Я обернулась.
— Ее необходимо изгнать. Сейчас. Орайа — крепкий орешек, когда она придет в себя, то не стоит надеяться на веревку, будь она хоть трижды освящена. Стив, сможешь?..
— Хелла!! — потрясенно вскрикнула Одри, сидящая подле отца. — Ты в своем уме?! Ты что, не видишь, что он умирает?!
Фамильяр через силу криво усмехнулся. Я продолжила.
— Орайа не должна оставаться на поверхности. Ее место в аду. Она, как дикое безумное животное, слишком непредсказуема.
— Какая же ты бессердечная сука, — в сердцах процедила вампирша.
— Хелла… права…, — выдавил Стив. Он часто моргал, словно боялся провалиться в черноту, из которой ему уже не выбраться. Правая рука фамильяра оторвалась от живота и начала что-то искать рядом на песке. — Нужно… прочитать текст на чаше… коснуться ею демона. Но… она слишком далеко. Не доползу.
Он с трудом поднял небольшой кубок, вроде тех, которые священнослужители используют для причастия. По отполированному, заляпаному кровью серебру шла гравировка на латыне.
Что-то внутри желало держаться от этого предмета как можно дальше.
— Тебе нельзя больше двигаться, — с сожалением сказала я. — Если ты умрешь до того, как Орайа отправиться вниз, ничего не получится. Дело не только в словах на реликвии, а в желании человеческой души очистить мир от скверны. Уйдет душа — рассыплется заклятье. Впрочем, у нас нет других вариантов…
— Как же ты меня бесишь, Хелла!! Стоишь тут, разглагольствуешь, как ни в чем не бывало… — Одри выхватила кубок из слабых пальцев Стива и вскочила. — Я сама все сделаю!
— Не выйдет, — устало вздохнула я и сложила руки на груди. — Все вампиры прокляты, Одри. Вы не несете в себе свет, который есть даже в самой затхлой душенке. Если посмотреть на ваши души со стороны, они скрыты темным панцирем, замурованы в теле…
— Плевать я хотела, — отрезала Одри.
Она в прыжке оказалась рядом с Орайей. Та шевельнулась, мало понимая, что происходит.
Глаза новообращенной сверкали. В ней бурлила ярость и праведная жажда возмездия.
Я покачала головой. Мы зря тратили драгоценное время
— Exorcizo te, immundissime spiritus… — Взревела Одри. Ее преподавательницы из монастыря были бы счастливы от столь пафосного чтения латыни. — Amen!!..
Я хотела прервать этот цирк, как вдруг… Кожу ошпарило.
Тело отреагировало само собой. В мгновение я отскочила от места, где я стояла, на метра три.
Чаша буквально пылала, хотя я и сомневалась, что Одри или Стив могли видеть это пламя. Пронзительный свет резал мне глаза, грудь сдавило, как если бы на нее упал монолит.
Как?! Как девчонка, отмеченная проклятьем ушедших богов, смогла призвать эту силу?..
И вдруг я увидела душу Одри. Впервые после той ночи, когда новообращенная билась в судорогах.
Души вампиров спрятаны в кокон, сквозь который мой взор проникнуть не мог, но сейчас в девчонке, вопреки всему моему пониманию о природе мира, сияла яркая чистая звезда, не сдерживаемая заслоном от порченной крови.
Одри не давала согласие на обращение. Она не убивала людей ради пропитания. Даже когда она выпила бессмертного, суть Одри, отделенная от голодного алчного вампирского я, действительно желала лишь защитить отца. Ее удивительным образом не коснулся грех убийства, который мгновенно бы поглотил остаток человеческого в ней, да и для света искоренение сверхъестественного зла не было грехом. Там, в темнице вечного тела, Одри продолжала цепляться за себя и свой путь, что так презирал Адриан.
Душа девушки была прекрасна. Как мечта, которую никогда не заполучить. Как истина, которую мне не понять.
Чаша опустилась на скорченную Орайу, и дикий вой пронесся по пустыне.
Столб света вспыхнул и ушел в землю. О демонице напоминал только силуэт в опустевшей сети.
Одри тяжело повернулась ко мне. Чаша в ее руках медленно тухла, но стоит девчонке только захотеть… я попыталась сглотнуть, но горло слишком пересохло.
