Пожалуй, это был первый раз, когда она почувствовала небольшое облегчение.
— Не толпимся! Не толкаемся! — монотонно и безразлично кричал голос изнутри здания.
У широких дверей переговаривались студенты, толпа будто не уменьшалась.
— Макдэниел, что вам нужно? Вы знаете свою комнату, так и идите… туда! Ко мне подходят только первокурсники! Со всеми остальными любезностями обменяюсь позже. Позже, Макдэниел, черт бы вас… идите уже!
Дарси встала рядом, ничего не говоря.
С ней довольно легко общаться. Будет обидно обрывать знакомство из-за Брэдфорда.
Одни студенты прошли вперед, освобождая путь, а другие щедро подталкивали в спину.
"Какие все нетерпеливые".
Раздраженно подметила про себя Джульет, шагая вперед.
— Сюда идите, красавицы, — тот же безразличный голос раздался слева.
За отгороженным столом стоял полноватый мужчина с нестираемым отпечатком усталости на лице. Первый день нового учебного года, а его явно уже все достало.
— Первый курс, правильно? — безучастно спросил, листая толстый журнал. — Сам вижу, что правильно.
Дарси закатила глаза. Она не собиралась отвечать, стояла, постукивая носком кеда по полу.
Вероятно, с этим человеком она знакома.
"Очевидно. Она же здесь жила".
— На третьем этаже два свободных блока, — занудно тянул мужчина.
На вопросительный взгляд Джульет, Дарси мотнула головой.
— На пятом в двух блоках по одной комнате, — он медленно перелистывал страницы, то ли растягивая время, то ли натягивая нервы.
— На седьмом осталось две комнаты. На седьмом, — протянул удивленно-задумчиво, будто не верил, что это возможно.
— Да! Вот их! Мы туда, спасибо! — и Дарси рванула с места, схватив Джульет за руку.
Она едва не запнулась от неожиданно резкого старта.
В спину полетело занудное:
— Я вас туда не заселял!
— А мы уже там! — не стесняясь заявила Дарси, выбегая на лестницу. — Да-а!
Засмеялась, выпуская безвольную руку из захвата.
— Это что было? — Джульет обернулась, но увидела лишь кусочек пола первого этажа.
Они поднимались наверх, теперь не спеша.
— На седьмом самые крутые блоки, — пояснила девушка с широкой улыбкой. — Элитный этаж, что-то типа того. Это знают те, кто тут уже был. Поэтому, красотка, тебе повезло!
Она крутанулась на площадке, подмигнув, и поднимаясь дальше. Выше.
— Мне?
"Я и везение исключительно несовместимы".
— Тебе-тебе. Дорогая Дарси устроила твое комфортное проживание.
— Ты очень скромная, — засмеялась Джул, переставляя ноги на ступеньку, другую, и…
Дарси что-то отвечала, но ее будто отключило. Движение продолжила по инерции, а сама была не здесь. Там, на поляне.
Брэдфорд. Она знает эту фамилию.
Слышала. Или видела. Где-то… где?
Брэдфорд…
Мысли вертелись, но нужная ускользала.
Почему это важно? Какое значение имеет его фамилия?
Плевать на него, только…
Черт.
— Как зовут ректора?
Озадаченность внезапным вопросом отпечаталась на лице Дарси.
— Гэрри Брэдфорд.
Дыхание перехватило.
Сын ректора.
Козлина — сын ректора!
— Ты не знала? — искреннее удивление Дарси подсказало, что та без слов поняла причину ее ступора.
Не знала.
Откуда?
Он не представлялся, когда она повисла на его шее. И ей было плевать. А после мечтала больше никогда не видеть, тихо ненавидя. Его, себя, Ирвин. Свой день рождения. Целый мир.
— Дай пройти! — в плечо грубо толкнули. — Чего встала посреди лестницы?
Коренастый парень с темными волосами поднимался, не оборачиваясь. Не извинился, будто так и надо.
— Тебе места мало? — выкрикнула Дарси озлобленно.
Тот обернулся на долю секунды, ничуть не изменившись в лице. Полное безразличие и превосходство.
Здесь этому учат?
Оказалось, им на один этаж. Широкая спина с расправленными плечами завернула в проем на седьмом этаже, и исчезла справа.
