— Где это мы?
Когда мы с Ланкой коротко пересказали то, что успели узнать от Вилли и Норра, он с кряхтением поднялся с пола, совсем другими глазами взглянул на нашу тюрьму, подметил стоящих в стороне полуголого мрона и одетого с иголочки Вестника, а затем недобро улыбнулся.
— Вопросов у меня стало еще больше, чем поначалу. Особенно вон к тем мутным типам. Но они подождут. Для начала предлагаю вычистить эту клоаку, пока в ней не увяз кто-нибудь еще.
— Полностью поддерживаю, — пробормотала Ланка, отводя глаза. — Главное, чтобы вы при этом не убились. Ниэль, как ты себя чувствуешь?
Я молча показала ей объятую разноцветным пламенем руку. И так же молча улыбнулась, когда пламя по моей просьбе сменило цвет на ослепительно белый и с готовностью начало расползаться по пещере.
— Однако… — удивленно крякнул Норр, заметив перемены в нашей тройке. — Молодцы. Прекрасная идея. Главное, чтобы у вас хватило на это сил.
Вилли тоже заинтересованно взглянул на кружащееся вокруг нас троих марево.
— Пожалуй, может сработать. Нежить-то точно зацепит, а без нее Гнор не представляет серьезной угрозы. Только тебе, темный, на это время лучше держаться отсюда подальше.
— Тебе тоже, — с усмешкой отозвался призрак.
— Если Миррт меня прикроет, я даже не обожгусь. Ты же поможешь, клыкастый?
Мрон наградил мальчика неприязненным взглядом, а спрятавшаяся в темноте химера еще и зашипела. Но Вестник не обратил на это ни малейшего внимания.
— Он поможет, — без тени сомнений выдал Вилли, так и не дождавшись другого ответа, после чего повернулся к нам и почти весело скомандовал: — Начинайте!
Мрон на это ничего не сказал. Призрак, жестом одобрив его слова, предпочел молча исчезнуть. Злюка, напротив, подобралась к нам поближе. Тогда как мы с Ником, не сговариваясь, взялись за руки. И полностью уверились в правильности своего поступка, когда льющийся из меня белый свет стал ослепительно ярким, а через мгновение полыхнул так, что глазам стало больно, а заодно затопил пещеру от пола до потолка. При этом, быть может, именно из-за того, что сейчас мы действовали осознанно, эффект получился немного не таким, как в Рино. Нас не затянуло в царство теней, как тогда. Не оглушило, не ослепило. Мы просто знали, что так нужно. Молча стояли, купаясь в ярких солнечных лучах, держались за руки и наслаждались чувством безграничного покоя и умиротворения, которое вместе с магией наполнило нас до краев.
А еще ко мне внезапно вернулось «прозрение». Как будто раньше его блокировало что-то. Чья-то чужеродная магия, накрывшая подземелье черным колпаком. Но как только наш свет ее развеял, все стало как раньше. И я с неудовольствием увидела у себя под ногами разноуровневый лабиринт. Причем лабиринт, до отказа наполненный всевозможной нежитью, на фоне которой тут и там заклинание показало слабые, но все же живые искорки человеческих аур.
Не сговариваясь, мы направили наш общий свет не только в стороны, но и вверх, и вниз, омывая его волнами кишащие тварями коридоры. Мне даже послышалось, что оттуда донесся жалобный вой, но все это было несущественно. Главное, что зеленые искорки нам все-таки удалось сохранить. Более того, когда их коснулась наша магия, они стали ощутимо ярче, сильнее. И их будет проще найти, когда все это безобразие закончится.
А еще я увидела огромную пещеру в той стороне, где недавно скрылся старик-зомби. Целую россыпь серых точек, рванувших в нашу сторону при первых проблесках чужеродного для них света. Долгий, протяжный, хриплый нечеловеческий вопль, полный недоумения и злобы. После чего свет затопил там все до краев, набирающий силу вопль так же внезапно оборвался, а все подозрительные точки бесследно растворились, оставив после себя лишь едва заметную, медленно оседающую на пол серую пыль.
