Я больше ничего не сказала, закрыла глаза и попыталась расслабиться, представляя себе воду со льдом в большом стакане.
* * *
Мы шли до самой темноты, но ничего так и не изменилось, никто не примчался нас спасть. Было решено остановиться на ночлег, потому как в темноте была опасность снова свалиться в какой-нибудь овраг.
— Мы не переживем завтрашнюю жару без воды, — сказала я, укладываясь поудобнее на жесткой глиняной поверхности.
Тайлер все еще сидел, обхватив руками колени, и смотрел в ночное небо. В тусклом свете неизвестного мне спутника Сьеры я видела только его профиль.
— Скорее всего, — ответил он, — но я не привык сдаваться раньше времени.
— Похвальное качество, — я видела, как Александр повернулся ко мне. — Нет, правда, — поспешила заверить, — без издевки. Наверное, потому твой экипаж так тебя любит, ты никогда не сдаешься.
Несмотря на темноту, я увидела, как он улыбнулся.
— Может, секрет в том, что я тоже их люблю?
Я задумалась. Что я знаю о любви и привязанностях? Мало, много меньше, чем должна была бы в своем-то возрасте.
— Ты, правда, собирался выгнать Ригза? — зачем-то спросила я. Может быть, потому что разговоры отвлекали от мыслей о воде.
— Он заслужил.
— Я знаю, другой бы на твоем месте вообще отправил его под трибунал за такие фокусы. Но мне казалось, вы как одна большая семья, странно отделываться от члена семьи за проступок.
Александр молчал несколько минут, так долго, что мне показалось, не ответит.
— Морган, ты перегрелась? — спросил он, наконец. — Ты ли рассуждаешь о том, что экипаж — это нечто большее, чем просто коллеги?
Я подумала.
— Наверное, да, перегрелась, — серьезно ответила я. — В других обстоятельствах я бы такого никогда не сказала.
— Ладно, будем считать, мне повезло, я нарвался на прилив твоей откровенности, — развеселился Тайлер. Удивительная способность искать позитив в любой ситуации.
— Наверное, где-то в глубине души я всегда мечтала о такой семье, где ты кому-то нужен, — жажда превратилась в маниакальное желание, и я уже плохо соображала, что и, главное, кому, говорю. Но Александр слушал и не перебивал. — Когда погиб Ник, наша семья рухнула, все справлялись с горем по-своему, отец с головой ушел в службу, мама в работу, а я в учебу, и когда смогла покинуть дом, и без того постоянно пустой, была несказанно этому ряду.
— Думаешь, родители тебя не любят? — просто спросил Тайлер.
Наверное, так откровенно я не разговаривала ни с кем в своей жизни.
— Любят, — я пожала плечами, хотя, вряд ли, он видел мой жест, — конечно, любят, я ведь их дочь. Но они всегда хотели дочь, похожую на девочку, леди, носящую платья, рассуждающую о моде, ту, которая подарит им внуков и обеспечит спокойную старость.
— Хочешь сказать, они любят тебя как своего ребенка, но не как личность, не саму тебя?
И как только он понял, что я действительно пыталась сказать?
— Они не знают меня как личность, — я обреченно вздохнула.
— А кто-нибудь знает?
Этот вопрос я задавала себе сама не один раз, и ответ на него всегда не нес в себе утешения.
— Не думаю, — честно ответила я. — Я никого не подпускаю близко, — я перекатилась набок и подперла согнутой в локте рукой голову, чтобы лучше видеть собеседника. — Вот взять хотя бы Эшли. Во что он влюбился? В кого? Что он обо мне знает? Ну, понимаю, понравилась ему внешне. А что еще? Я покорила его тем, что прикрыла от тебя Ригза? Что взяла на себя вину за ту пьянку? Что он обо мне придумал? Создал образ, который сам и полюбил, а потом еще и обиделся, что я не его выдуманная леди.
— Эшли — хороший парень, — вступился Александр за друга.
— А разве я спорю? — я невесело усмехнулась. — У меня было много хороших парней. Без шуток, хороших. Вот только я нехорошая, мне это ненужно.
— Приступ самобичевания?
— Наверное, — я снова плюхнулась на спину, на этот раз скрестив руки на груди. — Если я скоро умру, должна же я перед кем-то излить душу.
Тайлер усмехнулся.
— Вот только я не исповедник, — напомнил он, — я не отпускаю грехи.
— Я и не прошу их отпускать, пусть умрут со мной, — разрешила я.
— Теперь буду знать, когда мне понадобится услышать от тебя, что ты на самом деле думаешь, я посажу тебя под лампу и не буду давать пить, — съехидничал капитан.
— Это будет садизм, — напомнила я.
— Это будет необходимая мера. С тобой в обычном состоянии разговаривать просто невозможно.
— Аналогично! — возмутилась я. — Я с первого дня умираю от желания тебя ударить. Такой умный, всегда правый, отчитывает меня как школьницу.
Но Александр на провокацию не повелся.
— Потому что ты и ведешь себя, как обиженная школьница.
— Сейчас, наверное, особенно, — признала я, сдаваясь.
— Да нет, сейчас ты меня как раз не бесишь.
И мы рассмеялись вдвоем. Да уж, нелепее ситуации не придумаешь.
— М-да, — вздохнула я, — у нас как-то с первой встречи не заладилось.
— Давай исправим и начнем все заново? — развеселился Тайлер и с деланной серьезностью представился: — Будем знакомы, Александр Тайлер, можно просто Александр, — и протянул мне руку.
Я вывернулась и пожала протянутую руку, при этом не меняя позы.
— Миранда Морган. Можно просто… э-э… Морган.
Он рассмеялся. А чего ждал? Что я на смертном одре настолько раздобрюсь, что разрешу звать себя по имени? Ну уж нет.
Александр надолго замолчал, и я подумала, что он задремал, но когда приподнялась, обнаружила, что он все так же сидит, смотря куда-то вдаль.
Я снова перекатилась набок.
— Ты, правда, был женат?
Оказалось, мучительная жажда провоцирует не только мою откровенность, но и любопытство.
Не ответит, настаивать не буду, убеждала я себя, придумаю другой вопрос, хотя не заткнусь, это точно. Нет, не заткнусь.
— Правда, — ответил Тайлер.
— И где твоя жена сейчас? — я посчитала, раз не послал, значит, не против расспросов.
— Не знаю, — Александр покачал головой и снова уставился вдаль, — бороздит просторы Вселенной, я думаю. Мы расстались четыре года назад, больше я о ней ничего не слышал.
Будь я в нормальном состоянии, я бы поняла, что наступаю на больную мозоль, стучу в закрытые двери, куда меня не приглашали, но я уже вошла в раж и не могла остановиться.
— Она тебя бросила! — вдруг поняла я. Надо же, кто-то бросил самоуверенного всегда правого капитана.
Я поздно спохватилась, что несу, думала, он теперь разозлится, но нет, я ошиблась, может это и была когда-то больная мозоль, но она явно давно зажила.
