уверена, — пожала плечами. — А почему это так важно?
— Я просто пытаюсь понять, как так вышло, что посторонний человек завладел важным родовым артефактом, который был защищён и надёжно спрятан. Мы должны предотвратить подобную возможность на будущее.
— Я не знаю, лорд Шарпмайнд.
— Хорошо. Вам известно что-либо о сообщниках этого человека?
— Нет.
— Этот человек упоминал при вас о других близких ему людях, о ком-то важном для него?
— Да. О Лили, — сказала сиплым голосом и схватилась за горло. Лорд Шарпмайнд пододвинул стакан с водой, и сделал пометки в пергаменте.
— Лили также участвовала в заговоре против Императора.
— Нет.
— Лили знатного происхождения, бывает в Императорском дворце, принимает участие в балах и приёмах, которые устраивает Император.
— Нет.
— Лили пустышка простого происхождения.
Я уже не могла говорить, и только покачала головой. По щекам текли слёзы. Горло жгло раскалённым железом. Ещё немного, и я потеряю сознание. «Он не догадается, невозможно просто так догадаться». Но я недооценила сообразительность начальника тайной полиции.
— Золотая, — это казалось невероятным, но лорд Шарпмайнд словно прочитал мои мысли. Я кивнула. — Лили это золотая из вашего мира. Ну конечно! Он неспроста занимался открытием порталов и переправлением золотых. Вот где нужно искать ответы.
Мужчина выглядел удивлённым. Снова записал что-то в пергамент. Быстро посмотрел на меня и сказал:
— На сегодня достаточно, дальше я сам. Я распоряжусь, чтобы вас осмотрел целитель. Вы очень помогли, леди Ангелина. Отдыхайте.
С этими словами лорд Шарпмайнд вышел. Я услышала его голос в коридоре «обращайтесь с пленницей как с леди, её дело у меня на особом контроле». Устало опустилась на жёсткий матрас, закинула руки за голову и принялась рассматривать потолок. Сама не заметила, как провалилась в тяжёлый сон.
Рэйнер.
В рабочем кабинете Его Императорского Величества Коннора Хэлленбурга VI было тихо. Время от времени раздавался шелест пергамента — Император читал отчёт. Трэвис внимательно следил за его реакцией. Я равнодушно смотрел в потолок.
Закончив читать, Император сказал:
— Поразительно. Я поражён тому, сколько лет этот мошенник был рядом! Старик вылез из небытия и опутал нас своей чёртовой паутиной, а мы и не заметили!
— Моим сотрудникам пришлось очень постараться, чтобы отыскать настоящее происхождение и имя Великого Жреца. Теперь, когда его связи с золотыми и личный интерес установлены, полагаю необходимым поставить под сомнение всю его деятельность.
— Хочешь сказать, всё может быть не так, как пел нам этот прохвост?
— Вполне может быть, межмировой портал можно открывать чаще, а золотых возвращать больше.
— Найти того, кто способен открывать межмировой портал, не так-то просто. До этого времени нужно себя обезопасить. Ведь, я так полагаю, он может вернуться с новой армией?
— Насколько я знаю, чтобы открыть межмировой портал, нужны двое, один здесь, другой там. У нас нет данных о его сообщниках здесь. Вполне возможно, он действовал в одиночку. Но в любом случае осторожность необходима. Я предлагаю установить дополнительные артефакты, отслеживающие повышенную магическую активность в этих местах, — Трэвис положил перед Императором карту с отмеченными на ней красными точками. — Информация о работе артефактов будет передаваться в отдел контроля за магической активностью.
— Так и сделаем, Трэвис. Отличная работа. Что скажешь, Рэйнер?
— В гарнизоне есть дежурный отряд воинов, способный сразу отреагировать на любую внезапную угрозу. Мобилизация всего гарнизона займёт сорок пять минут по отработанному сценарию. В случае повторного проникновения вражеской армии через портал мы справимся.
— Ну, что ж. Похвально.
— Ваше Императорское Величество, — заметил, как Трэвис покосился на меня. — Ещё кое-что.
— Да?
— По поводу девушки, леди Ангелины.
Император скривился:
— И что с ней?
— Принимая во внимание её активное содействие расследованию, а также то, что она не была осведомлена об истинных намерениях Великого Жреца, я прошу для неё смягчения приговора.
— Вот как. В полку защитников незабвенной леди Ангелины прибыло, — неприятная усмешка исказила лицо Императора. — Значит, считаешь её невиновной?
— Считаю, что она опасно сглупила, попав под влияние старого интригана, и совершила кражу. Но умысла на государственную измену и переворот у неё не было. Это подтверждает протокол допроса под сывороткой правды. Ваше Императорское Величество.
— Восхитительно. Нет, Рэйнер, ты слышал? Что скажешь?
Две пары глаз обратились ко мне. Трэвиса — с надеждой и молчаливой просьбой поддержки. Императора — усталые и раздражённые. Я вздохнул, сел поудобнее в кресле и сказал, взвешивая каждое слово:
— Скажу, что безопасность государства и Императора превыше всего. Тот, кто причастен к посягательству на власть или жизнь Императора, должен быть наказан по всей строгости, в назидание остальным. Не вижу достаточных оснований для смягчения приговора.
— Хвала Стихиям! — Император поднял глаза вверх. — Хотя бы кто-то здесь в здравом уме! А ты, Трэвис, разочаровываешь меня подобными просьбами. Я могу заподозрить у тебя в этом деле личный интерес.
Лорд Шарпмайнд покачал головой и ответил:
— Прошу меня простить, Ваше Императорское Величество. Мне жаль, что вас расстроила моя просьба, но никакого личного интереса в данном деле у меня нет.
— Зато от тебя разит симпатией к государственной преступнице, что в любом случае прискорбно, но раз уж так сложилось, ты и передашь ей, — император открыл ящик стола и достал исписанный лист пергамента с красной гербовой печатью. — Вот этот приговор к казни через повешение. Когда там у нас ближайшая дата?
— Через три дня, — глухо ответил Трэвис.
— Долго. Ну, ничего. Есть время раскаяться и подумать о душе. Спасибо, лорд Шарпмайнд, вас я более не задерживаю. Рэйнер, останься. Предлагаю назначить дату вашей с Глорией помолвки.
Ангелина.
Я лежала на спине и в очередной раз пересчитывала деревянные балки на потолке. Из коридора доносились разговоры стражи и грохот чего-то тяжёлого. Обычное утро в казённом учреждении.
В дверь постучали. Я села на кровати и сложила руки на коленях. По лицу вошедшего Трэвиса Шарпмайнда сразу поняла — хороших новостей не предвидится. Так и оказалось.
— Всё плохо, да? — спросила и до последнего ждала, что мужчина меня разубедит, заверит, что всё решилось. Но он лишь молча опустился на стул и протянул мне лист пергамента.
Дрожащими руками я взяла его и попыталась прочесть. Буквы прыгали перед глазами, слова путались. Мозг отчаянно сопротивлялся написанному: «…приговаривается к смертной казни через повешение…». За подписью и личной печатью Императора.
— Когда? — голос хриплый и словно не мой.
— Через два дня.
— Так скоро?
— Я просил о помиловании, леди Ангелина. Но Император уже заранее всё решил. Он подписал приказ ещё до того, как увидел отчёт и выслушал пояснения.
— Этого просто не может быть, — я встала, обняла себя за плечи и принялась ходить взад-вперёд. — Не может
