Кузнец кричал в мегафон, приказывая всем идти на юг, подальше от воды, но в квартале от нас у барьера толпились Мазикины. Их плащи были украшены чёрными треугольниками, а в руках они держали клинки. Я сняла через голову пояс с гранатами и вернула его Малачи.
— Брось одну, чтобы расчистить дорогу, — сказала я ему.
Он вытащил из кармана гранату, затем встал на колени, пытаясь сохранить равновесие, пока я вела погрузчик вперёд по ухабистой дороге. Он уставился на точку за барьером и плавным дугообразным движением подбросил гранату в воздух.
Она тихо приземлилась в бурлящей толпе, и Малачи начал считать.
— Помедленнее, Лила! — выкрикнул он, не переставая считать. — Ты доберёшься туда одновременно с…
От взрыва у меня застучали зубы. Визги, вопли и злобный рёв донеслись из дымного тумана впереди, но я лишь прищурилась и надавила на газ, проезжая через тела Мазикинов к яркому свету впереди. Вода под нашими колёсами снова стала подниматься, и далеко позади нас глухие удары рушащихся зданий продолжали сотрясать землю. Весь город рушился сам на себя, проваливаясь в лабиринт пещер под землей. И преследующие нас машины могли попасть в разлом, если я быстро не найду путь через него.
Я переехала дюжину Мазикинов, прежде чем они сообразили и начали уворачиваться от меня. Мы были уже в пяти или шести кварталах от врат. Такеши и Малачи отбивались от Мазикинов, которые всё время прыгали по бокам погрузчика. Анна тоже принялась за дело, лежа на животе, она метала ножи в атакующих тварей. Но Треса была совершенно безжизненна, её тело было уничтожено. Один взгляд на неё сказал мне, что от неё ничего не осталось, чтобы защитить. Малачи встал у меня за спиной, чтобы никто из Мазикинов не смог взобраться на борт и сбросить меня вниз. В четвёртом квартале мне пришлось попросить его бросить ещё одну гранату, чтобы снова расчистить путь. Я выжала педаль газа ещё до того, как дым рассеялся.
Чрезвычайно глупый ход. Взрыв попал в слабое место на дороге и образовал глубокий кратер, и прежде чем я успела свернуть, мы влетели в него на максимальной скорости. От удара я ударилась о руль и повалила всех пассажиров на землю, а погрузчик перевернулся на бок. Я плечом ударилась о цемент. Я не могла дышать, и к тому времени, как мне удалось подняться на ноги, я оказалась за стеной людей. Анна, Такеши и Малачи, а также несколько человек Кузнеца пытались протиснуться сквозь злобных Мазикинов к вратам. Сквозь шум битвы я услышала рычащий голос из мегафона.
— Это Ибрам, — крикнул Малачи. — Он говорит сдаваться или нас всех выпотрошат и оставят гнить в пещере.
Кузнец крикнул в ответ, стоя высоко на своей машине, в то время как его люди окружили его, отчаянно пытаясь удержать Мазикинов, которые забрались на борта его погрузчика. Он кричал что-то ободряющее на всех языках, какие знал, но Мазикины наступали. Мы были всего в двух кварталах от врат, и теперь я могла видеть ряды закутанных в плащи Мазикинов, преграждавших нам путь. Ибрам стоял перед ними со своим мегафоном и рычал на языке Мазикинов. Его клыкастая улыбка была видна даже на расстоянии.
— Продолжай двигаться вперёд, — закричала Анна, её голос надломился, когда Мазикины обрушились на погрузчик Кузнеца. Они вырвали мегафон из его рук, и ужас наполнил его глаза, когда один из монстров сомкнул челюсти на его горле. Он упал навзничь, в то время как его люди сражались за его и своё спасение. Его голос затих, и Ибрам заполнил паузу своим ненавистным рычанием. Испуганные лица повернулись ко мне, к нам, к Стражам в поисках сигнала. Я повернулась и посмотрела на свет, такой близкий, но недосягаемый.
— Мы не в силах одержать победу, — прошептала я сама себе.
Но у нас не было другого выбора, кроме как попытаться. Люди позади нас должны были продолжать двигаться, иначе их унесёт течением воды или их раздавят рушащиеся здания, и возможно, окажутся в ловушке на вечность. Мы не могли сдаться.
Анна, должно быть, была того же мнения. Схватившись за едва заживший живот, она закричала:
— Малачи, брось ещё одну гранату!
