Уже полностью одетая, я вышла из спальни. И вот тут-то взгляд зацепился за каминные часы… Ясно, что счастливые часов не наблюдают, но не настолько же!
Стрелки часов сообщали, что сейчас уже сильно за полдень…
Я позвала посыльного и, как только он просунул голову в дверь, спросила:
— Почему меня не разбудили?
— Ваша светлость! Я хотел, но… Великий князь строжайше запретил! Он сказал, что вы очень устали!
— Хорошо. Завтрак!
Ела я быстро. Но потом одёрнула себя — куда торопиться? Интересно, что он соврал всем? От чего я устала?
Чтобы избавиться от назойливого сопровождения, я просто вышла на балкон, определила, где находятся император и Великая княжна, и перенеслась к скамейке в саду. К своему удивлению, обнаружила там же регента… Это что же? Получается, что я его не вижу?!
— Добрый день, герцогиня Стрелецкая! — обрадовался Ярослав. — Вы выглядите великолепно! И, надеюсь, вам понравился Париж?
— Спасибо, ваше величество! — улыбнулась я. — Парижа я не видела. Только бальный зал. — Я перевела взгляд на Анастасию: — Великая княжна! У нас с вами состоится разговор! Не из приятных! Великий князь! Мне нужно будет кое-что спросить у вас!
Надо же! За один заход я понизила настроение императору, заставила закручиниться Великую княжну и вызвала явное напряжение у Великого князя! Ай да я!
Чтобы, как говорится, не терять качества, я посмотрела на регента и сказала:
— Пожалуй, начнём с вас!
Повернулась и пошла по дорожке мимо клумбы. Регент догонять меня не стал — просто возник на пути и тут же спросил:
— Что вы хотели узнать, ваша светлость? И…
— Это я поставила барьер — у детей слишком чуткие ушки! А вы… Что ты хотел сказать в кабинете, когда я исчезла? После бала.
На лице регента проявилась растерянность, сменившаяся напряжением. Он даже нахмурился. И далеко не сразу вспомнил:
— А! Я хотел сказать, что передал барону Литтенгоферу императорское разрешение на брак! Теперь он и Мария официально муж и жена!
— Правда? — растерялась я. — И из-за этого я вчера пошла к тебе?..
— Э-э… Я уверен… Очень надеюсь, что не только из-за этого!
— Пожа-алуй… — задумчиво протянула я, заметив, что регент отчеканил последнюю фразу в большом напряжении.
— Я очень рад, Катя! — облегчённо вздохнул он. — Хотел спросить… Ты ещё придёшь?
И опять напрягся. Что-то во мне не так! Всех напрягаю!
— В том же балахоне? — спросила я. — А здоровье не подорвёшь? И дела государственные?
Вот чего я несу?!
Но, судя по выражению лица, Великому князю было плевать и на то, и на другое. Поэтому я, как мне показалось, нейтрально, произнесла:
— Ты это или уже знаешь, или…
«Дурак!» — закончила уже мысленно. Повернулась и пошла обратно к скамейке. Он возник рядом со мной и со счастливой улыбкой громко заявил:
— Вы прекрасно танцуете, герцогиня Стрелецкая!
— Мне тоже понравилось, как вы ведёте танец, — ответила я и посмотрела на его лицо.
— Прошу прощения — дела!
И он исчез. Мне показалось, что только для того, чтобы прямо здесь улыбка не срезала ему верхнюю часть головы.
А у нас, двух дураков, уже появился тайный язык…
Вполне вероятно, что и по моему лицу тоже блуждала идиотская улыбка. Хотя бы потому, что Яська и Аська напряжённо смотрели на меня исподлобья.
— Вы, император, отправляйтесь на войну и нарубите нам побольше врагов! — распорядилась я. — А с вами, Великая княжна…
Ярослав виновато посмотрел на сестру и без всякого энтузиазма, через каждые три шага оглядываясь, ушёл.
— Итак… Вы, Великая княжна Анастасия, решили меня подставить?
Аська сорвалась с места, подбежала ко мне, вцепилась в руку и зачастила:
— Катя! Я не хотела! Я просто сказала ему, что только ты решишь, что будет дальше!
Понятно было, что сейчас она разрыдается. А потому я оттащила её к скамейке, усадила и приказала:
— Не ныть! И с чего это ты решила, будто я могу вмешиваться в подобные дела?! Разве это не ваше дело?! И зачем ты морочишь мальчишке голову?!
