Резкая боль пронзила мою шею. На меня навалилась тяжесть.
Темные желания притупились. "Нечто божественное" превратилось в нечто отвратительное. Желчь поднялась по моему горлу, и меня вырвало.
— О, Али, — услышала я Коула, в его голосе звучал ужас. Нежные пальцы провели по моему лицу, подняли и повернули мою руку, чтобы осмотреть повреждения. — Мне так жаль. Я не должен был оставлять тебя. Прости меня. Я приехал сюда, сразу же как узнал.
— Я не знаю, откуда она узнала, — закричал мужчина, — но она поймала несколько зомби в наши ловушки. — Его голос был мне незнаком.
Нежные пальцы Коула вернулись к моему лицу.
— Каждый зомби, который напал на тебя, убит, Али. Честно. Они получили за то, что сделали с тобой.
— Мы должны вытащить ее отсюда. — Кажется, это сказал Лёд.
— Я возьму ее, — сказал Коул, и его слова прозвучали так резко, что я поняла: никто не посмеет ему возразить. — Позаботься о ее бабушке и дедушке.
Что значит позаботиться о моих бабушке и дедушке? Руки обхватили мое тело, поднимая вверх. При этом движении укусы, оставленные зубами зомби, заболели сильнее, и я заскулила.
— Я держу тебя, — сказал Коул. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то еще случилось.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мы прорвались сквозь деревья. Вдруг я услышала звуки вечеринки: приглушенные голоса, смех, быструю музыку, даже плеск. Должно быть, кто-то купался.
Я начала отталкивать Коула, причиняя себе еще больше боли, но мне было все равно. Я не хотела, чтобы кто-то меня увидел. Учитывая его силу, у меня ничего не вышло.
— Успокойся, — мягко сказал он. — В комнату, которую вы с Кэт обнаружили, есть подземный ход. Там мы сможем тебе помочь. Никто тебя не увидит, клянусь. И ты поправишься, слышишь меня? Я уже ввел противоядие. Тебе нужно другое лечение, но самое худшее, что может случиться, это то, что ты пропустишь комендантский час и будешь наказана на несколько недель.
Может и так, но мои бабушка и дедушка будут каждую минуту волноваться, что меня нет, а я этого не позволю.
— Нужно… позвонить… — Это все, что мне удалось выдавить из себя. Больно… это было слишком… слишком больно… — Не могу… позволить…
— Лёд накачает твоих бабушку и дедушку, хорошо? С ними ничего не случится, — добавил он, вероятно, зная, что я буду протестовать против этого. — Они даже не узнают о его присутствии. Хорошо выспятся и проснутся утром бодрыми и свежими. Но все равно будут знать, что ты пропустила комендантский час, я ничего не могу с этим поделать, так как сейчас двенадцать двадцать пять, а Льда не будет еще минут пятнадцать, но они не узнают во сколько ты на самом деле вернулась домой.
Его голос начал отдаваться эхом. Мы, должно быть, в туннеле. Вероятно, в подземном переходе. Если я закричу… а мне очень хотелось закричать… звук моей агонии эхом отзовется в вечности, и Коул навсегда запомнит меня как слабачку. "Этого нельзя допустить".
Но я не была уверена, что хуже. Удар по моему эго или ощущение, словно попала в адское пламя.
Когда Коул остановился, мне едва удалось превратить крик в шипение. Я услышала звук других шагов, затем скрип петель. Затем он снова пошел, и меня положили на холодную, твердую поверхность. Внезапно вокруг меня раздались голоса, как мужские, так и женские.
— Сколько напало на нее?
— Я видел восемь. Наверно, было больше. Ее преследовало целое гнездо.
— Как долго они питались ею?
— Не знаю. Мы с ней не виделись около часа, так что думаю не долго.
— Есть выжившие?
— Нет, сэр. — В его голосе слышалась гордость, затем он замолчал на некоторое время. — Насколько серьезны раны Али?
Последующее молчание было жестоким и истрепало то, что осталось от моих нервов.
— Серьезные. То, что попало в ее душу, теперь в мышцах. Если это проникнет в кости…
Коул разразился проклятиями.
Должно быть, это очень плохо.
— Помогите… мне, — выдавила я. "Перестаньте разговаривать друг с другом и помогите мне!" Каждая секунда была хуже предыдущей.
