Он замолчал, и какое-то время мы сидели в тишине.
– Завтра тебе придётся разделить со мной часть своей силы, – произнёс он уже не в первый раз. Повторял это весь вечер, будто ждал, что я откажусь.
– Знаю, – ответила я с напускным равнодушием. Но в глубине души надеялась, что этот раздел силы станет для меня первым и последним. Что мне не придётся однажды отдать супругу всё.
***
Брижина Арди
Как выяснилось, хранителей лорд Шенье выделил заранее. Двое мужчин, дежуривших у выхода из резиденции, молча направились вслед за Брижиной и Эмельеном. Стражи шли, словно тени, и спустя несколько минут были и вовсе позабыты.
Взывей ступал рядом с Брижиной аккуратно, звук его шагов напоминал шелест листьев на ветру. Лёгкий характер, такая же лёгкая поступь и настойчивость циклона – вот с чем ассоциировался он у Брижины. Более не сторонясь его, она позволяла идти близко. Их руки то и дело соприкасались в движении, и от этого сердце трепетало в груди ещё сильнее.
«Я останусь с тобой», – звучали в памяти его слова, сказанные с привычной лёгкостью. В них не чувствовалось сомнений или тревоги. Просто: «Я останусь с тобой».
Безумием – вот чем заразил её Эмельен Фенри. Взбалмошностью ветра. «Я останусь с тобой», и она не нашлась что возразить. Все доводы про опасность и про оковы её обета развеялись, словно сон, хотя были реальны. А настоящий сон, иллюзия, которую Брижина нарисовала у себя в голове, вдруг обрела форму. Теперь она шла рядом, и её можно было потрогать. Стоило лишь взмахнуть чуть сильнее рукой и коснуться горячей кожи Эмельена.
Разве к иллюзиям можно прикасаться? Разве выдумка может шагать с тобой в ногу?
– Мне страшно, – прошептала Брижина, признаваясь в самом сокровенном. Страх преследовал её всю жизнь, и ей не с кем было поделиться. Она не хотела людской жалости и тем более не хотела насмешек. Но ей всегда было страшно. И всегда приходилось пересиливать в себе этот страх.
– А мне нет, – ответил Эмельен. – Чего нам бояться?
Брижина перевела на него удивлённый взгляд.
– Вспомни, что случилось в подвале, – продолжил взывей. – Вспомни, кто ты на самом деле. Разветебеесть чего бояться?
Но Брижина боялась. Не столько за себя, сколько теперь за Эмельена, и за сестру, и за нари, которые попытаются вступиться. Она боялась, что её разрушительная суть десе-нари, заклинательницы Смерти, на этот раз отнимет жизнь не только у камней.
Там, в подвале, куда сегодня водил её для последней тренировки Эмельен, она и вправду почувствовала себя сильной. Впервые поверила в это.
Когда вечером испуганная она вбежала в резиденцию, взывей встретил её в холле, взял за руку и повёл коридорами и лестницами вниз. К зале, откуда открывается дверь в подземные ходы, связывающие резиденцию с Храмом Твердыни и Нутром Иль-Нойер. Он вёл её молча, ничего не объясняя, и она, доверившись, не требовала слов.
Оказавшись в каменной зале с высокими потолками и прикрыв за собой дверь, взывей вывел Брижину в центр комнаты.
– Скажи это вслух, – велел он. – Скажи кто ты. Так громко, чтобы каждый камень услышал и ужаснулся.
Брижина испуганно обвела залу взглядом.
– А если они расскажут? – прошептала трясущимся голосом. – Если кто-то узнает от них…
– Это моё последнее задание для тебя, – сказал взывей. – И мой подарок. Прокричи, кто ты, Брижина.
– Но…
– Доверься мне, – потребовал он, но она и так уже доверяла. Безоговорочно и слепо.
Прикрыв глаза, чтобы побороть страх, она набрала воздуха в грудь и… выдохнула, не решившись произнести ни звука.
– Давай, Брижина. Давай, – настаивал Эмельен.
Зажмурившись, опять вдохнула. Приоткрыла губы, пытаясь протолкнуть слова.
– Я… – не крик, а шёпот.
– Громче.
– Я… – сказала уже в голос, – де… десе-нари, – выпалила неразборчиво.
– Они даже не расслышали, – усмехнулся взывей. – Громче, Брижина.
Если бы он только знал, как тяжело давались ей эти слова, то не стал бы насмехаться.
