— И тебя уволили?
Георг долго молчал. Я уж было решила, что он передумал рассказывать.
— Конечно. Но, к счастью, есть множество мест, где молодой и здоровый мужчина может найти себе работу. Ханну отправили к каким-то дальним родственникам. Я намеревался ее найти.
— И как ты оказался мужем моей матери? — У меня пока не складывалась полная картинка.
— Я не уехал с Плато, потому что слышал ее разговор с отцом Ханны. Он все волновался, что Ханна может вспомнить ненароком меня или что-то из жизни здесь. Твоя мать ответила, что это возможно. Магия кулона завязана на эмоциях. Если Ханна меня любит, это до конца стереть нельзя. Но Ханна сможет вспомнить меня только, если будет рядом этот кулон. Без него я бессилен. Можно было снова влюбить ее, скажешь ты, и будешь права, но… ты знаешь, как появился этот кулон?
Я покачала головой, машинально поглаживая гладкий камень. Даже нога болела меньше, хоть и противно ныла.
— Так в нашем мире появилась богиня. Говорят, Высшему понравилась девушка, у которой был этот кулон. Она не могла никого полюбить, но при встрече с ним кулон изменил цвет. И Высшему ничего не осталось, как сделать ее своей женой. Кулон был потерян, но потом нашелся на Плато. В зависимости от того, кому он принадлежит, меняет цвет, когда вспыхивает настоящее чувство. Может быть или отдан, или взят после смерти.
— Ты женился на маме, чтобы отыскать его, — закончила я.
Что ж, я всегда знала, что Георг не просто так стал мне отчимом. Но всегда думала, что его интересовали деньги или земли. А вот оно как вышло…
— Да, я думал, заберу кулон и исчезну. Она меня даже не вспомнила. Может, ее вины и не было, она просто сделала то, о чем просили люди, живущие на ее земле. Не стала разбираться. Но я всегда ее ненавидел, и тебя заодно. После ее смерти я думал, кулон у меня в руках, но ты… можешь себе представить, как я злился. Вил, я говорю тебе правду. Ничего более этот кулон не может, только менять цвет. И вернуть память Ханне. Дай его, пожалуйста. Я даже верну, когда найду ее и заберу.
Я медленно достала украшение. Насыщенный цвет теперь казался не волшебством, а приговором — достаточно было вспомнить, при каких обстоятельствах он появился. Георг удивленно переводил взгляд то на меня, то на кулон.
— И давно он?
— Как только приехала в Лесной, — глухо ответила я.
Вот так Судьба не дает и шанса ускользнуть от зеленых насмешливых глаз. Почему именно он? И как мне из этого теперь выпутаться?
— Я так полагаю, это Сероглазый. И проблема в том, что вы изображали пару для меня, а на самом деле он мечтает затащить тебя в постель и на этом завершить общение.
Вот я еще с Георгом не обсуждала свои отношения с Клэем!
— Знаешь, что…
Что я собиралась ему сказать, осталось загадкой, в том числе и для меня. Сначала мы услышали шорох, который быстро превратился в довольно громкий звук, будто сдвигают камни. Георг поднялся, я же это сделать не смогла бы при всем желании.
— Сиди здесь, — зачем-то сказал он мне. — Сейчас поймаю шутника, вернусь и отнесу тебя в лекарский дом. Не шевелись, если не будет помощи.
— Куда ты? Что там…
Я умолкла, увидев… черную драконью морду.
Георг… Георг не был удивлен внезапному гостю. Они знакомы? Я запуталась!
— Ты знаешь, кто это? — шепотом спросила я.
Сверху сыпалась пыль и раздавался какой-то грохот — это дракон освобождал проход.
— Дракон. Который нас вытащит. Не лезь сама, дождись, я кого-нибудь к тебе отправлю.
С этими словами Георг исчез в проеме и больше никаких звуков не осталось. Я попыталась было выглянуть наружу или вовсе выбраться из этой каморки, благо не так уж сильно завалило вход, чтобы пришлось карабкаться. Но нет, боль в ноге не дала мне сдвинуться с места. Я стиснула зубы.
Лестницу обрушили не случайно? На меня или на Георга, интересно… Наверное, на меня, Георг все же прилетел в Лесной, чтобы добыть артефакт, и не ввязывался в сомнительные дела здесь. Ну, я так думаю. А вот я уже насолила многим.
Кто только не желал мне куда-нибудь провалиться. Вернее всего, это Дамиан решил поквитаться за Клэя и за то, что я сделала перед тем, как улететь из Подземного. Обрушить лестницу… охотник грязно играет. Но с Георгом я бы на его месте не стала связываться, Георг пережует и проглотит, не заметив сопротивления. Может, он когда-то и был лекарем, влюбленным в девушку Ханну, но за прошедшие годы стал сильным и опасным магом.
Я снова достала кулон, чтобы немного подумать. Голубой светящийся изнутри туман клубился в маленькой безделушке, перевернувшей мою жизнь. Артефакт настоящей любви? До этого я слышала что-то подобное разве что в легендах, может, в песнях. Ну почему, почему он сработал именно на Сероглазом? И что вообще должна чувствовать я?
Ох, одни вопросы, ни единого ответа. Черный дракон, кто он?
Я бы подумала, что Клэй, но в академии не идиоты сидят, они распознали бы в нем дракона сразу же. И размеры не совпадают, ну не может быть оборотень таким огромным. В четыре раза больше меня, наверное. Тогда кто? Ипостась Медного — облачный. Нет, идей больше никаких.
Я спрятала кулон и привалилась к стене. Боль в ноге стала привычной, она уже даже не вызывала слез. Больно, да, сильно. И почему так? Георг сказал, перелома нет, но Георг может ошибаться. Это ж какая тогда боль при переломе!
Я устала. За такой короткий промежуток времени я пережила столько, что просто устала. И это откровение о маме. Нет, я не питала иллюзий, думая, будто моя мать — самое светлое существо в мире. Конечно, нет. Она могла быть и жесткой, и строгой. Но чтобы так… впрочем, всегда есть две точки зрения на события, и наверняка точка зрения родителей Ханны казалась ей верной.
Но теперь встает вопрос: а что думаю я. На чьей я стороне?
Снаружи послышалась ругань.
— Эй! — крикнула я. — Помогите, пожалуйста!
В проеме появилось лицо Медного, и я с облегчением выдохнула.
— Магистр, я тут немного ногу повредила, когда лестница рухнула. Можно мне к лекарям?
Он быстро и осторожно пролез через завалы мусора и обломков ко мне, поднял на руки. Я закричала, потому что от неосторожных движений нога прямо взорвалась от боли.
— Прости. Перелом?
— Не знаю! Но больно очень.
— Возьми магию, сосредоточь в ладони и поводи по ноге, чтобы немного уменьшить боль. Но не до фанатизма.
И почему я сразу до этого не додумалась? От прикосновения холода сначала было немного больно, потом — невообразимо хорошо. Сразу стало проще воспринимать транспортировку. Меня вытащили из-под завалов и разместили на скамейке.
— Сейчас лекари придут и тебя заберут. Наверное, будут проверять кости, так что проведешь ночь в лекарском доме, — пояснил магистр.