Девушка молча смотрела на меня. Затем отбросила реликвию подальше на песок и опустилась к отцу.
Он схватил ее за руку на манер утопающего. Смерть уже дышала фамильяру в спину.
— Уходи, Хелла. Оставь нас, — ледяным тоном сказала Одри.
Я хотела бы попрощаться со Стивом, но вампирша была права. Оставшиеся минуты — их время, к тому же, фамильяр уверенно перешагивал черту беспамятства, за которой его ждала только агония. Что бы я не сказала фамильяру, это уже не имело значения.
Спину слегка защекотало. Я повернулась, и мне почудилось, что на вершине соседнего холма мелькнул силуэт.
Со стороны Асвеля было мило подождать, пока я освобожусь, хотя скорее всего он всего лишь хотел убедиться, что мы избавились от Орайи.
— Мне не дали выбора. И я не дам, — вдруг сказала Одри.
— Разумно, — кивнула я, слабо улыбаясь.
И шагнула в тень.
Тело потеряло привычные очертание, незримым дымом расторилось в темноте. Одежда осела на песке, а я заскользила по склону вверх, туда, где мне привиделся силуэт демона.
На противоположном склоне нашелся черный провал прохода. До блеска стертые ступени уходили вниз, а каменный свод испещряли древние символы — остатки египетских иероглифов. Я застыла у порога, настороженно разглядывая письмена. Их смысл остался вне моего понимания, слишком усердно над ними поработало время, но магия, заложенная в камень, была устремлена на отвод глаз.
Я никогда бы не заметила вход в святилище, если бы чья-то рука любезно не перечеркнула бы конец строки, нарушая гармонию заклинания.
Похоже, очень скоро местные туристы окажутся как никогда близки к удивительной археологической находке.
Ступени быстро кончились. Поначалу ход, обложенный каменными плитами, вел вниз, но затем выровнялся и устремился вперед узкой стрелой. Пол покрывал тончайший слой песка, полностью избавиться от которого не представлялось возможным, но, в целом, чувствовалась неравнодушная рука, которая изредка выметала мусор.
Справа и слева показались проходы в небольшие пустые залы. Их украшением служила полу-стершаяся роспись и подвешенные лампады с остатками масла. Купленные не так давно, эти светильники не представляли исторической ценности.
Я последовала дальше. Впереди задребезжал тусклый свет.
Безусловно, ночные создания в нем не нуждались, но что может быть аутентичней дрожащего пламени в подземных катакомбах?..
Вход в зал, откуда шел свет, охраняли две статуи Анубиса в его животном воплощении. Узкие собачьи головы, когда-то окрашенные в черный, теперь не могли похвастаться ни прежней остротой морды, ни внятным цветом.
Бог царства мертвых для логова ходячих покойников. А это имело смысл. И наверняка когда-то производило впечатление на местных новообращенных. По моим подсчетам вампиры возникли еще до появления известных всему миру богов Древнего Египта, так почему бы не заручиться актуальным на момент постройки фольклором?
А может, жизнь в посмертии людям дал сам Инпу, прообраз Анубиса?.. Не думаю, что большинство из ныне живущих вампиров даже слышали это имя..
Как бы то ни было, хозяин святилища построил его, руководствуясь явно не целью воздать молитвы тем или иным богам. Ведь первым, что бросилось в глаза, едва я проникла внутрь, был не низкий алтарь посредине зала, не хорошо сохранившаяся фреска, где подробно изображалось таинство мумификации, и даже не ряд очередных статуй…
Нет, на возвышении стоял самый настоящий трон, высеченный из цельного куска камня. Такому позавидовали бы и фараоны, когда-то довольствующиеся позолоченным подобием стула.
Ступеньки по окружности убегали от трона вниз и кончались шестью круглобокими колоннами, уходящими к потолку. На них крепились зажженные лампы, и свет подчеркивал место владыки подземелья, оставляя всю прочую часть зала в темноте.
Пустой каменный трон так сильно притягивал внимание своей монументальностью и величием, что стоящего ступенях вампира я заметила не сразу.
Определить возраст, когда он заполучил бессмертие, я бы не взялась. Сухое тщедушное тело, казалось, состояло из одних жил и костей, и старый потерявший от времени цвет балахон не мог скрыть неестественную худобу.