— Мы слишком далеко, — крикнул он, вонзая нож в череп приближающегося Мазикина. — У нас осталось только две гранаты, и если я промахнусь… — он резко замолчал и оглянулся на меня, затем отступил.
Люди-бойцы впереди закрыли образовавшуюся брешь, и продолжили попытки продвинуться вперёд. Такеши всё ещё размахивал своим посохом, сдерживая тварей, в то время как Анна изнемогая рубила ножами. Но перед нами было так много Мазикинов, что мы достигли своего предела. Мы не могли двигаться дальше. И теперь, когда Кузнец был подавлен, ещё больше Мазикинов наступало сзади. Малачи сомкнул руку на моём плече, а затем он притянул меня ближе.
— Я могу вытащить нас отсюда.
— Что? Ты же сам говорил, что слишком далеко, слишком рискованно…
Он притянул моё лицо к своему, его поцелуй был жёстким и глубоким. Всё закончилось быстро, и когда я опустила взгляд, я увидела, что он держал в руках две наши последние гранаты.
— Малачи…
— Я люблю тебя, — сказал он, прижимаясь своим лбом к моему, так близко, что наши носы соприкоснулись. — Я влюблён в твою силу, в твою решимость, в то, что ты никогда не сдаёшься. И прямо сейчас эти люди нуждаются в этом, — он на секунду прикрыл глаза, потом снова поцеловал меня и улыбнулся, прекрасной улыбкой. — И от меня тоже. Это моё искупление, Лила. Вот для чего я был создан.
Он отпустил меня и подбросил одну из гранат высоко в воздух. Она приземлилась на полпути между тем местом, где мы стояли, и вратами. Затем он ринулся вперёд, в орду Мазикинов, и никогда за всё время, что я видела его в бою, он не был более смертоносным. Короткими, резкими, сокрушительными движениями он валил одного Мазикина за другим, ломая кости, рубя с жестокой точностью и решительной силой, двигаясь так быстро, что никто из них не мог его остановить.
Я хотела было последовать за ним, но взрывная волна отбросила меня назад, и я рухнула на Назира. Он моргнул, глядя на небо, а потом его руки сомкнулись вокруг моих. Мы вскочили на ноги. В ушах у меня звенело, но взгляд был ясным.
В тумане одинокая фигура бежала к запертым вратам, к группе элитных защитников-Мазикинов, которым было поручено любой ценой удержать этот металлический барьер закрытым. Малачи был уже почти там, уничтожив большую часть орды в радиусе одного квартала, но Мазикины, через которых он прорвался, преследовали его. Он был окружён, по меньшей мере, тридцатью из них. Ибрам отбросил мегафон и ринулся вперёд.
Он приземлился на спину Малачи, сбив его с ног в нескольких метрах от врат. Такеши, Анна и я бросились к Мазикиным, которые навалились на Малачи. Ужасное чувство уверенности нахлынуло на меня, когда один из них поднял свои изогнутые острые когти и рубанул их вниз.
Не знаю, достигли ли они цели в итоге. Взрыв лишил моё сознание всяких звуков. Жар окутал меня, а я в молчаливом, ужасном осознании созерцала происходящее. В воздухе кувыркались тела, клубился дым. Мой голос сорвался, когда я попыталась позвать Малачи по имени. Он взорвал последнюю гранату. Прямо там, у врат. Посреди всей этой орды Мазикинов. Он был прямо там. Я поползла вперёд. Вокруг меня проносились люди. А когда дым рассеялся, я увидела улыбки и глаза, полные надежды. Впереди, за дымящимся чёрным кратером, не было ничего, кроме открытого пространства.
Врата были открыты. А Малачи исчез.
ГЛАВА 25
Как преследовавшая нас река, люди хлынули через открытые врата, направляясь к свету по другую сторону купола. Чьи-то руки подняли меня на ноги. Губы Анны и Такеши сложились в слова, которые я не могла расслышать.
— Малачи, — одними губами произнесла я. — Где он?
Они покачали головами.
Я поплелась вперёд, с поддержкой своих товарищей-Стражей. Мои ноги шаркали, мы прошли по неглубокой чёрной воронке и поднялись из неё на другой стороне. Пепел замазал мои пальцы ног, а завитки дыма спиралью поднимались в воздух. Если он был убит, разве он не должен был бы появиться снова здесь, за вратами? Разве он не должен ждать меня?