Момент, когда свет вышел за пределы подземелья, я почти не уловила, но почувствовала, как мне неожиданно стало легко. Куда-то ушло гнетущее чувство, которое мешало мне раньше. Воздух посвежел. Сразу стало легче дышать.
И вот тогда мы с Ником поняли, что все закончилось. После чего одновременно улыбнулись и разомкнули руки, до последнего следя за тем, как истаивает сгустившийся вокруг нас свет. Чистейший, совершенный, воистину божественный свет, который не только избавил подземелья от нежити, но, кажется, сделал лучше и чище даже нас самих.
***
— Неплохо, — скупо оценил наши усилия выглянувший из-за спины мрона Вестник. — Хотя и совсем не то, что ожидалось. Меня даже не поцарапало, представляете? Впрочем, оно, наверное, и к лучшему.
Я удивленно обернулась, но живой и невредимый Вилли уже отошел подальше от мастера Миррта и, махнув рукой, бодро направился к тому самому проему в стене, откуда мы не так давно услышали негодующий крик.
Там, в конце узкого длинного коридора, как оказалось, имелась дверь. Простая, деревянная, зачем-то окованная широкими железными полосами. На двери, как водится, засов… само собой, запертый изнутри… но даже он не стал препятствием для мрона, который вышиб и то и другое одним ударом.
Когда дверь слетела с петель, в нашедшейся за ней небольшой пещере раздался противный скрежет, подхваченный гулким эхом. А когда я осторожно выглянула из-за плеча мастера Миррта, то обнаружила, что перед нами — старая, замызганная, но вполне рабочая лаборатория, зачем-то совмещенная с таким же замызганным, щедро окропленным кровью святилищем.
— Фу, какая гадость, — с отвращением пробормотал Норр, когда увидел у противоположной стены уляпанный багровыми потеками алтарь.
Алтарь, разумеется, был темным. И на нем, судя по всему, регулярно приносились жертвы Саану. Какие блага за это получал старик, думаю, напоминать не нужно. Но лично меня порадовало хотя бы то, что в данный момент святилище пустовало, а на жертвенном камне не виднелось ни одного мертвеца.
Зато стоящие неподалеку клетки с лежащими в них, ни на что не реагирующими пленниками я разглядела мгновенно. Как и широкий, обвитый какими-то трубками стол, занявший чуть ли не половину помещения. И чуть не вздрогнула, увидев распластанного на нем, буквально распятого и для верности намертво прикованного цепями, бледного как полотно Артиса.
Вампир, к счастью, еще дышал, но по-прежнему находился без сознания. Голова его безвольно склонилась набок. Веки были закрыты. Из-под окровавленных губ виднелись изуродованные десны, из которых больше не торчали клыки. И в довершение всего в его обнаженное тело во множестве мест были воткнуты толстые длинные иглы. А по трубкам, которые отходили от этих самых игл, медленно текла выкачанная из Артиса кровь, после чего так же медленно собиралась в огромную грязную бутыль, установленную под столом на небольшой подставке.
Здесь же, над столом, густо вились толстые зеленые мухи, то и дело садясь на безучастного вампира и безнаказанно ползая по его побелевшему лицу. Внизу, возле бутыли, копошились в подсохшей крови такие же жирные черви. Несколько из них уже были кем-то раздавлены и превратились в безобразные желтые кляксы. А вот измов, как и следовало ожидать, мы рядом не обнаружили. Ни целых, ни по частям. Наш свет не оставил от них ничего, кроме белесой пыли, которая тонким слоем покрыла все горизонтальные поверхности в помещении.
Признаться, я ожидала, что и кошмарного старика мы больше никогда не увидим. Однако когда мастер Миррт, морщась от запаха, вошел внутрь и открыл мне обзор, я с содроганием уставилась на лежащее недалеко от стола, молча корчащееся на полу нечто. В котором я признала Гнора лишь по вонючим тряпкам и валяющейся рядом клюке.
Честное слово, даже не знаю, осталось ли в этом месиве из плоти и костей что-либо человеческое. Старая, уже гнилая и буквально на глазах расползающаяся плоть… куски более новой, но уже начавшей подгнивать кожи… более или менее сохранившаяся кисть, кое-как держащаяся на дряхлом предплечье… кусок ноги, соединенный с туловищем тоненькой нитью…
