— Не быть тебе королевой, дрянь, — неожиданно зарычала она, сделавшись похожей на разъяренную бешеную кошку.
— Я УЖЕ королева, леди Кассандра.
Я подала знак стражниками, они подошли к ней и подхватили под руки. Я ожидала, конечно, что она начнет вырываться и кричать, но я не была готова к таким душераздирающим воплям и проклятиям, от которых холодели все внутренности. Кассандра забилась в руках стражников, как пришпиленная булавкой муха.
Я, закрыв уши, выбежала из зала. Больше ни секунды не хотелось смотреть на эту сумасшедшую. Надеюсь, я не пожалею, что не заперла её в подземелье.
Я поспешила вернуться в свой кабинет. Еще нужно написать Ордену по поводу собрания, первого, кстати, в моем правлении. Но мои планы изменились.
У двери в мой кабинет стоял отец, задумчиво поглаживая усы. Я подошла к нему и улыбнулась.
— Ждете Её Величество, господин?
Отец вздрогнул, очнувшись от мыслей, и посмотрел на меня:
— Ваше Величество, — он шутливо поклонился, а потом, тепло улыбнувшись, произнес, — Агата, а тебе очень идет корона, ты знаешь?
— Корона всем идет, — пожала плечами я, — главное, какая голова под короной. Прогуляемся? Здесь красивый парк. Правда, я никогда там не была.
Я взяла под руку отца и мы неспешно двинулись по коридору. И я, и он долго молчали.
— Когда я был молодым приемником хранителя казны, я очень любил дворец, считал своим священным долгом служить королю, — начал отец, — настолько уважал короля, что даже не смел поднять на него взгляд. А сейчас моя дочь всех свергла и стала королевой. Нет шутника более жестокого и выдумщика с большим воображением, чем наша судьба.
— Это точно, — я усмехнулась, но резко сменила тему на более насущную, — и еще… Я хотела бы предложить вам должность хранителя казны, если вы не против.
— Благодарю, но тогда мне нужно будет переехать в столицу, как минимум, но что-то мне подсказывает, что Дарию ты не приглашаешь?
Я прикусила губу.
— Сейчас нет. Просто не время, да и я не готова. Может, потом, когда мама успокоится и перестанет желать отобрать у меня трон, я подарю вам особняк в центре столицы и титулы, чтобы мама стала великосветской дамой, как мечтает.
— Ну вот потом я и приму твое предложение, дочка. Столько лет прошло, а я все равно влюблен в Дарию, как и прежде. Со всеми её недостатками, я привык к ним уже, потому оставить я ее не смогу.
— Что ж, ваше право, отец, — кивнула я.
Но на душе у меня стало спокойнее, все равно родители мои любят друг друга, в том, что моя мама тоже любит отца, я была уверена. Пусть когда-то их и женили против воли, но любовь между ними была и остается. В этом, наверное, и есть отличие между судьбой моих родителей и участью сестры с Генри, хотя, мало ли, вдруг они тоже полюбят друг друга, когда им придется привыкать к характерам своих вторых половинок.
— Тебе письмо от матери, кстати, — отец протянул мне конверт.
Я осторожно приняла его и аккуратно положила во внутренний кармашек на поясе.
— А еще Миа передает тебе привет и просила не завидовать ей, потому как она выходит замуж за короля. Ей уже сообщили эту новость.
— Да… — начала я. — Я просто…
— Я не осуждаю, Агата, — перебил меня папа, — как отец, я очень расстроен, конечно, но если взглянуть на это с другой стороны, то и тебя тоже можно понять. Это окончательное решение?
— Да. Но Миа будет жить обеспеченно и под наблюдением, холод и голод ей не грозят точно.
— Она сильно разочаруется, когда поймет твою шутку про короля. И вообще, этот король хотя бы достойный человек?
— Его воспитывали, как аристократа, учили этикету и моральным ценностям. Я думаю, что обижать Мию он не будет, а если и пальцем её тронет, то я его уничтожу, — сказала я и мрачно усмехнулась, вспоминая, как он угрожал уничтожить меня.
— Тебе виднее.
А потом отец достал из нагрудного кармана небольшую шкатулку, я сначала с непониманием взглянула на неё.