Мою рубашку разрезали, возможно, даже лифчик. Мне было слишком больно, чтобы заботиться о том, кто видит мое тело. Если уж на то пошло, мне было слишком больно, чтобы заботиться о своей репутации. Я закричала, выражая самые острые грани своих мучений. Тот, кто раздевал меня, не останавливался. Мои ботинки и джинсы сняли в спешке.
Что-то холодное коснулось моей раны на шее, и все мое тело выгнулось, когда я издала еще один крик. Боль… Раньше я только думала, что знаю, что это такое. Это была настоящая боль. Боль в чистом виде. Боль, боль, боль.
— Сделай же что-нибудь! — крикнул Коул.
Еще один вопрос вертелся на краю моего сознания, но никак не мог сформироваться. Он беспокоил меня, каким бы ни был. Мне было не по себе, даже тошнило. А может, это был зомби-токсин или противоядие, или что там было во мне.
После укола в руку меня накрыло теплой волной. Головокружение затмило ощущение боли, отвлекая, и вдруг я оказалась плывущей по морю мягких облаков.
Плыла…
…далеко…
* * *
…плыла…
…назад…
Я боролась с желанием вернуться в свое тело. Я хотела остаться в этом огромном царстве небытия, где беды остались в прошлом и ничто не могло причинить мне вреда. Но я проиграла эту битву так же, как проиграла битву с зомби.
"Зомби".
Это слово вернуло меня обратно. Я упала… вернулась в тело… не в силах вырваться.
Мой живот сжался, и боль пронзила тело. Я застонала. Мой мозг был похож на большую, огромную миску желе, а глаза словно склеились. Мне пришлось заставить их открыться, быстро заморгав. Я попыталась сосредоточиться. На заднем плане слышалось тихое "бип-бип-бип". Я почувствовала сильный запах чистящего средства, перебиваемый запахом гнили.
Слишком яркая лампа висела надо мной, раскачиваясь взад и вперед. Последнее, что я помнила, была вечеринка, зомби. Бег, погоня, борьба. Зубы вонзались в меня. Как я сюда попала? И вообще, где я нахожусь?
Мое сердцебиение участилось, и звуковые сигналы уловили это. Я попыталась сесть, но что-то сдерживало мои запястья. Повернулась, чтобы посмотреть, и вскрикнула. Кожа на шее и руках натянулась, пронзая болью каждый сантиметр.
— Успокойся, — сказал кто-то.
"Не одна". Замерев, я осмотрела комнату. Но так и не нашла кому принадлежал этот голос.
— Кто здесь?
— И не шевелись, — добавил кто-то еще. — Ты же не хочешь, чтобы швы разошлись.
— Кроме того ты все равно не сможешь освободиться. — Я узнала женский голос, но не смогла определить, кому он принадлежал. — Тебя приковали.
Приковали? Я посмотрела на свои запястья. Они были пристегнуты наручниками к койке. Успокоиться? Не так просто!
— Отпустите меня! Сейчас же! — Слова царапали мое горло, как осколки стекла блендер.
— Если не успокоишься, я снова накачаю тебя наркотиками, и ты будешь совершенно беспомощна. Вы хотите быть беспомощной, мисс Белл?
Отец Рив, мистер Анкх, отодвинул в сторону занавеску. Он сменил свой костюм на окровавленный халат. На шее у него болтался стетоскоп. Его темные волосы были растрепанными, а глаза красным.
Рядом с ним стоял высокий мужчина с темными, хотя и не менее взъерошенными волосами. Черты его лица были грубее, на челюсти виднелась щетина. Глаза у него были голубого цвета, а нос с небольшой горбинкой в центре. Его лицо было заляпано грязью, но руки оказались вымыты дочиста.
Рядом с ним стояла доктор Райт в тонких очках на носу и со скрещенными на груди руками. Она была в просторной рубашке на пуговицах и тренировочных штанах такой длины, что их пришлось подвернуть на лодыжках. Но от этого она не выглядела менее авторитетной.
— Как ты себя чувствуешь, Али? — спросила она. — Ты была без сознания почти всю ночь.
— Я чувствую, что хочу, чтобы кто-то отпустил меня. Подсказка. Этот кто-то — вы!
Неизвестный мужчина произнес.
