Не может быть!
— Ада? — мой голос слегка дрожал, а я до точек перед глазами всматривалась в склонившееся надо мной лицо моей феи, умершей два с половиной года назад.
— Да, пожалуй, я перестаралась, — вместо теплой ладони на мое чело легла мокрая тряпка. — Дам тебе передышку.
— Адочка… — от переполнивших меня эмоций начали трястись руки. Я резко подскочила на кровати, отбросив вязаное лоскутное одеяло, и поджала по себя колени. — Что происходит?!
Фея странно на меня посмотрела, видимо, сомневаясь в моем рассудке, но промолчала. А я же снова попыталась увидеть того, кто прячется под личиной такого дорогого мне человека. Не могла… Но этого не может быть! Ведь еще тогда, перерыв всю её библиотеку, с отчаяньем узнала, что невозможно воскресить умершего…
Головокружение не проходило, было ощущение, как будто мне резко перекрыли воздух и выпускали теперь по тоненькой струе. Вместе с ним не проходило и ощущение подставы, жестокой шутки.
— Ты что-то увидела, Черная? — голос феи неожиданно стал грозным. — Что случилось?!
— Я… Я… — не знаю, что сказать.
«Адалина, ты умерла».
Медленно встала на ноги и оглянулась. В зеркале на трюмо отражалась заспанная, перепуганная девочка с растрепанными волосами и в спортивном костюме. Девочка, не девушка! Осознание прожгло меня в одно мгновение, и, поднимая левую руку, я уже подсознательно знала, что Ундины на пальце не будет.
Это что же получается, кто-то смог возвратить меня обратно? Но зачем, и кто мог сделать фактически невероятное?!
Если всё вокруг меня реально… Тело, опять же, было немного медленнее мозга. Я доковыляла до кладовки и одним движением открыла старую рассохшуюся дверь.
В кладовке пахло пылью и вареньем, все полочки были заставлены разнообразными банками с соленьями и вареньями. На самой верхней стояло малиновое, что получалось просто бесподобным и открывалось только на праздники. Я взяла маленькую баночку в руку, отмечая её тяжесть и материальность, и вернулась в комнату. Стараясь не смотреть на фею, взяла лежащую на столе ложку и открыла банку. Зачерпнула малиновой жижи и с опаской отправила в рот. На языке тут же вспыхнул незабываемый вкус детства, а в голове осознание, что это реально… Я реально вернулась! А значит, Адалина ещё действительно жива!
Так и застыла, с ложкой во рту, когда мир перед глазами внезапно поплыл от выступивших слез. От болезненной ностальгии ухнуло сердце.
Именно так я всегда помнила этот вкус: малина и соль слёз, что я слизывала с щек. Ада кормила меня «вареньем радости», когда мне было особенно грустно или одиноко. Ада… Адочка!!!!!
Кажется, я закричала её имя. Кажется, я заляпала слезами весь стол. Кажется, у меня истерика. Но это всё не важно, потому что старые, пахнущие цветами руки вновь обнимают меня, пряча от всего мира.
Ноги подогнулись, и я упала на колени, не отпуская самого дорогого человека из объятий. Она послушно опустилась за мной, прижимая к себе, согревая не тело — душу, безумно соскучившуюся за её лаской…
Может быть, мы просидели так целый час, а может, всего пару минут. Я не могла её отпустить, меня била дрожь. Адочка, любимая, дорогая фея, моя радость, мое солнце, жива!!!
— О Боги, что случилось? — тихонько спрашивала Фея уже в четвертый раз, нежно гладя меня по волосам. — Ну, пошли на кухню, чаю выпьешь и всё расскажешь.
Послушно встала за феей и пошла на кухню, где не глядя шлепнулась на колченогую табуретку и, поджав под себя ноги, снова уставилась на фею. Она же тем временем зажгла огонь и поставила на него чайник. Несколько секунд смотрела на холодную воду, а потом раздраженно пошевелила крылом и провела ладошкой над плитой. Чайник тут же весело забулькал, и передо мной опустилась красивая расписная чашка с ароматным чаем. Рядом приземлилось блюдце с открытым мной вареньем.
Обхватила чашку обоими руками и сделала большой глоток, чуть не подавившись от сжавшего горло спазма. Истерика не желала со мной расставаться, но немного притихла, заглушенная ложкой малиновой сказки и взглядом любимых глаз.
— Так что случилось? — Ада села напротив меня, помешивая свой чай.
