нет. Все равно не отпустит деревня, чтобы ты ни делал! — он легонько хлопнул по столу кулаком.
— Да я не о том, Петь! — повернулась она к нему, но мужчина не дал ей договорить:
— Ну куда тебе, Вер, от меня деться теперь? Хватит, набегалась. Довольно. И без того слишком долго в самостоятельность играла. Пора, знаешь ли, и честь знать. И мало того, Мишку без отца как оставить? Неправильно это, глупо!
— Ах, глупо?! — тут вера попыталась вскочить с колен своего обожаемого медведя, но тот, конечно, не дал ей этого сделать.
— Так, молодые! Хватит пререкаться! — Паша встал, возвысившись над нами с чашкой чая в руке. И перепалка тут же прекратилась. Все смотрели только на него.
— Есть отставить пререкаться, товарищ капитан! — съязвила Верочка.
— Ты, Вера, права. Нет доверия этому медведю. Но! И недоверия тоже нет! Так что давай, соберем все вещи и переезжай к нам, поближе. В конце концов, я племянника хочу видеть не только в сети!
Вера засмеялась.
— Ну вот как можно вам отказать? Как?
— Никак! — хором ответили мужчины, и все рассмеялись.
Я тоже хихикнула, хотя не так весело. Эйвелин у всех исполнила просьбы, а моя так и осталась не исполненной. Я-то все помнила, от начала до конца, со дня приезда сюда.
Паша посмотрел на меня.
— А я здесь открою гостиницу. Ленка права, отличное место здесь. И надо использовать его правильно. Выбью у республики деньги на дорогу до деревни и отстрою тут гостиницу для оборотней. Ну и просто любителей дикой природы. А вообще, буду тут оборотней обучать, как меня Петька в свое время. Если не знаешь, кто ты — можно ошибок наворотить, сами видели, сколько тут народу такого оказалось. Буду лекарем оборотничих душ. А я буду учить и направлять. Тем более, начало у меня уже есть — дом готов. И земли полным-полно. Все оформлю завтра же и приступлю к строительству. С привлечением, конечно, друзей.
Паша подмигнул Петру и тот согласно рассмеялся. Мужчины пожали друг другу руки и начали обсуждать детали. Думаю, Паша специально увел разговор в дебри строительства, чтобы меня никто ни о чем не спросил.
Пока мужчины обсуждали квадратуру будущей
