— Пожалуйста, — шепчу грустно-грустно.
Андриан зло поджимает губы, но спорить больше не пытается.
— Ура! — восклицаю и кидаюсь на шею к маме, чтобы не дать всяким злым огнедышащим шанса передумать.
— Но завтра утром чтоб была у меня в кабинете, — говорит крайне обнаглевший ректор, а потом поворачивается к маме, — передайте семье мою благодарность за ужин и теплый прием. Всего доброго.
С этими словами Андриан просто растворяется в портале.
— Он что обиделся? — удивленно тяну.
— Нет, ты же его всего лишь бросила, — папа беспощаден к моей совести, которую даже немножко пнуло.
Ой.
Вечер в кругу родных и близкий змей прошел в самом деле приятно. Я под завязку пополнила запасы токсичности и яда в организме, но в целом, посидели мы хорошо и даже местами дружно.
Уходить спать в свою родную спальню спустя почти четыре месяца отсутствия было неожиданно странно и как-то щемяще грустно. Что ни говори, а родной дом я любила искренне и беззаветно, но в то же время понимала, что Андриан, в отличие от отца и того же дяди, может здесь и приживется, но никогда не будет по-настоящему счастлив.
Проведя кончиками пальцев по старой столешнице письменного стола, за которым я так часто в детстве страдала над уроками, невольно думаю и о другом.
А со мной? Будет ли он по-настоящему счастлив со мной?
Резко смахиваю ладонью старую пыль.
Фу какие серьезные мысли, не хочу брать их в голову. Тем более, что сегодня ночью мне и так хватит их с лихвой — задуманная вылазка потребует слишком много дум о серьезном.
Глава 17
Темной-темной ночью зеленая-презеленая змея выползала из окна родного дома, чтобы совершить самый взрослый и одновременно самый глупый поступок в своей жизни.
Всё с самого начала могло бы пойти гладко, умей я строить порталы. Но увы, мои способности к магии вовсе не так обширны, как у того же Андриана, да и его лет практики у меня тоже не нет, поэтому ползти пришлось к порталу стационарному, расположенному за границей нашего королевства. Благо она проходит совсем недалеко.
Проползая в давно знакомую старую прогрызенную дырку в магическом барьере, я думала о том, что несмотря на мои исключительно благие намерения, прибьют меня с абсолютно любых сторон, куда бы я в итоге ни приползла.
Грустно.
Но пока не грущу, некогда.
Путь до стационарного портала я проделала на старых рефлексах. Старые рефлексы, как всегда, сработали плохо, поэтому по дороге я два раза заблудилась и три раза распутывалась. Что-то в этой математике сразу не сходилось, но я не стала обращать на это внимание, поэтому к порталу все-таки приползла, но не к тому, который искала.
Ну да не важно.
Этот вроде тоже работает.
Координаты пришлось забивать по памяти, то есть можно сказать наобум, потому что памяти у меня нет и никогда не было. Но несмотря на определённую степень риска выйти где угодно, от софийских песков до спальни Андриана (я бы больше предпочла пески), знакомая мощенная улица, где не так давно мы провозили моего раненного ректора, возникла перед глазами так точно, словно у меня все-таки память есть.
Шагнув в портал, мгновенно оборачиваюсь змеей и прислушиваюсь.
Тишина спящей улицы с редкими стоящими далеко друг от друга домами окутывала покоем, но покой тот был обманчив. Готова поспорить, мое появление уже заметили и, быть может, даже доложили.
Но вежливость змеям была мало свойственна, поэтому провожать меня никто не вышел.
Ну и ладно. Я не гордая, сама приползу.
Каждый метр проползаемого мной пространства всячески намекал о наличии рядом со мной смертельной угрозы. Тихое шипение на грани слышимости, шорох, шелест, дуновение ветра, тени, мелькающие на периферии зрения — всё это явственно должно было служить моему запугиванию. Рефлекторные действия, совершаемые нами в ситуации, когда мы чувствуем свое превосходство, но все же опасаемся своего соперника.
В свою очередь мои инстинкты чесались в двух направлениях: тикать подальше и показать им всем, кто тут главная гадина по смертельным укусам. Но я сдерживала и те, и другие. Рано. Не поймут.
