Блум казалась, что сейчас с её пальцев полетят не искры, а гигантские шары огня, уничтожающие все на своем пути. И она не то, чтобы не сможет — не захочет их остановить.
В этот момент раздался громкий хлопок — это Фарагонда ударила ладонью по столу и поднялась на ноги.
— Хватит на сегодня.
Король Лоу посмотрел на неё искоса.
— Вы ведь сказали всё, что хотели, Ваше величество? Девушке надо дать время подумать. И вернуться на уроки.
Принц Захария тронул отца за руку — и Блум была бы благодарна, если бы этот козел ранее выразил мысль, что его как-то беспокоит перспектива брака с девушкой на двадцать лет его младше. А теперь, посмотрите на него, уводит отца!
— Блум… — попробовала Фарагонда, когда гости покинули кабинет.
— Я пойду, — отрезала Блум, разворачиваясь. Горло будто передавило яростью, под коленками тряслось. — Мне нужно на занятия.
— Милая…
— До свидания!
На урок она даже не попыталась вернуться — свернула в узкий коридор, по которому Флора когда-то водила её в третью ученическую оранжерею с множеством тропических цветов. Блум хотелось… Ругаться, кричать, сломать что-нибудь. Почему всё это происходит с ней? Какого чёрта? Почему Муза и Текна, например, просто приехали учиться, и приключения их заканчиваются на неудавшихся свиданиях и тех неприятностях, в которые их втягивают Блум со Стеллой? Почему Блум приходится разбираться с какими-то книжными драмами — браком, которого она не хочет, непонятной силой, не слушающейся её, страшным наследством?
К чёрту. К чёрту все книги, про которые нёс чушь король Лоу, к чёрту долг и наследие — она устала, она не может так больше. Она хочет домой. Может быть, она даже учиться тут не будет. Прямо завтра домой поедет! Придётся отучиться ещё год в старшей школе за пропущенное время, ну и что. Зато единственной проблемой снова будет выпускной вечер, поездка на каникулы в Рим или джинсы, которые она не заметила, как вышли из моды.
В этот момент раздался оглушающий сигнал тревоги. Блум замерла, инстинктивно развернулась, чтобы побежать в класс, и поняла, что абсолютно не знает, где находится. В порыве злости не смотрела, куда шла, и оказалась в длинном и пыльном коридоре, полном закрытых дверей. Впереди даже не горел свет, сзади было небольшое фойе с кучей разветвлений.
Тревога продолжалась. В школу снова кто-то проник — и Блум была одна, неизвестно где. В любой момент на неё могли напасть, и она даже не смогла бы себя защитить.
«Перевоплотись, — скомандовала сама себе Блум. — Давай, ты делала это десятки раз. Даже если огонь не подчиняется тебе, ты сможешь улететь!».
Но даже такое простое волшебство не получалось — тёплое ядро силы, которое покрывало её и позволяло перевоплотиться в фею, пропало. Вместо него был жар по всему телу. Тот самый жар страха, гнева и прочих эмоций, которые захлестывали Блум последний месяц, не давали ей спать и есть.
Блум была совсем одна, Блум была совсем беспомощна…
— Мисс Блум!
Она развернулась, машинально приподнимая руки, чтобы защитить лицо.
Перед ней стоял Палладиум. Он даже глазом не моргнул на дерганье Блум — протянул руку и улыбнулся.
— Вы далеко забрели от своего общежития. Пойдёмте со мной. Выпьем чаю.
— Но тревога… мне нужно…
— Она должна уже, — будто по команде все стихло. — Как я и думал. В этот раз мы снова не нашли посторонних в школе. Пойдемте, юная леди. Мне кажется, нам давно пора поговорить.
***
В кабинете у Палладиума было светло и тепло. Эльф был самым любимым учителем Блум — возможно, потому что он вел самый интересный предмет. Сидеть в кресле напротив него и пить пахнущий будто бы вишней чай оказалось самым приятным и спокойным времяпрепровождением за последнее время.
— Сигнал тревоги снова совпал с визитом короля Лоу. Каролина в прошлый раз сказала, что это могло быть из-за него — щиты опускают, и кто-то проникает в школу.
— Но в школу никто не проник. Не беспокойтесь о сигналах тревоги, Блум. Этим делом уже занимается весь педсостав, — хмыкнул Палладиум. — Все ученицы в полной безопасности в наших стенах. Только вот от политических игрищ амбициозных стариков мы не можем их уберечь.
Блум ещё отпила чай.
— Я не хочу об этом говорить.
— Вы уверены? Потому что…
Потому что Блум не знала, что ей делать — кроме как сбежать. Но сказать об этом любимому учителю, который смотрел на неё с такой гордостью и сочувствием, было тяжело.