— Я не знаю, как все рассказать, — пролепетала я, прерывая свое бормотание горькими всхлипами. — Какое сегодня число?
— Двадцатое июля, — пожала плечами фея. И, видимо, почувствовав что-то, добавила: — Тебе четырнадцать.
— Значит, за один день… — слёзы снова смазали всю картину. — Адалина, завтра… Завтра ты умерла.
Горло сжало, я оттолкнула чашку и спрятала лицо в ладонях. Чувство вины выпустило свои коготки и снова впилось в мою душу.
— Неправильно. Завтра я умру, надо говорить, — прервала мои душевные муки фея. — Объясни уже всё нормально, дорогая!
— Я… Я купила печенье, в котором был яд… Ты съела его и ум-умерла… — воздуха стало не хватать, но я мужественно продолжила: — Ваш мир отвернулся от-т меня, и я прожила два года об-бычным человеком… Ада, ты знакома с ректором Академии Огненной Марии, Рустимом Ситривечем?
— Он был одним из моих учеников, — кивнула Адалина скорее себе, чем мне. — А откуда ты?..
— Он нашел меня и перевел в Академию, где с меня сорвало блок и открылся Лёд, — я втихаря вытерла слёзы. — Там столько всего случилось, ты не представляешь себе…
— Но как ты тогда оказалась в прошлом? — Ада тоже отодвинула свою чашку с остывшим чаем.
— Я… Я башни сбросилась, — не смотря на ситуацию, слегка покраснела.
— Зачем? Впрочем, глупый вопрос, я тебя четырнадцать лет знаю, ты всегда любила трагизм.
Улыбнулась сквозь слёзы и нежно сжала её руку.
— Ада, ты знала, что моя мама Высшая? — тихо спросила и посмотрела в глаза моей фее. Она многое должна мне рассказать!
— Знала, — помолчав, призналась она.
— И мама про тебя правду знала, — сделала вывод я. — Но зачем она меня тогда тебе отдала фактически? Нет, не отвечай… Для того, чтобы ты заблокировала мой дар и научила защищать себя, я права?
Адалина кивнула, видимо не ожидая от меня знания информации под грифом «секретно».
— А то, что мой отец дракон? Ага, не знала, — сделала вывод с её округлившихся глаз. — А почему не рассказала, что девочек моих учишь, а, Адалина?
— Я хотела, чтобы ты относилась к ним просто как к подругам, — пожевав губы, призналась она. — Ты могла бы не относиться к ним так, зная, что они должны будут в будущем защищать тебя.
Супер! То есть мои подруги обязаны меня защищать?!
— Я сама себя могу защитить, если распечатать мой дар, — открыла ей «тайну» я. — Правда, не знаю, получится ли без первого кулона и Ундины, но попробовать стоит.
— Подожди! — подняла руку Ада. — Но, как я поняла, твой дар уже был распечатан?
— Ну да, — недоуменно посмотрела на фею я.
— Тогда зачем делать это еще раз? Стоит тебе вернуться, как всё станет по-прежнему.
— Ада… — я немного помолчала, не понимая, как она не догадалась. — Я не собираюсь возвращаться!
43 глава
Картина «Затишье перед бурей». Пока Адалина осознавала, что я сказала «не вернусь», я успела допить чай и теперь сидела и смотрела в окно, за которым снова было знакомое до боли лето. Мне снова четырнадцать… Забавный возраст.
В сердце поднималось теплое, очень теплое чувство. Адалина!
— Что значит «не собираюсь возвращаться»?! — наконец отмерла она.
Я тяжело вздохнула — разговор будет непростой.
— Ада, — тихо начала, теребя бахрому скатерти. Мысли путались и забегали одна за другую, обрывая и без того малопонятную речь. — Знаешь, что я чувствовала, когда тебя не стало? Мне было плохо! Плохо настолько, что я закрылась ото всех и начала читать сутками, лишь бы забыться! Да я себя заново жить приучала, без тебя!
— Мария… — растерянно прошептала фея, но я жестом показала ей замолчать и продолжила:
— Но даже если забыть про всё это, у меня проблемы, большие проблемы. Я сижу на бомбе, которая вот-вот должна взорваться. Моим даром хотят воспользоваться все, кто только может, и только несколько человек интересуются мной как девушкой, подругой, да просто хорошим человеком! Да и то оказалось, что не все… — обида вновь перехватила горло, но на этот раз я встретила её спокойно.