— С днем рождения, дочка. Ты же не забыла, какой сегодня день?
Я даже растерялась, надо же, в этой суматохе обо всем забыла… А сегодня ведь мое совершеннолетие.
— Спасибо. — Я открыла шкатулку, в которой лежало красивый перстень с драгоценным камнем.
— Это фамильная реликвия. В моем роду передается по наследству и приносит счастье своему обладателю. Теперь ты будешь счастливой, Ваше Величество.
Я крепко обняла отца, уткнувшись носом ему в плечо.
Мы с папой гуляли по парку, разговаривая о королевских обязанностях, о том, что нужно изучить в первую очередь, отец советовал наладить отношения с некоторыми из аристократов, которые пользуются наибольшим авторитетом.
Потом пришло время прощаться. В горле стоял горький комок, необъяснимое чувство, будто я что-то теряю. Наверное, это что-то было детством, то есть тем приторно-идеальным миром девушки, которая воспитывалась дома, предоставленная самой себе, когда она ждет какую-то сказку или чудо, пребывая в сладостном предвкушении, этот мир наивен, он воспринимает реальность через стекло купола, под которым прячется.
Но пришло время мне повзрослеть.
После прощания с отцом я направилась в сторону бывших покоев Селиции. Пора познакомиться со своей родственницей. Перед тем, как войти, я затянула волосы в тугой пучок, чтобы меньше напоминать Мириам, которая, как и я, ходила чаще всего с распущенными волосами или свободными прическами.
Мать Селиции не спала. Она сидела на постели, погруженная в свои мысли, утратившие цвет глаза были мутными и стеклянными. Я подошла к ней и присела на краешек кровати, но она обратила на меня внимание, только когда я дотронулась до её руки. Взгляд женщины приобрел осмысленность.
— Это ведь снова ты… — доверительно прошептала мне женщина, — ты Агата.
Я удивленно взглянула на неё, я была уверена, что она начнет называть меня своей матерью, снова примет меня за Мириам.
— Вы меня знаете?
— Ты так похожа на неё… Неужели так бывает? Ты уже приходила ко мне, я помню, плохо, правда… Совсем стара стала, — она стыдливо улыбнулась, — я напугала тебя тогда, не знаю, что на меня нашло, как помутнение какое…
— Нет, что вы, это мне стоило вести себя иначе. — я постаралась успокоить женщину. — Вам рассказала обо мне Селиция?
— Лия мне не рассказывала ничего, сначала потому, что я могла ей помешать, а потом совсем не видела смысла в разговоре со старухой. Нет, я поняла, что это ты, восемнадцать лет назад мне сообщили, что у моей внучки родился ребенок, хрупкая девочка по имени Агата.
— А… А вас как зовут?
— Региной… Регина де Риаман.
— Со старого языка Регина — это королева, — проговорила я, вспоминая дневник Мириам.
— Значит, мы с тобой обе королевы, — хрипло засмеялась Регина.
— Мне говорили, что во мне королевская кровь, но она ведь никак не влияет на людей, никак, ведь и в матери, и в бабушке, и в сестре та же кровь. Но они и близко не королевы, да я даже не уверена, что и из меня получится королева, что я достойна.
Я выпалила все на одном дыхании.
— Королевская кровь не означает принадлежность к роду, моя милая, она всего лишь говорит об истинном правителе, о благих намерениях и чистом, благородном сердце. Королевская кровь была у Мириам, а ты её унаследовала.
— А вы?
— Может, и я тоже, но тогда я не смела и думать о троне, у меня не было на то право. Единственное, помню, хотела я лишь больше общаться с матерью, но хуже, чем быть дочерью королевы, быть дочерью королевы, о которой никто не должен знать.
— Мириам вас любила, вы были её настоящим ребенком. Но как королева, она не могла вас признать, а как для матери, то вы были для неё самым важным человеком.
— Я знаю… А еще я знаю, что из тебя получится великая королева.
И этим её словам я безоговорочно поверила.
О письме матери я благополучно забыла, пока оно не выпало, когда я снимала платье. Я развернула лист, не ожидая ничего хорошего. Но ошиблась, письмо гласило следующее:
