— Я тебя люблю! — воскликнула Вадома, на радостях чуть не забыв о том, что они движутся по автомагистрали с приличной скоростью, и не бросившись на шею своему спутнику с демонстрацией привязанности.
* * *
Задумчиво крутя в руках карандаш, Иллария бессмысленно смотрела на потухший экран монитора. Вчерашний разговор с гадалкой не шел у нее из головы. Она уже провела бессонную ночь, во время которой только и делала, что крутилась в бока на бок или же смотрела в потолок.
Девушка и сама переживала за Тамару. И это волнение казалось ей вполне оправданным в свете последних событий, а тут еще эта Вадома со своими предсказаниями. Для суеверной Ланки ее разглагольствования стали еще одним тревожным звоночком. Она не знала, правильно ли поступила, раскрыв цыганке местонахождение подруги или нет? Не представляла, что именно та собирается делать с приобретенным знанием, и от этого в душе Илларии что-то неприятно екало и сжималось. Ее так и подмывало все бросить и отправиться вслед за Маркой во Введенский, останавливало только одно — присутствие там Семеныча, который явно не обрадуется ее самоуправству. Если бы не шеф, Лана бы сейчас находилась где-то на полпути к монастырю, а так вынуждена сидеть в приемной и изводить себя почем зря.
Девушка вздохнула и отложила карандаш. Офисный телефон известил ее о входящем вызове, и Иллария, подняв трубку, сладким голосом вылила на голову звонившего привычное приветствие: "Добрый день. Пандеум. Приемная Корягина". На том конце провода кто-то столь же вымуштрованный известил ее о звонке руководителя "Трейд — лимитед" с просьбой соединиться с директором. "Надеюсь, ничего сверхсрочного", — подумала Иллария прежде, чем ответить отказом в связи с отсутствием оного на рабочем месте. Затем она отклонила требование соединить с Пестовой по той же самой причине — отбыла в командировку, сроки возвращения не известны. При наличие номера советуем звонить на сотовый.
* * *
— Привет! Ну, как ты там? — бодрым голосом поинтересовалась Тамара у Семеныча, когда тот все же соизволил взять трубу. — Жив еще, насколько я понимаю.
— Привет. Местами, — буркнул в ответ Корягин, и Мара поняла — настроение у того не ахти какое.
— Что так долго трубку не брал? Игнорируешь меня? Надоела небось, каждый день перед глазами маячу? — попыталась пошутить она, чтобы взбодрить своего начальника, правда безрезультатно.
— Мар, я в больнице, а тут по утрам принято анализами доставать, — сухо напомнил ей Семеныч.
— Ох, простите, запамятовала, — протянула она в ответ. — Ладно, что говорят?
— Ничего не говорят.
— Понятно.
— Неужели.
— Вить, хватит уже. Помни про боевой настрой и все будет хорошо.
— Тебе легко говорить. У тебя под боком не лежит перебинтованный сосед с капельницей, все тем же похоронным голосом просветил ее Корягин.
— И что? Это же не ты! Так что, давай бодрее.
— Угу. У тебя что?
Отчитавшись по ситуации с Макаренко, Тамара посоветовала Семенычу завязывать с траурными тенденциями и, как говорится, держать хвост пистолетом, чтобы не дай Бог не накликать беду, после чего с чувством выполненного долга отключилась.
Ее собственное настроение было приподнятым. Экскурсия по Введенскому будоражила воображение, и жизнь казалась очень интересной штукой. Последнее обстоятельство Мара открыла для себя с превеликим удовольствием.
— А теперь поспешим, — сказала она самой себе, закинув сотовый в сумочку и беря курс на монастырь.
Девушка уже почти покинула пределы деревушки, когда обратила внимание на странную пару идущую чуть впереди. Такие разные и похожие одновременно. Оба в ярких гавайских рубашках, они бодро вышагивали в одном с ней направлении и что-то оживленно обсуждали, яростно жестикулируя при этом. Тот, что пониже, постоянно тыкал пальцем то в своего собеседника, то в сторону монастыря, доказывая что-то, видимо, чрезвычайно важное, и Тамара не смогла сдержать улыбку, до того забавными они ей показалась.
На сегодня его послушанием было сопровождение экскурсионной процессии, и потому Святослав вместе с несколькими братьями топтался у ворот в ожидании, когда группа наконец соберется полностью. В любой другой день юный новоначальный был бы рад этому обстоятельству, но не сегодня. Сегодня он не чувствовал себя готовым смотреть в глаза другим людям, ибо не было спокойствия в его собственной душе. Промучившись всю ночь, послушник так и не смог изгнать из памяти образ полуобнаженной девушки на камне и забыть цвет ее удивительных глаз.
Два автобуса с паломниками уже стояли неподалеку, и прибывшие, разбившись на кучки, терпеливо ожидали, когда начнется экскурсия. Гид обговаривал какие-то детали с отцом Александром, а Святослав то и дело бросал косые взгляды на лес, думая о том, встретит ли он ее сегодня, когда пойдет проверять пасеку. Стоит ли для этого подойти к реке? От этих неподобающих мыслей сердце послушника заходилось в тревожном бое, а на щеки набегал предательский румянец.
Когда экскурсовод повел группу, Святослав с другими обитателями монастыря двинулся следом, чтобы приглядывать за людьми и, в случае чего, оказать помощь или ответить на вопрос. Его взгляд перебегал с одного посетителя на другого, ни на ком не задерживаясь, просто фиксируя и отмечая.
Мужчины и женщины — все такие разные, но пришедшие в одно и то же место. Пусть цели их посещения разнились — кто-то приобщиться, кто-то посмотреть — но Божья благодать осеняла всех одинаково.
Вот только себя достойным ее прикосновения Святослав сегодня не ощущал.
Шаг за шагом они продвигались по монастырским пределам, следуя за гидом, восторженным голосом рассказывающим историю Введенской обители. Погруженный в себя послушник не заметил, как двое мужчин покинули вереницу идущих друг за другом людей и остановились, поджидая кого-то. Новоначальный даже вздрогнул, когда, проходя мимо, услышал обращение одного к другому:
— А вот и рыбка, проглотившая наживку. Видишь, какой понурый?
Свят посмотрел на сказавшего. В глазах у того пылало веселье, отражающееся в широченной улыбке на губах.
— Простите, это вы мне? — переспросил он, растерявшись.
— Твоя артиллерия может и опоздать, — проигнорировав вопрос, обратился мужчина к своему спутнику. — Леска-то уже натянулась.
Он вытянул руку в направлении экскурсантов, показывая на кого-то. Святослав неосознанно проследил за жестом, и свет вокруг него померк. Локон рыжих волос выбился из-под косынки. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, послушник сделал несколько шагов вперед, в то время как второй из незнакомцев возразил первому.