— Пламя дракона больше не слушается меня.
Палладиум удивлённо моргнул.
— Простите?
— Пламя. Не слушается меня. Последний месяц, после того, как я узнала всю правду. Поэтому я больше не тяну руку на уроке. Я не могу даже перевоплотиться. Вы знаете, почему такое может быть?
— Интересно. Что ж. А почему вы так сформулировали это, мисс? Почему «пламя не слушается меня», а не «я потеряла контроль над пламенем»? Зачем вы даете этой силе субъектность?
— Потому что это… вроде как, великое пламя дракона?
Палладиум снисходительно хмыкнул.
— Меня называют «Хранительницей огня дракона», силы, которой сотворила миры!
— Ох, милая, как же вам не повезло учиться у Фарагонды, — Палладиум с ласковой улыбкой похлопал ее по ладони, лежащей на столе. — Послушайте. Наша вселенная — это миллионы разных миров, между которыми мы научились путешествовать. Где-то живут русалки, где-то живут люди, где-то живут эльфы, как я. Кто-то верит, что мир был сотворен Великим Тритоном, а кто-то верит в Огонь Дракона. Это не более, чем вопрос религии. Мощная ли это магия? Без сомнения. Но наши учёные до сих пор спорят, что такое магия в принципе — сила извне или генетическая мутация. Без сомнений, тебя напугали сказки, да?
Блум нервно вздохнула. В смысле — половина вещей, что пугали её, это сказки? С другой стороны… с другой стороны, звучало как-то неожиданно приятно. Получалось, будто можно и расслабиться.
— Мы умеем управлять магией, но мы не знаем, что это такое, — с понимающей нежностью проговорил её учитель. — Фарагонда верит в то, что Огонь Дракона сотворил магию. В это верили и твои родители, потому что этому учили в Домино и многих других мирах, которые находились под властью или патронажем Домино. Я верю в то, что некоторые из нас имеют удивительную силу и должны научиться ей управлять. Сейчас вы проживаете тяжелый этап — много нервничаете, мало спите. Нет ничего странного в том, что у вас все, хм-м-м, валится из рук. Даже ваша магия.
— Огонь… защищал меня, когда я была маленькой. Когда Дафна переместила меня на землю, в пожаре. Это же не я была.
— Ну почему же не вы? Инстинкт самосохранения — это самый сильный инстинкт в любом живом существе. Вы же машинально поднимаете руки, чтобы защитить себя, и уклоняетесь от летящих на вас предметов. Это тоже самосохранение. Подумайте. Если бы пламя было такой могучей, осознанной силой — разве оно покинуло бы вас в этот тяжелый момент? Или защитило бы от неизведанной угрозы в том заброшенном коридоре?
Блум посмотрела на собственные руки. Да, подумала Блум. Если этот огонь мог защитить её от пожара, почему он не защитил её пятнадцать минут назад, когда Блум была уверена, что на неё нападут? Почему послушался её злости во время разговора со Скаем и так глупо сжег несчастный розовый куст?
— Вам страшно. Я даже не могу представить, каково это — узнать так много нового о себе, переживать это, — Палладиум подлил Блум ещё чая. — Но вы сильная и умная молодая леди. Мне повезло учить вас этот год — и я уверен, что вы останетесь с нами и в следующем, м? Вам нужно лучше научиться контролю и саморегуляции. Сейчас по плану занятий у нас как раз повторение пройденного перед экзаменами — вы сможете заново начать медитации, поиск внутреннего баланса, попробуете силы в простейших заклинаниях. Я в вас верю, Блум. Вы со всем справитесь — а если не получится, то мы поможем. Для этого и нужны учителя, верно?
***
Палладиум в конце концов оказался прав. Блум попыталась преодолеть внутренний страх, возвращаясь на занятиях к медитациям и банальнейшим из заклинаний. Даже те давались не сразу, смущение перед однокурсницами мешало сосредоточиться. Не сдаваться помогали подруги. Они рассказали, как сами ощущали свою магию — для Музы это была волна, для Флоры будто сильный ветер, несущий ароматы цветов. Стелла, конечно же, описывала лучи солнца, под которыми ты всё больше и больше чувствуешь тепло. Текна говорила о небольшом покалывании, как удары статическим током. И да, всех иногда пугали эти ощущения. Муза предположила, что Блум просто оказалось тяжелее всего привыкнуть к своим силам. Ведь все Винкс выросли в окружении магии и пользовались ей с самого детства. А Блум обнаружила свои силы совсем недавно. Первый же кризис, первая же потеря контроля, и она перепугалась. Как ребёнок, который впервые обжёг руки о плиту и теперь не хотел к ней вообще приближаться. Так что день за днём Блум пересиливала свой страх.
