в виде мелких бледных шрамов.
Его тело… боги, оно было шедевром совершенства и изъянов. Даже клеймо в виде королевского герба – круг, пронзенный стрелой, – в верхней части правого бедра не умаляет его первозданной красоты.
– Когда ты на меня так смотришь, все мои благие намерения позволить тебе впервые насладиться душем улетучиваются с каждой секундой, – сказал он, вступая под душ. Вода потекла по его плечам. – И замещаются намерениями весьма непристойными.
Мои вены затопило жаром. Теребя подол нижней рубашки, я опустила взгляд ниже тугих мышц его живота, ниже пупка. Там отвердело, кожа приобрела более глубокий оттенок. Внизу моего живота и между бедер возникло внезапное и острое ощущение.
Его грудь бурно поднялась.
– Кажется, тебя интересуют эти непристойные намерения.
– А если так?
– Будет очень трудно им не поддаться. – Его глаза вспыхнули. – И это станет проблемой.
Мое сердце тяжело забилось.
– Как это может быть проблемой?
– Проблемой? Если я сейчас окажусь внутри тебя, вряд ли я смогу себя контролировать.
Он остановился передо мной и опустил голову. Его губы коснулись моего уха, он просунул палец под бретельку.
– Я прижму тебя к этой стене, а мой член и клыки погрузятся в тебя так глубоко, что мы даже не будем знать, где кончается один из нас и где начинается другой.
По мне тугими волнами прокатилось мощное желание. Воспоминания о его клыках, царапающих мою кожу, укусе и краткой боли, сменяющейся удовольствием, затмили все мысли.
– Я по-прежнему не понимаю, в чем проблема.
Из его горла вырвался глубокий грубый звук.
– Ты еще не видела меня, когда я теряю контроль.
– А разве ты контролировал себя в том экипаже? После битвы у Предела Спессы?
– Да.
Он склонил набок голову, и все мое тело дернулось от ощущения острых клыков на моей шее.
Мучительная ноющая боль угнездилась между моих ног.
– А что насчет того утра, когда ты проснулся голодный?
Я ахнула, когда его язык прошелся по тому месту, которое только что щекотали клыки.
– И мой рот оказался между твоих бедер, а твой вкус потек по моему горлу?
Я затрепетала, мои глаза закрылись.
– Да. Т-то утро. Ты тогда себя не контролировал.
– Ты до меня достучалась, Поппи.
Он просунул пальцы под обе бретельки и медленно опустил рубашку к моим покалывающим соскам.
– Я тогда не потерял контроль.
– А после… после того, как я кормилась от тебя? – Мне было трудно сглотнуть. – В охотничьей хижине?
– Я по-прежнему себя контролировал, Поппи.
У меня перехватило дыхание. Если он в самом деле не терял контроля ни в одной из тех ситуаций, я и представить не могла, что будет, если он его потеряет. Мне страшно хотелось узнать. Рубашка спустилась до моей талии и упала на пол.
– А сейчас я бы утратил контроль.
Его пальцы прошлись по изгибу моего плеча и по округлости груди. Касание было легким, как перышко, но моя спина выгнулась. Он тронул губами мою щеку, а его большой палец выводил сводящие с ума круги на затвердевшем соске.
– Я бы исследовал всю тебя своим ртом. Я пил бы из твоего горла. Я пил бы отсюда, – прошептал он мне в губы, обхватывая ладонью мою грудь и разминая плоть. Я задохнулась, когда его другая рука скользнула меж моих бедер. – И точно пил бы отсюда.
Он может… пить оттуда?
– Я не возражаю против ничего из этого.
Он опять издал тот грубый, жадный звук.
– Поппи, твое тело многое испытало, причем за очень короткий срок. Может, ты чувствуешь себя хорошо. Может, ты и в самом деле в порядке, но меньше двух дней назад в тебе не оставалось и капли крови. Я не рискну кормиться от тебя. Не сегодня. Поэтому кому-то из нас нужно быть ответственным.
У меня вырвался гортанный смешок.
– И ответственный – ты?
– Очевидно.
Он погладил пальцем влагу, собравшуюся в центре меня, распаляя уже вспыхнувший огонь в моих венах.
– Вряд ли ты знаешь, что значит быть ответственным.
– Может, ты и права. – Кастил поцеловал меня, потянув за нижнюю губу. – Тогда ответственной нужно быть тебе.
– Я не хочу.
Он усмехнулся мне в губы, опять поцеловал и убрал руку от моих бедер.
– Душ, – напомнил он то ли мне, то ли себе.
Разочарование, которое я почувствовала, когда он взял меня за руку, было постыдным, особенно когда он повернулся, задев мое бедро своей твердостью. По мне прокатилась волна желания, а он повел меня к душу, шагнул под него и повернулся ко мне. Вода намочила его волосы, потекла по плечам, и капли – теплые капли – брызнули на мои протянутые руки. Жаркий взгляд, которым он окинул меня, был таким пристальным, что казался физической лаской.
Я дрожала всем телом, позволяя ему смотреть. Это было не так-то легко. Я боролась с побуждением заслониться. Не то чтобы мне было неудобно рядом с ним или я стыдилась недостатков. Как бы я ни тренировалась с оружием и собственным телом, моей талии никогда не быть тонкой, а бедрам – стройными, как у леди– в-ожидании в Солисе.
Для этого я слишком люблю сыр, бекон и все покрытое шоколадом.
Шрамов я тоже не стеснялась. Не когда он так смотрит на меня, словно я божество или богиня. Не когда эти шрамы, как и у него, свидетельствуют о жизни, которую я прожила, и о том, через что мне пришлось пройти.
Просто… эта открытость была для меня чем-то новым. Значительную часть жизни я была одета от подбородка до пят и ходила с прикрытым лицом. Я умела прятаться. Только теперь училась быть на виду. Поэтому боролась с побуждением прикрыться, чувствуя легкое головокружение от гордости и осознания собственной наготы, и с каждой секундой неудобство исчезало.
– Ты прекрасна. – Голос Кастила был как благоуханная летняя ночь. – И ты моя.
Полностью его.
Это не вызывало зуда на коже, а язык не жгли слова отрицания. Эти слова не заявляли о доминировании или контроле. Я точно знала, что это. Кастил лишь сказал правду. Я принадлежала ему.
А он – мне.
Он потянул меня вперед, и я подчинилась. Меня окатило водой, и я взвизгнула от ощущения бьющих по коже брызг.
– Ты что, забыла, каково попасть под дождь? – спросил он, отпуская мою руку.
– Думаю, да.
Я перевернула ладонь вверх и смотрела, как вода стекается в мелкие лужицы. Еще чуть-чуть, и она стала бы слишком горячей – но теперь была именно такой, как мне нравится. Запрокинув голову, я ахнула, когда вода упала на мое лицо и потекла по волосам. Как горячий ливень. Я начала медленно поворачиваться, в восторге от ощущений воды на коже, даже на ранах и болезненных местах.
Я открыла глаза и посмотрела на Кастила. Он улыбался – настоящей улыбкой. Тот редкий случай, когда появлялись обе ямочки.
– У меня глупый вид?
– У тебя превосходный вид.
Я широко улыбнулась и перешла под другую трубу, где вода текла сильнее. Мои волосы прилипли к лицу, и я рассмеялась. Убрав их назад, я увидела, что Кастил взял бутылочку с
