— Он просто продолжит держать меня взаперти до конца моей жалкой жизни, да? — мой голос сорвался на неестественно высокие ноты, а тело начало трястись. — Или до тех пор, пока он не придумает ещё какой-нибудь безумный план?
Я подняла глаза на Доминика в поисках утешения, чтобы он заверил меня, что мои слёзы напрасны, но нет.
— К сожалению, у Энгеля всегда есть запасной план.
Я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Я молча смотрела на него в ужасе.
Он прислонился к окошку, готовый сбросить ещё одну бомбу на мою жизнь.
— Он намеревается установить с тобой, ангел, кровную связь.
Я ничего не говорила и даже не дышала.
— И использовать её, чтобы настроить Амулет против тебя.
Его слова крутились в моей голове, как опасный вирус, заражающий каждую клетку на своём пути. Мне серьёзно нужна была передышка. Каждый раз, когда я думала, что хуже быть не может, оно каким-то образом становилось. Как долго, по их мнению, я буду сопротивляться? Сколько я смогу вынести, прежде чем сломаюсь? Прежде чем я рассыплюсь на миллион острых осколков, которые нельзя будет склеить? Может, именно этого они и добиваются.
Может, они надеются сломить меня изнутри.
— Ты слышишь меня? — спросил он, глядя на меня, казалось, целую вечность. — Скажи что-нибудь.
Я не хотела ничего говорить. Я хотела раствориться внутри себя. Исчезнуть из этого жестокого мира и никогда больше не оглядываться на ту несчастливую судьбу, на которую меня обрекли. Я хотела быть с Трейсом. Заглянуть в его глаза, услышать прекрасные слова, нашёптанные мне на ушко, и почувствовать, как его тёплые руки обнимают меня. Я закрыла глаза, погружаясь в воспоминания о нём.
— Ангел.
Мой храм. Моё единственное укрытие от нескончаемого шторма, обрушившегося на мою жизнь.
— Говори, чёрт возьми.
— Трейс, — его имя срывается молитвой с моих губ. — Мне нужен Трейс.
— Я уже думал об этом, — ответил он, неправильно истолковав мои слова. — Но не могу к нему попасть. Энгель никого не впускает и не выпускает. На этот раз он решил не рисковать. Если кого-нибудь из нас не досчитаются, он переведёт тебя в другое место.
Мне нужно снова увидеть Трейса. Нужно дать ему знать, что случилось и что я к нему испытываю. Нужно указать на виновников и сделать так, чтобы они поплатились за свои грехи. Нужно… Мне нужен он сам.
А ему нужна я.
Всё не может вот так закончиться. Я не допущу этого. Где-то в глубинах моего отчаяния загорелся слабый огонёк надежды, выводя меня на свет. Мне надо выбраться отсюда. Надо найти способ вернуться к Трейсу.
— Ты должен сделать что-нибудь, Доминик. Должен помочь мне сбежать из этой клетки.
— Я уже работаю над этим, любовь моя, но это займёт некоторое время. Я несколько дней пытался попасть в подземелья…
— У меня больше нет времени, Доминик, — я встаю и подхожу ближе к нему. Он должен увидеть отчаяние в моих глазах. Должен понять, что я больше не буду играть в эти игры. — Я устала и умираю с голоду. Я не переживу ещё одну такую неделю… Не говоря уже о том, как он опустошает меня после каждой подпитки.
Его надменный взгляд смягчается, когда он рассматривает моё лицо вблизи.
— Чего ты ждёшь от меня, ангел? Хочешь, чтобы мы выбрались отсюда в стиле Бонни и Клайда? Сбежать или умереть, пытаясь? — в его шутливом тоне чего-то не хватало. Чего-то, что заставило бы меня поверить, что он сделал бы это, попроси я его.
Я не была уверена, что я не начала сходить с ума, но это казалось мне не такой уж плохой идеей. К моему огорчению, я бы не смогла далеко уйти в таком состоянии. Доминик скривился, когда его взгляд скользнул по моему телу.
Он подумал о том же, о чём и я.
— Тебе нужно сначала поесть. Пока ты не восстановишь силы, нам даже и думать не стоит о том, чтобы устраивать переворот.
— Есть ли здесь какая-нибудь еда? — с сомнением спросила я.
Он кивнул.
— Он хорошо кормит своих доноров. Уверен, я смогу стащить что-нибудь для тебя.
