холодной и инертной. Не намеренно. Не для того чтобы наказать вампира или заставить уступить мне. Просто во мне не осталось доверия, или парень больше не был таким привлекательным в моих глазах, как раньше.
— Ну, что за глупости? — сердился он, добиваясь от меня взаимности. — Лекси, это нелепо, я не совершил ничего плохого. Филипп просто отдал мне мертвеца, как всегда. Да, я выпил больше обычного, но я же не человек, не забывай. Для меня это норма. Если я голоден, почему я должен терпеть только потому, что тебе это не нравится? Если есть возможность напиться вдоволь, зачем мне ограничиваться несколькими глотками? Я хотел пить! Ты же мне не позволяешь… — говорил он в точности как алкоголик.
Случилось то, чего я всегда боялась. Шед менялся, менялись его взгляды, впитываемые несколько веков. Вседозволенность превращала его в монстра — в того, кем он и являлся по сути, от кого бабушка защищала наш мир, не подозревая, что он давно заселен ими. Шеридан сравнил искушение «жизнью здешнего вампира» с наркотиком. Что ж, он не удержался и попробовал свой запретный плод.
— Я вообще не понимаю, почему ты злишься! — возмущался он в ответ на мою обиду. — Какое тебе дело до моего морального облика, если ты все равно не собираешься разделить мое существование и уйти со мной?! Я хочу побыть настоящим вампиром, прежде чем вернуться домой. Мне выпал шанс, а я его бездарно упускаю! Все ради тебя, только мое самопожертвование тебе не нужно. Мы расстанемся через несколько месяцев. Позволь мне быть собой. Если хочешь, я сегодня же уйду, — закончил он глухим голосом, напряженно ожидая моего решения.
Но я не прогнала его. Должна была, но не стала. Наше совместное время и так утекало сквозь пальцы. Это было бы слишком эгоистично с моей стороны — поставить ему условие, но первой его нарушить. Это условие имело смысл, только если мы были бы вместе. Но раз расставание неизбежно, я не имела права принуждать Шеда отказываться от того, чего он так жаждет.
Поначалу казалось, что вскоре я его окончательно потеряю. Шед одичает, как те, другие, станет высокомерен и жесток. Он возвращался домой удовлетворенным, и красные ободки вокруг радужки становились ярче с каждым днем. Они тускнели и исчезали до следующего вечера, но на это уходило все больше и больше времени. Я уже не спрашивала, как он проводит ночи, не хотела знать подробностей. Только однажды напомнила, что «вампирские» глаза — не лучший способ затеряться среди людей.
Шеридан ничего не ответил, оставил мою реплику без внимания. Он исчезал все чаще, торопился вечерами на встречу с «друзьями». По возвращении всякий раз я видела его чуточку другим. Глаза фосфоресцировали сильнее, черты становились более заостренными и хищными, движения — быстрыми и опасными.
Во время занятий любовью, целуя меня в шею, вампир начинал дрожать и задыхаться, словно ему все труднее становилось сдерживаться. Жажда крови перевешивала сексуальное влечение. Иногда он замирал и напряженно закрывал глаза на несколько секунд, после чего приходилось начинать все заново.
— С ней у тебя наверняка никаких проблем нет… — сорвалось однажды у меня с языка, когда мы пытались обсудить его новую необъяснимую распущенность в сексе.
— С кем? — он сделал вид, что не понял.
Я поджала губы:
— С Каролиной.
Шеридан невесело рассмеялся. Его реакция была мне непонятна: это он признал, что я права, или удивлен, что я вообще так о нем подумала?
Повернувшись вполоборота, взглянула на вампира требовательно и решительно, ожидая исчерпывающего ответа. Давно пора было поставить этот вопрос ребром.
Ухмыльнувшись, он потянулся ко мне и запечатлел на моих губах снисходительный поцелуй:
— Я уже говорил тебе, почему меня не привлекают вампирши.
— Да, но Каролина не из твоего мира, — напомнила я. А потом прищурилась: — Тогда почему ты хочешь сделать вампиршей меня?! Разве тогда я не перестану быть тебе интересной?
— Ты другая, — возразил он и с очаровательной улыбкой полез целоваться, отвлекая от неприятного разговора страстными объятиями, словно его не расстроила моя ревность, а напротив, обрадовала. Чертов наглый кровопийца!
Дважды он просил меня дать ему выпить моей крови, не на шутку пугая дикими и голодными глазами, раздражался, когда я не соглашалась. Если бы я продолжала ему отказывать, кончилось бы тем, что он не выдержал и сорвался бы во время ночной прогулки, окончательно превратившись в зверя. Пока что он утверждал, что не убивает людей собственными руками, просто увеличил дозу и перестал ездить в заповедник. Но если слетит с катушек, набросится на живых людей!
Какой-то части меня легче было его оправдывать, если он выпивал мертвецов. И я уступила. Когда он озвучил просьбу в третий раз, я лишь вздохнула и обреченно усадила его в кресло. Потребовала, во избежание последствий, позволить мне самой решать, когда остановиться.
Он трясся от возбуждения, широко раскрытыми глазами наблюдая, как я устраиваюсь на его коленях верхом и обнажаю запястье.
— Ох, Лекси, что же ты со мной делаешь… — простонал он, когда я прикрикнула на него и напомнила держать от меня руки подальше. Дрожал, задыхался, нетерпеливо сглатывал и облизывал блестящие клыки. Он выглядел обезумевшим алкоголиком, когда я поднесла запястье к его губам и вздрогнула от неосторожного укуса. Закатил глаза и урчал, словно изголодавшийся кот, не упуская ни одной капельки.
— Прижми, — прорычал он яростно, ощутив мое непроизвольное сопротивление, — или я схвачу тебя.
Обивка кресла затрещала под его пальцами, и я послушалась, плотно прижав к жаждущим губам рану. Чувствовала нарастающее давление, когда он тянул и глотал, вгрызаясь в мою плоть. Несмотря на то, как сильно меня это пугало, процесс продолжал завораживать, словно где-то в глубине моей души тоже была темнота, и ей нравилась эта власть над мужчиной.
Почувствовав легкое головокружение, я резко отняла руку. Несколько капель пролилось на грудь Шеду, и он неистово зарычал, распахнув пустые черные глаза. Его заколотило крупной дрожью, и он вдруг потерял человеческий облик совсем. Передо мной сидел зверь. Монстр, готовый забрать то, что у него отняли…
Нужно было бежать, пока еще жива. А еще лучше — стукнуть вампира чем-то тяжелым по башке, чтобы привести в чувство. Но под рукой ничегошеньки не было, а давать пощечину обезумевшему хищнику я не рискнула. Соскочив, я попятилась назад, но уже через секунду вампир вырос передо мной и навис, как коршун над добычей.
— Нет… — попыталась я остановить его, защищаясь здоровой рукой. — Хватит!
— Лекси! — дикий огонь отражался в его ледяном взгляде, когда он толкнул меня к стене, втянул носом
