— Ты не можешь так поступить.
— Самое интересное в том, — я подошла к Генри почти вплотную и прошептала. — Что я могу.
Потом приказала стражникам его увести. Возможно, я видела этого неудачливого короля в последний раз, возможно, я его еще увижу. Но в тот самый момент я почувствовала небывалую легкость и … свободу. Я действительно теперь ни от кого не завишу.
Мию мне было, если и жаль, то совсем немного. Да, где-то в глубине души совесть назойливо ворочалась, твердя, что я поступаю с собственной сестрой очень жестоко и бессердечно, лишая её любви. Только вот я знала, что она все равно никого не полюбит. И точно не изменится, если я выведу её в высший свет, приближу ко дворцу, где её будут ждать искушения и праздная роскошная жизнь, которая совсем испортит девчонку.
В дверь постучали, и в проеме появилась растрепанная голова Адама.
— Адам! — воскликнула я и поднялась навстречу. — Проходи, пожалуйста!
Мальчишка слегка нерешительно вошел в кабинет. Я с радостной улыбкой подбежала к нему и крепко обняла друга.
— Королева, задушите бедного поэта! — засмеялся парень и тоже лучезарно мне улыбнулся.
Потом неторопливо оглядел кабинет и присвистнул:
— Вот это да… Теперь ты большая шишка.
— Сама до конца не могу осознать, — честно призналась я.
— Я, когда сюда шел. — Адам забрался в кресло и, взяв со стола яблоко, с треском его надкусил, — видел, как принца тащили. Видок у него был ужасный. Ты, боюсь спросить, его на смертную казнь приговорила?
— Ну он особо разницы не видит, так что можно и так сказать, — произнесла я и созналась, — а еще я, наверное, не очень хорошую вещь для своей сестры сделала.
Адам при упоминании Мии даже перестал жевать. Лицо его потемнело, и он внимательно на меня посмотрел:
— Для Мии? И что же?
Я прикусила язык и с сожалением посмотрела на парня, если он до сих пор влюблен в мою сестру, то либо он несчастный и слепой влюбленный, либо настоящий болван. Я поспешила сменить тему:
— Ты, кстати, можешь просить все, что захочешь. Как лучший друг королевы и приближенный к её двору. Да и я хотела бы отблагодарить за то, что тогда мне помог.
— Да я же не ради благодарности… — смутился Адам.
— Я знаю. — кивнула головой я. — Я еще хотела предложить тебе должность придворного поэта. Думаю, ты обрадуешься.
— Придворного? — изумленно пробормотал друг, а потом стыдливо поник, — но я вынужден отказаться…
— Да? Почему? — немного расстроилась я. — Я хотела бы, чтобы ты сочинял для меня свои стихи.
— Да брось, ты же не любишь стихотворения, — с укоризной улыбнулся Адам. — Я бы хотел попросить Ваше Величество о другом… Я хочу путешествовать, думаю, именно в этом я вижу свой путь, видеть новые месты, искать в них вдохновение и запечатлеть в строчки. Только мне нужен конь и немного средств… Если не затруднит.
— Конечно, — искренне заверила его я. — Адам, это… Здорово. Ты получишь столько, сколько захочешь. Да и ворота дворца тебе всегда будут открыты.
Все равно мне стало грустно.
— Классно дружить с королевой. — бодро заявил Адам, а потом, немного помолчав, спросил, — так что с Мией?
Я в какой раз пожалела, что так опрометчиво задела эту тему.
— А что с Мией? — пожала плечами я. — Понимаешь, я предпочла Мию оставить пока дома. Сейчас мне самой надо прийти в себя, а с сестрой это будет сложно, ну, понимаешь… Миа это Миа.
— А, — протянул Адам, пусть в его голосе и чувствовалась легкая недоверчивость, но он мне поверил и с облегчением вздохнул.
Есть же ложь во благо, да? Если бы я рассказала Адаму, он бы не только разочаровался во мне, но еще и это, возможно, помешало бы ему спокойно отправиться странствовать. Не хватало Мии и дальше портить жизнь поэту.
— Тогда иди в казну, я прикажу дать тебе столько, сколько сам попросишь. — провожая Адама до дверей, произнесла я.
Адам с легкой грустью сжал мою руку и вышел.