— Я не морочу! — захныкала Аська. — Я мщу-у!
— Мстишь?! — Я расхохоталась, а потом прошипела ей в лицо: — Он тебе кто?! Кто ты ему, чтобы мстить?!
— Я люблю его! — крикнула Анастасия и разрыдалась.
— И чего же тогда в монастырь его гонишь?!
Стоп-стоп-стоп! Сама-то одного вообще ободрать хотела! А это маленькая глупая девочка…
— Прекрати, — попросила я и вытерла Анастасии слёзы. — Тебе придётся извиниться. А то он там вообще до ручки дошёл.
— А он первый начал!
— А ты должна быть мудрее. Если он тебе дорог.
Анастасия всхлипнула и посмотрела мне в глаза:
— Он очень страдает?
— Извинись, и ему станет хуже.
— Почему? — недоверчиво спросила она.
— Потому что ему тоже есть за что извиняться.
— А ты поможешь нам, Катя?
— Нет. Сами разберётесь. Ну, если только совсем чуть-чуть…
***
Три волоска принца мне пригодились. Я застала его безутешным, тупо взирающим на луну за окном. А врал, что учится день и ночь! Вот Яська и Аська как раз в это время занимались перед сказкой…
— Принц! — позвала я. — Ты не слишком занят? Я тороплюсь.
— Герцогиня! Я ожидал вас завтра или послезавтра!
— Извини, но... Слушай…
Я говорила менее минуты, и выражение лица принца менялось от слабой надежды до полной безнадёжности.
— Отец лишит меня всех титулов… — бесцветным голосом произнёс принц, когда я замолчала.
— У тебя есть выбор.
— Да… — Он опустил голову.
А я, прежде чем исчезнуть, улыбнулась и сказала:
— Возможно, ты сегодня получишь письмо…
И как в воду глядела! Анастасия, выполнив вечернее задание, бумагу в камине не сожгла.
***
Не могу сказать, что регента поразило увиденное под балахоном, но он спросил:
— А пень юар не нужен?
— Обойдёмся?
Он согласно кивнул, а я подумала, что Машка права: этот самый «пень» сразу и для кого попало запускать нельзя. Только на сладкое! А ещё… Мелькнула мысль, что ненадолго все эти ночные приключения — или он найдёт себе что-то поинтереснее, или я уеду…
Удивительно было, что регент в своих блужданиях по моему телу не повторялся. По крайней мере не скопировал вчерашнюю ночь… Кроме одного момента. В конце. Перенёс на мою кровать, укрыл, прижал к себе и принялся ждать, когда я усну. Классно, конечно, вот только спать мне не хотелось.
— А почему ты не сдашь Джафара герцогу Шэрру? — спросила я. — Он же императора хотел убить. И не раз. Или тебя это не интересует?
Над плечом регента, прямо в воздухе, вдруг появились толстенные картонные папки. И тут же исчезли.
— Здесь, конечно, не все, но очень многие деяния султана Джафара, — улыбнулся регент и поцеловал мои волосы. — Но ни в одном эпизоде нет к нему прямой ниточки. Джафар творит свои делишки чужими руками и никогда не отдаёт прямых приказов. В этом он поднаторел ещё в студенческие годы…
— Не понимаю… Зачем ему детей убивать?!
— Лучше бы, конечно, меня. Тогда бы Джафар занял место регента на законных основаниях, а устранив императора, мог бы занять трон и создать огромное государство. Но со мной у него не получилось. Трижды. А так… Меня бы объявили неспособным защитником и недостойным наследником, а у султана вновь открылся бы прямой путь к российскому трону. Он родной брат погибшей императрицы, первый претендент.
— Гаденыш какой! — оценила я Джафара. — А ты надолго оставил меня в Париже одну!
— Да нет же — растерялся регент. — За полчаса управился!
— Это если в минутах, — возразила я. — А если в дураках считать, которые приглашали в разные места…
Палец регента погладил моё ухо, и возник другой, не менее интересный вопрос:
— А ты когда… Ну… Захотел меня?
— С самого начала, — уверенно ответил он.
— Врёшь! Там, в моей квартире, ты едва меня не убил! Помнишь?!
— Ну… — смутился регент. И тут же улыбнулся: — Надо же было с чего-то начинать? Ухаживания — дело тонкое!
