— Я понимаю… — тяжело, как старуха, опираясь на подлокотники, я поднялась с кресла, потянулась и поцеловала Кая в щеку. — Спасибо еще раз. Пойду смою с себя эти четыре дня.
Но дверь без стука распахнулась, и в комнату ввалились советники в сопровождении Биру. Я едва подхватила куртку, которую успела сбросить на пол, и вновь закуталась в нее. Переглянулась с Каем. Такое вторжение не предвещало ничего хорошего.
— Нас могут хоть ненадолго оставить в покое? — поинтересовался он с плохо сдерживаемым недовольством.
— Мы ждали, пока уважаемая госпожа появится, — окатил его волной презрения седой Алхас, — больше ждать невозможно.
— Я сделал все, что мог, мой друг, — развел руками Биру.
Больше всего мне хотелось сжаться в комок, но под настойчивыми взглядами совета из чистого упрямства и нежелания поддаваться их запугиваниям, я заставила себя стоять прямо и не показывать волнения.
Игсу приблизился ко мне, он остановился всего в паре шагов. Его ненависть ощущалась как никогда остро.
— Карту! — молодой советник протянул желтую ладонь.
— Карта утеряна, — твердым голосом ответила я, — во время нападения схуров.
Узкие зрачки протурбийца превратились в две тонкие ниточки.
— Моя избранница тоже утеряна?
Я сглотнула.
— Цина погибла от руки схуров. Во время того же нападения. Мне очень жаль.
Ноздри Игсу затрепетали. Он весь вытянулся в струну, словно его охватил спазм.
— Возможно, она уже носила моего ребенка. Будущего преемника совета. Госпожа виновна в смерти будущего преемника.
Кай издал протестующий возглас. Воздух в комнате вдруг показался мне густым, гуще сиропа. Я с трудом могла вдохнуть его. Все три члена совета представились в тот момент гигантскими гадюками. Они шипели на меня, показывали острые языки, готовясь ужалить. И я точно знала, что их яд — смертелен.
— Но я не убивала Цину, — возразила я, — это сделали схуры. Если кто-то и заслуживает наказания за смерть твоего ребенка, Игсу, то это они. Можешь пойти и убить их, если осмелишься.
Лицо советника исказилось жутким оскалом.
— Схуров невозможно убить. Они сильнее нас. Они умнее нас. Они всегда впереди нас.
Двое его старших родственников закивали в унисон. Биру слегка качнул головой, будто тоже соглашаясь со сказанным.
— Да? — усмехнулась я. — Но я убивала уже схуров. Я убила трех из них. Сама. Одна. Если слабая женщина может это сделать, что ж вы, тренированные и могущественные мужчины, этого не можете?!
Игсу попятился назад. Его лицо побледнело.
— Это правда? — приподнял брови Биру. Видимо, он не ожидал от меня таких откровений.
— Госпожа врет! — воскликнул Алхас. — Такого не может быть!
— Госпожа говорит правду! — подтвердил Кай.
— Это мнение, которому тоже нельзя доверять! — повернулся к нему седой советник.
Совладав с эмоциями, он сдвинул кустистые брови и заговорил:
— Мы пришли сюда, чтобы исполнить свой долг. За похищение священной реликвии, призванной сберечь жизнь господина нашего правителя, за обман совета, за похищение избранницы совета и доведение ее до смерти, стоящие передо мной люди приговариваются…
— …к трем дням домашнего ареста, — перебил его Биру.
Комната погрузилась в растерянное молчание. Только Кай, похоже, не удивился. Для меня, как и для советников, вмешательство правителя стало шоком.
— Но… это же похищение реликвии… — слабо возразил Игсу. Еще никогда я не видела его таким сбитым с толку.
— Что с того? — спокойно парировал Биру. — Как мы узнали, эта реликвия теперь ничего не стоит, потому что приводит в логово схуров, где уже нет спасательного корабля. Или вы планировали рано или поздно отвезти меня туда и бросить им на растерзание?
— Нет! — с жаром и возмущением настоящего фанатика воскликнул Шассу.
— Значит, мои друзья оказали нам услугу, на собственном опыте проверив и убедившись, что там опасно, — с довольным видом подвел итог правитель.
— Но они похитили избранницу!
— Я лично допросил тех, кто видел, как они уезжали. Цина поехала добровольно. Это несчастный случай, — Биру подошел и похлопал молодого советника по плечу. — Ты можешь выбрать любую другую девушку. Я буду только рад. Цина была… слишком неуступчивой.
— Я хотел ее, — стиснул тот кулаки.
— Ну… — Биру пожал плечами, — мало ли что мы все хотим…
— Господин, — опустив голову и насупившись, заговорил Алхас, — я рос вместе с вашим отцом. Я был мальчиком, как и он, и мы почти считались братьями. Я знал вашу мать. И я присутствовал при вашем появлении здесь, среди нас. Я был тем, кто признал вас вслед за вашим отцом. Но так больше не может продолжаться. Вы забываете о традициях наших предков. Вы должны слушать совет. Вы его не слушаете. И в последнее время делаете это все чаще. Нам придется выполнить свое обещание. Нам придется взять правление на себя. По крайней мере, до тех пор, пока вы не одумаетесь.
Осторожными шагами я сдвинулась ближе к Каю и почувствовала, как он нашел мою руку и крепко стиснул пальцы. Политические игры, свидетелями которых мы стали, набирали обороты уже без необходимости нашего участия.
Лицо Биру стало каменным. Он медленно повернулся в сторону протурбийцев.
— Какое правление, старик? Выйди на улицу, послушай, о чем говорят наши люди. Все только шепчутся о чуде, которым стала Каисса Неприкосновенная. О чуде, которое привез и дал им я! Болезни обходят ее стороной. Больные в ее присутствии находят покой и перестают мучиться. Схуры не могут совладать с ней. А кто вы такие? Три чудака, которые вечно путаются под ногами? Одно мое слово — и толпа растерзает вас во имя нее. Они не хотят больше верить вам. Они хотят верить ей!
Не глядя, Биру ткнул в мою сторону пальцем. Протурбийцы застыли с полуоткрытыми ртами.
— Мы же заботимся о тебе, господин… всегда заботились, — Алхас покачнулся и схватился рукой за грудь.
— Может, настала пора вам самим позаботиться о себе, — Биру смерил нас взглядом, — три дня домашнего ареста. Моя охрана проследит. Народ уже просит аудиенций с Каиссой. Все.
Теперь советники, такие суровые и опасные прежде, напоминали червяков, раздавленных на дороге. Жалкие, поникшие, они выползли за дверь. Сам правитель, не обращая на нас внимания, покинул помещение следом. Щелкнул замок.
Во второй раз за день я стояла и не знала, как реагировать на происходящее. События сменяли друг друга слишком резко, их последствия все труднее становилось предугадать. Все, что я понимала на данный момент — Биру использовал меня, и пусть в какой-то мере он же меня и защищал, но делал это лишь потому, что мы тесно зависели друг от друга.