— Приказываю дать ему втрое больше, чем он скажет. — приказала я стражнику, тот кивнул и тоже пошел исполнять приказ.
Я тяжело вздохнула. Все правильно, я все делаю правильно.
На душе не было тревоги, была твердая уверенность, что я на своем месте.
Теперь, оглянувшись назад, я думала о своем сумбурном покорении трона, когда в мгновение ока я стала королевой. Да, так сложились обстоятельства, а счастливая случайность ли это была или закономерность, остается гадать, но в любом случае мне повезло.
Могла ведь выйти за Генри, была б сейчас его женой… Сейчас так трудно это даже представить, а буквально неделю назад я с предвкушением и трепетной влюбленностью ждала дня свадьбы. Хотя Генри я не любила, то чувство было похоже на внушение или самолюбие, да, именно самолюбие, мне льстило, что наследник выбрал меня, мне нравилась его увлеченность мной. Но не больше, ведь в ином случае мне должно было быть сейчас очень больно… А я с такой легкостью вычеркнула его из своей жизни…
А может, я не могу ни к кому привязываться? Не могу никого полюбить по-настоящему? Вдруг это моя расплата за королевскую кровь? Моя суть и моя участь.
Хотя нужна ли мне эта любовь? Я никогда к ней не стремилась, не флиртовала с юношами, ну, может и флиртовала, но больше для веселья, не придавая этому никакой серьезности, в отличие от той же Мии, которая отчаянно нуждалась в любви, испытывать трепетно-волнующие чувства. Ну, в деревне будет флиртовать с собственным мужем, больше же не с кем.
— Ваше Величество, — слуга низко поклонился, — по вашему приказу леди Кассандра доставлена во дворец.
Я вздрогнула, а потом кровожадно ухмыльнулась.
— Где же вы ее поймали?
— На выезде из города, ваше Величество, пыталась покинуть столицу.
Я спустилась в гостевой зал, где на диванчике сидела Кассандра, ей на столик преподнесли блюдце с печеньем и горячий чай, я позаботилась, чтобы гостье оказали теплый прием в моем дворце. Но, увы, угощение оказалось нетронутым. Кассандра сидела, уставившись стеклянным взглядом на узор дивана, и, казалось, не дышала.
Я опустилась на кресло напротив и заботливо поинтересовалась, взглянув на печенье:
— Нет аппетита, очень, очень жаль, печенье такое вкусное. — Я взяла его и с удовольствием надкусила.
Кассандра даже не пошевелилась.
— Говорят, ты уехать собиралась. Неужели так бы и уехала, не попрощавшись со своей старой подругой? Некрасиво и невежливо с твоей стороны.
— Издеваешься… — хрипло прошептала она и подняла на меня взгляд, настолько жуткий и пронизывающий, что мне стало не по себе. — Не боишься меня?
— Нет. У тебя нет оружия, а между нами стол, который тебя задержит если что. Не знаю, на кого я возлагаю больше надежд, на него или на стражников.
— Я знакома со столькими важными, сильными и богатыми людьми, за мной такая могущественная власть, по сравнению с которой твоя корона просто никчемна. Тронешь меня, и большее, на что можешь рассчитывать, это полет в ту мерзкую лужу грязи, из которой ты вылезла.
— Да, — кивнула я, — только, к сожалению, ты этого не увидишь. Потому что без головы это будет проблематично.
— Начнешь свое правление с убийства аристократки? Успеш-шно, высший свет примет тебя с распростертыми объятиями. — хохотнула Кассандра и, схватив печенье, сжала его в кулаке, крошки посыпались на ковер.
В этом движении да и в самой девушке было животное безумство, которое вызывало подсознательный неконтролируемый ужас. Я поборола в себе желание встать и уйти.
— Тебе нужно лечение, — прошептала я, — твое поведение неконтролируемо и опасно. Ты угрожала мне, заказала убийство. Я испытываю к тебе страшную ненависть. Сначала я думала упрятать тебя в самую грязную и холодную камеру в глубоком подземелье, чтобы ты гнила там изо дня в день. Но я проявлю милосердие, ты отправишься в приют для душевнобольных при монастыре, откуда тебе, поверь, не выбраться при всех своих связях.
После моих слов наступила тишина, я наблюдала, как ненормально метается у нее взгляд из стороны в сторону.