– Кто ты, Брижина? – его голос эхом ударился о стены, и камни, до этого дремавшие, пробудились.
– Я десе-нари, – ответила она раздражённо.
– Нет, слишком тихо, – не унимался взывей.
– Я. Десе-нари! – крикнула Брижина, но взывею снова не понравилось.
– Громче! – заорал он.
– Я ДЕСЕ-НАРИ, БЕЗДНА ПОБЕРИ ЭТОТ ДАР! – её голос звучно пронёсся по зале, заставляя гудевшие камни в ужасе замолчать. – Я десе-нари и несу вам Смерть, – произнесла она уже тише. Эмоции нахлынули волной, глаза защипало, и по щекам покатились слёзы. – Доволен? – повернулась она к взывею и замерла, увидев на его губах улыбку. Беззаботную, ребяческую, будто он совершил какую-то шалость и теперь наслаждался результатом.
– Доволен, – подтвердил он. – А теперь заставь их забыть. Никто не должен узнать о твоём даре раньше времени.
Камни, услышав его слова, испуганно загудели:
– У-у-у… мы не скажем… не скажем… у-у…
Но взывей их не слышал, а Брижина не доверяла. Слишком часто они предавали её в прошлом.
– Заставь их забыть, Брижина, – его слова звучали, как приговор. В этой громадной зале были тысячи камней. Пробудить дар ради одного камня или даже нескольких не то же самое, что ради целой комнаты. Если позволить своей силе разойтись, то легко можно лишиться контроля. Эта зала – не тайное убежище Брижины, где умерщвлённые камни могли долго лежать незамеченными. Эта зала – выход в подземные коридоры Храма Твердыни, по которым каждый день проходит множество служительниц. – На этот раз я не стану тебе помогать, – сказал взывей, окончательно выбивая у неё опору из-под ног.
– Если не собирался помогать, то зачем?.. Зачем заставил меня? – Брижине хотелось вцепиться в него и тряхнуть как следует. Её дар не игрушка. Не развлечение. А он обращался с ним так легкомысленно.
– Хотел сделать тебе подарок, – ответил взывей.
– И какой же? Хотел подарить мне смерть?!
– Нет, – покачал он головой. – Хотел дать тебе свободу. Вот она, – он повёл ладонью, показывая на стены. – Осталось протянуть руку и взять.
У неё больше не было выбора. Если не забрать у этих камней часть жизни, то о её даре очень быстро узнают. А этого допустить нельзя.
На ватных ногах Брижина подошла к стене и прикрыла глаза, пробуждая в себе губительную силу. Тёмную и вечно голодную. Коснулась ладонью камней и почувствовала, как из них хлынул поток энергии. Вместе с жизнью он принёс и последнее воспоминание.
Посреди залы стоит заклинательница. Раскрасневшаяся и злая. «Я десе-нари и несу вам смерть», – её слова оседают на стенах липким страхом. Даже камни могут страшиться, сталкиваясь с неизбежностью.
– Не сегодня, – прошептала Брижина, ведя ладонью по стене и впитывая энергию. – Вы умрёте, но не сегодня. И не от моей руки.
Сила пульсировала в пальцах и охватывала всё большую и большую площадь, проникала глубоко в стены и даже там находила отголоски её признания. Находила и забирала назад. Слишком рано для такой откровенности.
Лишь тогда, когда в воспоминаниях камней не осталось ни голоса, ни даже лица Брижины, она отступила на шаг и оборвала прикосновение. Это далось ей с трудом, но уже не таким, как прежде. Вместо привычных сожалений и апатии, душу наполняла гудящая радость. Брижина ощущала в себе такую силу, что грудная клетка будто вибрировала. Впервые она позволила себе взять так много и не испытывала вины.
–Вотмой подарок, – улыбнулся взывей. – Но мы ещё не закончили.
Он подошёл и коснулся пальцами стены. Начал вести по ней, медленно двигаясь вдоль залы.
– Забери моё прикосновение, – велел он. – Только его и ничего больше.
Вопреки вспыхнувшему возмущению, Брижина не стала спорить. Она завидовала лёгкости, с какой Эмельен подходил ко всему, включая её дар, и хотела у него научиться. Он жил играючи и сбрасывал с плеч любой груз. Не брал лишней ноши, только самое нужное. Говорят, он приехал на остров почти без вещей. Лишь с небольшой перекидной котомкой. Даже в путь он отправлялся налегке.