— Урод, — фыркнула девушка. — Так… пойдем искать наши комнаты!
Смена настроения за секунду.
"Пока она мне нравится".
Но обманываться дружбой Джульет больше не собиралась. Ее, похоже, не существует.
Эпизод 4. Не хватало
Мэлл прошел мимо своей комнаты. Кухня, переделанная под мини-бар с темно-синей отделкой деревом, граничила с общей гостиной.
Надо выпить.
Бутылки зазвенели от передвижения. Он достал запрятанный еще в том году двенадцатилетний виски. Стакан встретился с деревянной поверхностью. Журчащий звук заполнил пока еще тихий блок. Впрочем, у них всегда не особо шумно. Его достаточно в клубе, здесь же хочется тишины.
Он медленно пересек гостиную, потягивая крепленый алкоголь, не позволяя ненужным мыслям пробиваться наружу. За окном — часть главного корпуса, поляна, по-прежнему усеянная студентами. Они все шли к общежитию.
Дверь в блок хлопнула. Обернулся на звук тяжелых шагов, расплываясь в ухмылке.
— Ма-арк, где зависал?
Друг завернул за барную стойку. Стук дна стакана о столешницу, ручеек.
Обычное дело в этом блоке. Единственном, где никто не смог запретить алкоголь.
Пусть прогуляются на хер. Без него порой можно свихнуться.
— У Брэдфорда, — Марк щедро залил в себя половину порции, падая на кресло.
— Да? И что он хотел?
Мэлл сел на кресло с правого бока, по инерции гоняя по стенкам бокала янтарную жидкость.
— Запуск конвейера. Папочки за лето выстроились в очередь.
Взгляд друга тоже потерялся за окном, пока указательный палец потирал висок.
— Как обычно, — хмыкнул Мэлл, вливая в себя остатки.
Горечь в глотке давно стала привычным делом.
— Нет, — Марк мотнул головой. — Они хотят просмотр уже завтра. И те, что готовы, их не интересуют.
Настолько припекло в штанах, что не могут потерпеть еще хотя бы месяц? Решили с первого учебного дня устроить шоу?
Ладно, похуй.
Хотят новых — пусть ищут. Он не станет заниматьсяновымикриспи в этом году. И отцу сообщил. Вероятно, поэтому он разговаривал с Марком, а не с ним.
Этого дерьма достаточно было в его жизни. Пять лет, пока учился. И последний год он не хотел тратить на это.
Отец, естественно, высказал свое разочарование решением сына. Выразил пожелание видеть его хотя бы на просмотрах. Он не должен выпадать из конвейера, его должны видеть, знать, помнить. Это его наследие.
Раньше факт был просто фактом. Поначалу с эйфорией от власти над чужой жизнью. После эмоции стали угасать.
Затухали постепенно. Как свет в глазах криспи. Примерно так же.
После первой криспи понял, что это суровая, мать-ее, реальность. Не игра. Жизнь. И ее дальнейший исход определила не девушка, а деньги. Папочка, как они их назвали. Тот, кто купил ее, чтобы получить сексуальную игрушку для удовлетворения себя, любимого.
Первое отвращение к себе гасилось алкоголем. Пол, Марк, Этан, Мэлл — четыре сына своих отцов, владельцев конвейеров. Те, кто не может отступить. За них тоже решили, как за тех девушек.
Протест быстро сменился принятием.
Похуй, что будет с криспи. Если об этом думать, сойдешь с ума. Не поможет ни алкоголь, ни дурман.
Свихнешься, видя, как ломается человек, превращаясь в послушную куклу, повернутую на сексе. С одним только инстинктом — удовлетворить сексуальные потребности. Все. Остальные эмоции отключены.
Долго протянешь адекватным, сохраняя в себе жалость, сочувствие и сопереживание?
Нет.
Сдохнешь.
Поэтому…
— Ладно. Загоним завтра в бассейн, пусть смотрят.
Самое удачное место. Девчонки расслаблены, крутятся перед зеркалом во всю стену, не подозревая, что за ним, на диванах, с элитным алкоголем сидят будущие владельцы кого-то из них.
— Заебался я, — выдохнул Марк, смотря в окно и поднося пустой бокал ко рту. Понял, что ничего не льется. — Блять.
Хмыкнул, прекрасно его понимая.