Мой живот заурчал при мысли о еде, но я и не обратила внимания. Меня больше волновало упоминание доноров Энгеля. Я хорошо знала, что это значит: люди, которые под внушением дают ему свою кровь. И Бог знает что ещё.
— Не гонись за двумя зайцами, ангел, — сказал Доминик, догадавшись о направлении моих мыслей. — Тебе нужно сначала спастись самой, а потом уже переживать о других.
Именно так я и собиралась поступить.
— Так что там с кровной связью? Сколько у нас есть времени, пока я не окажусь в его власти?
— Это зависит от разных факторов, — ответил он, проводя пальцами по своему гладкому подбородку.
— Каких?
— Насколько он силён. Сколько он берёт за раз… и как часто.
— Недели? Дни? — мой голос надломился на последнем слове.
— В твоём нынешнем состоянии? — он поднял бровь, выражая скептицизм, и окинул меня взглядом. — Дни.
Всё хуже и хуже с каждой минутой. Стоит разобраться с одним вопросом, как всплывал другой, быстро занимая его место. Это какое-то демоническое домино, в которое я не соглашалась играть.
При мысли о том, что я буду во всём повиноваться Энгелю, меня тошнило. Я стану его марионеткой. Его верным слугой. Я ни капли не сомневалась, что заставить меня передать ему лично в руки Амулет и, как следствие, всю свою жизнь, было лишь верхушкой айсберга его планов на меня.
А я-то думала, что оказаться связанной с Домиником, было ужасно. Ха! Кровная связь с ним в сто раз лучше, чем с этим лжи…
— О боже, — в голову ударило осознание. — Это же выход!
Доминик продолжал говорить о факторах, влияющих на образование кровной связи, пока я не ударила рукой по металлическим прутьям.
— Доминик! Ты меня слушаешь? У меня появилась идея!
Он лениво моргнул, совершенно не впечатлённый моим порывом.
— Я слушаю.
— Если план Энгеля заключается в том, чтобы сформировать кровную связь со мной, нам нужно просто сделать так, чтобы этого не произошло.
— Это, конечно, очень проницательное наблюдение, ангел, но едва ли его можно назвать полноценным планом.
— Ты не дал мне закончить, — раздражённо заметила я.
— Да, любимая, потому что нельзя помешать установлению кровной связи. Это неизбежно, если он будет пить твою кровь достаточно долго.
— Вот поэтому я установлю связь с тобой раньше.
— Прости?
— Ты слышал, — я прислонилась ближе, вперившись в него взглядом. — Он будет пить мою кровь, а ты будешь делать это вдвое чаще. Сколько бы он ни взял, ты выпьешь больше. Он не сможет внушить мне, если я уже буду связана с тобой, верно?
— Ты хоть понимаешь, о чём просишь?
Нет.
— Это может сработать, Доминик. Я знаю, что может. У нас уже есть контакт, и если ты будешь всегда на шаг впереди него…
— Ты не выдержишь такой потери крови, — перебил он, не веря в мою затею. — Не говоря уж о том, что мы не знаем наверняка, что из этого выйдет.
— У меня есть Амулет. Я не могу умереть, помнишь?
Он начал мотать головой, но я поспешила продолжить, пока он не озвучил новые аргументы против.
— Мы должны попытаться сделать хоть что-нибудь, Доминик. Мне нельзя оказаться связанной с ним, лучше умереть. Есть только один способ. И пока он будет пытаться разобраться, почему его внушение не действует, я смогу набраться сил и мы разработаем план, как вытащить меня отсюда.
Он ничего не ответил, но я видела, что он обдумывает этот вариант.
— Слушай, если у тебя есть план получше, я готова его рассмотреть, — предложила я, прекрасно зная, что плана нет.
— Это опасно, ангел.
— Знаю.
— Не уверен, что ты до конца понимаешь. Ты играешь не просто с огнём. А с целым адским, мать его, пламенем.
— Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, Доминик. Я должна знать, что ты на моей стороне. Что ты заодно со мной.
Он посмотрел на меня, долго, неотрывно, начиная с моих глаз и опускаясь вниз, насколько возможно, а потом возвращаясь обратно.
— Ты единственная, за чью команду я играю, ангел, — произнёс он, мальчишеская полуулыбка расплылась по его лицу. — В этом ты можешь не сомневаться.
