- Какой огромный, - охнула Кассандра, разглядывая комбинезон, предназначенный человеку раза в три крупнее ее.
- Зато действенный, - заверил ее Майкл. – Хочу, чтобы ты была защищена, когда окажешься там. - Он старался не думать обо всех этих треклятых «Зеленых шершнях».
Взволнованность промелькнула на лице Кассандры, словно она поняла, что он хотел этим сказать. В данном ущелье ничего хорошее их не ждало, но иного пути не было.
Майкл помог натянуть ей комбинезон, потом, согнув свои слишком длинные ноги, наклонился и застегнул молнию. Наконец ладони мужчины остановились на ее талии.
Внезапно их взгляды пересеклись, и у Майкла сердце застряло в горле. Он отвел взгляд. Она тоже.
Тут опять их взгляды встретились, и Майкл проговорил:
- Я никогда не хотел причинить тебе боль.
Он и прежде говорил эти слова, но повторит, если понадобится, еще сто раз – лишь бы Кассандра поверила.
- Знаю, - тихо заметила девушка.- Просто ничего не смог с собой поделать. – Она засмеялась, только в смехе этом не было веселья. – Вот поэтому-то мама и предостерегала меня не влюбляться в солдата. Это слишком больно.
Майкл застыл, не мог даже пошевельнуться. Она его любит? Неужели только что обмолвилась, что любит его?
- Что ты сказала?
Она смочила губы - сладкий розовый язычок пробежался по полной нижней губе.
- Я… я сказала, что я…
Раздалось бабаханье, потом еще одно, и еще. Зазвонил телефон. Майкл ответил.
- Два десятка зодиусов и вдвое больше волков, - проорал Стерлинг. – Уходи с ветром, и сделай это немедленно.
Майкл сунул телефон обратно и схватил шлем для Кассандры.
- С нами будет все в порядке. – И поцеловал, жестко и быстро. – Будешь делать то, что я говорю и когда.
Кассандра кивнула, в глазах засветился ужас, и надела шлем на голову. Майкл схватил свой шлем и сел на мотоцикл.
Считанные секунды он вжимал педали, газуя, после чего заблокировал двери внедорожника. Они понеслись к выходу, и, невзирая на инстинктивное желание использовать ветер в качестве щита, Майкл сдержался. Все, что он применит против зодиусов, попадет и в ренегатов.
Только они пролетели мимо строения, как зарядил дождь, стирая видимость. Со всех сторон их атаковали волки. Кассандра взвизгнула, когда они ринулись к ее ногам, и Майкл порадовался, что на ней бронезащита.
Мужчина срезал и повернул, поскольку не мог дотянуться до оружия и по-прежнему управлял мотоциклом. Волки роились повсюду: справа, слева, спереди, сзади. Используй он ветер, мог потерять управление. Но, главное, не стреляли, за что Майкл возблагодарил Бога. Зодиусы не посмеют стрелять там, где есть Адамовы волки, так как тот пришибет их потом за это. Смешно, но зато удобно – вынужденная слабость его людей.
Майкл, лавируя через стаю, умудрялся не свалиться на землю. Подкатив к окраине каньона, он прибавил газу и проскочил мимо деревьев. На смену волкам пришла стрельба и им вслед засвистели пули. Майкл призвал ветер, удерживая щит, пока тот не падал. После чего «возводил» его снова и снова.
Однако автоматные очереди не смолкали, и в один из незащищенных моментов шальная пуля пробила мотоциклетную шину. Время остановилось, когда мотоцикл под ними занесло. Все, о чем Майкл мог помыслить, – это Кассандра, и инстинктивно мужчина призвал ветер, который стелясь, создал над землей воздушную подушку, смягчив падение.
И стоило им свалиться прямо в слякоть, как Майкла охватил ужас; он сорвал с себя шлем, пытаясь сквозь ливневую завесу разглядеть Кассандру. Обнаружилась девушка в паре шагов, сидящая прямо и пытающаяся стащить с себя шлем. Майкл одним стремительным движением оказался на ней, закрывая собой от пуль, и только собирался укрыться с Кассандрой за деревьями, как услышал щелчок взводимого курка.
Повернув голову, Майкл уткнулся взглядом прямо в дула десятка автоматов, заряженных, все всякого сомнения, «Зеленым шершнем». У ног солдат рычали волки. Впереди стоял Люсьен и, по-видимому, руководил атакой. Люсьен, который всегда жаждал власти, но не получал ничего, кроме пренебрежения со стороны Адама.
Позади зодиусов материализовались ренегаты, наведшие оружие на головы противников.
- У нас «Зеленый шмель», - проорал Стерлинг. – И они запросто снесут вам черепушки.
- Не раньше, чем на тот свет отправятся Кассандра с Майклом, - заверил его Люсьен.
- Отвали, мудак. - Глаза Майкла впились в Люсьена, и он заметил в глазах того панику. Люсьен загнан в угол. Единственный способ выслужиться перед Адамом – уничтожить Майкла и Кассандру, а потом исчезнуть в порыве ветра.
Майкл не дал себе времени подумать о последствиях своего поступка, поскольку ни правильного, ни положительного ответа не было. Он не сумеет их удержать надолго посредством ветра, и тогда их догонит пуля. Ладно, если погибнет он один, но за ним ведь отправят Кассандру, ренегатов. Нет, существовал лишь единственный вариант, который давал хотя бы призрачную надежду на выживание.
Майкл схватил Кассандру и ушел с нею в ветре, молясь, чтобы девушка выжила.
***
Холод крошечными укусами просачивался в его сознание. Так. Чертовски. Холодно. Веки приоткрылись, и сетчатку обожгло ярким светом. Боль пронзила роговицы, заставив точно налитые цементом ресницы поспешно сомкнуться, окуная в уютную тьму. Да. Тьма. Он любит темноту. Это все, что он осязал, все, что зрел.
В комнате вокруг него завозились, и непонятных шуршаний оказалось достаточно, чтобы соблазниться еще одной попыткой разомкнуть веки. Сквозь полое пространство проник мягкий голос, чувственный и нежный – к нему спустился ангел, дабы помочь.
Веки приоткрылись в щелочки, и Брок опять зажмурился, когда яркий свет, проносясь через мозг, обратился в пузырьки боли, побежавшие вдоль позвоночника. Лицевые мышцы сократились, брови нахмурились. Он выдохнул и заставил себя сосредоточиться.
Белый потолок. Он созерцал белый потолок. Галлюцинации исчезли, над ним переливались, блестя как капельки воды, кружили мушки, что сбивало его с толку. Брок отчаянно боролся за то, чтобы держать их в поле зрения, а не один лишь проклятый белый свет. Все кончено, окружающее поглотило его.
В груди начала шириться паника, удушливо поднимаясь к горлу, и Брок дернулся вверх. Резкий рывок на запястьях оборвали вздох, и в голове завихрились туманные образы, которые никак не получалось разглядеть.
Брок поднял голову, огляделся – он в небольшом стерильном помещении, белые стены, больничные койки. Острая боль пронзила запястья, что-то впивалось в его плоть. Отчаянно пытаясь высвободиться, Уэст повторно дернулся вверх, но ничего не вышло, опять задергался – стало еще больней.