В ворота Храма я вползала донельзя наглая.
Ну то есть просто в край оборзевшая.
Видимо, моя наглость поражала настолько, что меня даже не попытались сразу схватить, решив, что либо я больная, либо у меня есть план. В обоих ситуациях со мной лучше не связываться.
— Эй, ну покажите хоть куда тут в ловушку то ползти, я ж заблужусь, — шиплю в темноте и спустя неуверенную секунду чужой хвост мелькает перед глазами, указывая направление. — Спасибо. — Вежливо киваю. Меня мама воспитывала (иногда), из меня так просто манеры не выкинешь.
Отправили меня в самом деле прямиком в ловушку.
Плотная каменная стена сначала отъехала при моем приближении, а потом, когда я прошла, снова встала на место, да так намертво, что я сразу почувствовала, что вот тут-то меня и замуруют.
Темнота, ставшая кромешной после того, как стена закрылась, не позволяла вдоволь рассмотреть пространство комнаты, куда меня загнали, но чуткое в темноте змеиное зрение все же выхватило отдельные силуэты камина и пары кресел.
О, кажется, со мной все-таки поговорят.
— Что за странный демарш? — раздался голос от противоположной стены. — Тем более от существа, которое всего лишь пару дней назад так феерично от нас сбежало. Вы непоследовательны, ваше высочество.
— Увы, — беспечно развожу руками, — я такааая непостоянная.
В комнате резко загорается свет.
— Присаживайтесь, — незнакомая статная змея в бархатном красном платье вежливо указывает мне на одно из кресел.
— Вас я еще не видела, — придерживаюсь своей любимой тактики говорить всё, что думаю, параллельно усаживаясь в предложенное мягкое великолепие. Кажется, я знаю, в чем ловушка — отсюда просто не захочется вставать.
— Зато я видела вас, леди Шэрон. Или теперь вы предпочитаете называть себя Астрой?
— Тут скорее вопрос, как предпочитают называть меня другие. Не мне же язык в трубочку сворачивать.
— Тогда позвольте называть вас Шэрон. Так, я думаю, будет комфортнее.
— Позволяю, — сладко зеваю. Все-таки сон — это бесценно, как я могла добровольно себя его лишить?
— Вы удивительно расслаблены. — Подмечает змея. — Неужели вы все же решили устроить нам такую странную ловушку?
— Нет, — светски улыбаюсь, — я решила с вами поговорить. У моей семьи попросту не могли не возникнуть вопросы к вашей деятельности, согласитесь.
— То есть вы здесь представляете свою семью?
— Я здесь представляю мягкую кровать и сладкий сон, но можете считать и так.
— Не лги, девочка, — улыбка змеи внезапно сменяется на презрительно-снисходительную, — знай твоя семья о происходящем, ты бы никогда здесь не оказалась, да и разговор мы бы начали не так.
— Ну да, разговор мы бы даже не начали, сразу бы приступили к стадии «где трупы будем закапывать?».
— Значит, ты здесь одна.
— Получается, что так, — пожимаю плечами.
На лице змеюки отражается сомнение.
Обожаю психику разумных существ: чем меньше ты убеждаешь кого-то в его неправоте, тем больше тебе начинают верить. Вот и сейчас змея была полностью уверена в моем одиночестве, но после моей реплики всерьез засомневалась.
— Так что же ты хочешь узнать, Аршадаш? — спрашивает с тихим шипением.
— В целом, особых вопросов у меня к вам нет, — мило улыбаюсь, — ваши цели мне вполне понятны: вы устали быть чужими и среди змей, и среди других рас. А так как красные всегда решают проблемы радикально, вместо того, чтобы вживаться в этот мир, вы решили переделать его под себя. Что же тут непонятного?
— Как у тебя всё просто, Аршадаш, — змеюка уязвленно усмехнулась, — мы — враги, желающие разрушить мир, а вы как всегда герои, благородно его спасающие.
— Мы правящий род, нам положено быть героями, — беспомощно развожу руками, — если не в реальности, то в истории точно.
