во главе с директором их не заметили?»
— Так что, скорее всего, ребенок сейчас с отцом, — закончил свою мысль Барс, и я поспешила выбросить все остальное из головы.
— Нет, Боже, все не так, как ты думаешь!
— Мария, поверь мне, я живу в этом мире гораздо дольше тебя, так что знаю о местных обычаях куда больше, никто не стал бы…
— Ты отец ребенка! — выпалила я, только чтобы закончить этот бесполезный спор.
— Я… кто?
Он широко распахнул глаза, лицо окаменело.
«Теперь отступать некуда», — мысленно подбодрила себя я, но на всякий случай чуть отодвинулась от него.
— Я пришла в себя в этом мире как раз в тот момент, когда рожала Ирина. Она успела отдать мне кольцо, сказав, что взяла его у отца ребенка. Как я поняла из переписки, которую прочитала потом в телефоне, она провела ночь с тобой, ты был пьян, и она взяла его в качестве доказательства, что между вами была связь. Чтобы потом не пришлось доказывать это. Ну а дальше я, кажется, уже рассказывала. Она пришла вернуть его, но твоя секретарша сказала, что ты умер.
Я отвернулась к окну. Лес вокруг становился все гуще, если я правильно помнила, скоро должен быть поворот на Песье. Меня, наверное, уже хватились. Надо бы поворачивать. Я похлопала себя по карманам, нащупывая телефон.
С одной стороны, то, что я его не забыла, — успокоило, а с другой — это значит, что мне никто не звонил, чтобы сообщить, что Ирочка нашлась.
— Так, значит, — было слышно, что слова даются ему с трудом, — ты не собиралась мне это рассказывать?
— Ты же хочешь сбежать из этого мира. Бежать ведь проще, когда ничто не держит? — как говорится, лучшая защита — это нападение, а сейчас мы с ним оба были на взводе.
Мирослав на это ничего не ответил, продолжая давить на газ.
— Надо вернуться, может поступить новая информация… — сухо пробормотала я. Из меня словно разом выкачали всю волю. К жизни, к радости.
— Все равно. Надо проверить Песье, — упрямо качнул головой Барс, избегая смотреть в мою сторону. Видимо, он из тех, кто не любил менять однажды принятые решения, даже если понимал, что они неверные. — Следы оборотней сами собой не могли появиться.
— Ты же сам сказал, что в городе есть и другие…
Возвращаться в ту забытую богом деревню не хотелось, с другой стороны, если есть хоть малейший шанс…
У дороги мелькнула табличка: «Песье, 30 км».
— …Уверена, среди учеников интерната тоже есть оборотни, — чуть менее уверено пробормотала я. — Уже даже жаловалась директору, что кое-кто из учеников по ночам из общежития сбегает. Может, как раз чтоб на луну повыть.
— Если это не они, просто развернемся и уедем, — упрямо гнул свое Мирослав.
У меня возникло странное чувство, что сейчас он заинтересован даже не поисками малышки, а сведением каких-то своих старых счетов.
Еще раз сжала телефон в кармане и, решившись, на всякий случай набрала Гале смс:
«С Мирославом Барсом. Уехали проверить Песье».
Скоро тут не будет сети, не хочется, чтобы думали, что я тоже пропала. Пусть уж лучше директор во главе с арбитрами заявится в эту проклятую деревню и узнает, что я украла ребенка, не сообщила о смерти Ирины и давала ложные показания в полиции. Главное, чтобы моя девочка нашлась живой и здоровой.
— Кому пишешь? — Мирослав по-прежнему не поворачивался ко мне.
— Спрашиваю у Гали, есть ли новости.
Нажала «отправить»… и сеть пропала. Я даже не знала, ушло смс или нет.
— Черт. Связь кончилась, — сердито убрала телефон в карман.
— Значит, территория волков началась, — Мирослав нажал кнопку на панели. Раздался характерный щелчок, звук блокировки дверей.
— И что мы будем делать? — я невольно обхватила себя руками. Вот уж не подумала бы, что когда-нибудь по доброй воле вернусь сюда. — Приедем и спросим: «Не вы ли похитили ребенка?»
— Да, примерно так я себе это и представляю, — едко откликнулся Мирослав.
Я поджала губы, лихорадочно соображая. Чем дальше мы углублялись в этот жутковатый смешанный лес, тем сильнее мне становилось не по себе, тем ярче в голове всплывали образы того, как я убегала тут от волков, как ударила бабку-повитуху кочергой. Зачем мы едем туда? Меня же разорвут на части, как только увидят? А что, если я не просто ударила, а серьезно покалечила или даже убила ту сумасшедшую старуху?
— А может, использовать эффект неожиданности? — не унималась я. — Ну в самом деле, если ребенок действительно там, то не лучше ли использовать твою суперскорость, чтобы просто оббежать все дома в деревне и все осмотреть?
— До тех пор, пока мы не уверены, что это они, лучше на их территории магию не использовать, — кажется, Барс и сам нервничал. — Иначе они могут посчитать это вторжением, агрессивными действиями. И любое их противодействие будет с точки зрения нашего закона самозащитой.
— Может быть, тогда не стоит идти туда, если мы не уверены? — в моем голосе проскользнули истеричные нотки.
Но я тут же умолкла.
Впереди показался просвет. Дорога кончалась тракторной колеей, уходящей в широкое поле.
Барс сбросил скорость, и в какой-то момент мне показалось, что мы просто увязнем в той грязи и лужах, которые были перед нами, но стоило увидеть покосившийся одноэтажный сарай, как все другие мысли улетучились. Покосившийся черный домик с накренившейся трубой — место, где родилась Ирочка.
На лбу выступил холодный пот, а ладони стали жаркими и влажными.
Я тяжело сглотнула. «А может быть, Мирослав едет сюда не для того, чтобы найти Ирочку? — вдруг подумалось мне. — Может быть, он просто хочет понять, как я оказалась в этом мире, чтобы самому использовать этот же способ?»
— Давай, пожалуйста, повернем, ведь ясно же как день, что мой ребенок не тут. Она не может быть тут…
— Смотри, — Барс словно не слышал меня, — нас уже встречают.
Дверь домика на отшибе жалобно скрипнула. В проеме показалась большая темная фигура.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть ее и понять, что это та самая старуха, что принимала у Ирины роды. Сейчас она была одета в серые широкие шаровары, а сверху какое-то подобие короткого халата,
