Что-то в голосе девушки заставило Роша заподозрить, что Королева просто не захотела брать в услужение к Розалии кого-то из дворцовых, и это их задело.
— Нашла служанок? И долго они будут сидеть без дела? Это же такое расточительство!
— А тебе то, что? — подозрительно прищурилась девушка.
— А нельзя сделать так, чтобы эти новенькие пока выполняли твою работу, и мы бы смогли чаще бывать вместе? Я хочу узнать тебя получше, — загадочно, с намёком, протянул Рош.
— Не получится, — тут же огорчённо ответила девушка. — Наша дорогая Принцесса пыталась попросить их у отца в помощь нам. Говорила Его Величеству, что пока нет его старшей дочери, девицы, нанятые Королевой, могли бы не сидеть без дела, но он отказал. Сказал, что привезёт Принцессу Розалию в первый день зимы. А это уже меньше, чем через неделю. В покоях Королевы сейчас дым коромыслом, так там все готовятся.
Последний месяц осени оказался для Розалии непривычно холодным. Снег рано лёг на горы толстым покрывалом и больше не таял. Иногда случалось небольшое потепление, и пушистый белый пласт немного плавился сверху, замерзая к ночи и покрываясь твёрдой крошащейся, если наступить, коркой. Часто, поверх корки, всё вокруг ещё больше засыпало пушистым слоем снега.
Работы на винограднике давно закончились. За школьную стену, в лес, ходили теперь только парни с мастером, и то, только за дровами и хворостом для печей.
Женское общежитие достроили, и девушки дружно переместились ночевать туда.
Мастер пока так и остался без жилья, теперь уже до весны. Его неоконченное строение в одно прекрасное утро сильно засыпало снегом. Асмеш остался зимовать в мужском общежитии, устроившись попросторнее там, где до этого, за занавеской, обретались девушки.
Каждое утро дежурные вставали первыми и топили печь. Это была весьма неприятная обязанность, потому, что за ночь дрова прогорали, и помещение выстывало так сильно, что вылезть из-под одеяла было сродни окунанию в прорубь.
К школьному облачению теперь добавилась меховая безрукавка до середины бедра с широким кожаным, у парней, или тканевым, у девушек, поясом. На тренировках такая тёплая одежда была удобна, не мешала двигаться, но в остальное время, она не согревала настолько, чтобы вальяжно бродить на улице, поэтому все ученики на улице передвигались мелкой рысью.
Розалия почти не разговаривала с другими девушками. Она не нуждалась в их обществе и не желала его. Простить их поступок в отношении себя Оза не смогла. Нет, она не собиралась как-то мстить или вредить им по мелочи. Просто вычеркнула этих людей из своей жизни, и в общежитии жила так, будто вокруг никого не было. И странное дело! Она не испытывала от этого никакого неудобства. Скорее, это девушки избегали прямого взгляда на Озу, старались не попадаться ей под руку, и не стоять у неё на дороге.
После незабываемого представления со смерчем, парни, которым, к тому же, пришлось больше всего работать, чтобы устранить его последствия, как это ни странно, не обозлились на Розалию. Наоборот, в школе началась тихая охота за её благосклонностью.
Например, Розалия в своё дежурство никогда по утрам не занималась растопкой. К тому времени, как наступало утро её дежурства, и пора было высовывать нос из-под тёплого одеяла, пламя уже весело лизало каменные бока печки, а рядом копошился кто-то из парней, заканчивая укладывать запас дров на день.
— Спасибо, — Розалия сонно благодарила добровольного помощника, и получала в ответ радостную улыбку.
Розалия узнала, что в отличие от долины, снег в горах всегда ложился рано и лежал всю зиму. Обильные снегопады с самой осени здесь были очень частым явлением, поэтому школьный двор и дорожки регулярно чистили все, включая девушек. Розалия, казалось бы, не должна была быть исключением. Но её нежные ладошки так и не покрылись волдырями от работы лопатой, хоть она честно таскалась с ней по двору, пытаясь найти себе участок для очистки. Пару раз Розалия даже успела зачерпнуть немного снега, но подбрасывали лопату с ним вверх уже мужские руки.
— Это для тебя слишком тяжело, Ураганька ты наша, — горячо шептали ей на ушко.
Парни оказались невероятно изобретательными в попытках позаботиться о ней. И Розалия иногда чувствовала себя так, будто у неё несколько десятков нянек.
Но неожиданно переплюнул всех Асмеш.
Ночи становились всё холоднее, и неженка, по сравнению с остальными натренированными магами, Розалия ожидаемо захлюпала носом. Днём, всё время в движении или сидя возле печи, ей было ещё более-менее тепло, но за ночь она застывала, несмотря на, выданное ей, второе одеяло.
Однажды на парней, которые вместе с мастером пошли в лес за дровами, напал медведь шатун. Схватка Асмеша с мощным животным была яростной и жестокой.
Парням мастер приказал бежать в школу, опасаясь, что шатун нападёт на них, если задерёт его. Но ученики ослушались, не оставили мастера, за что, кстати, были наказаны, но не слишком.
А вечером школа объедалась медвежьим мясом. А ещё через пару дней, глубокой ночью, выделанная и высушенная огромная пушистая шкура легла на спящую Розалию, укрывая её почти с головой. Девушка так сладко сопела, угревшись, наконец, что утром не услышала гонг, возвещающий подъём. Она проспала и завтрак, и первую тренировку. Но даже, когда проснулась и поняла, что всюду опоздала, вылезала из жаркого кокона не спеша, с огромной неохотой.
Разглядывая шкуру медведя на своей постели, Розалия водила рукой по мягкому меху и пыталась понять, как это здесь оказалось, и знает ли мастер, что у него украли трофей. А главное, что теперь делать? Спрятать её под кровать? Соседки не донесут? Мысли вернуть краденное у неё как-то не возникло совершенно. То ли мастер сам виноват в таком отношении, то ли воровское детство о себе напомнило, но решение задачи было направлено только на то, как прикопать себе такое сокровище.
— Выспалась?
Розалия подскочила на месте от неожиданности. Мастер на её памяти никогда не входил в женское общежитие.
— Да…, - пальцы на руках растопырила инстинктивно, но разве можно прикрыть ладошками огромную шкуру.
— Я подумал ты совсем заболела, неженка. Пришёл посмотреть. Тепло тебе сегодня было? — почти улыбнулся Асмеш.
— Очень… — Розалия отвечала, не думая, испугавшись, что её застали с краденным.
Вдруг, последний вопрос мастера навёл её на невероятную мысль и девушка, вскинув голову, посмотрела на Асмеша.
— Это Вы?!
— В смысле? Да, я, Асмеш. Не узнаёшь меня? У тебя начался жар?
— Нет! Это — Вы?
— Я. Твой Мастер. Приляг-ка обратно в кроватку, девочка. Сейчас тебе приготовят лечебный отвар.
— Шкуру мне… Вы принесли?! — не обращая внимания на попытку мастера уложить её, потрясённо спросила Розалия.
— Я, — лицо мастера выглядело невозмутимым, но Розалия чувствовала, что он смущён.
— Но зачем? — она, скорее, могла предположить, что он заставит её каждый день дежурить.
— Ты же мёрзла. Носом начала хлюпать.
— Ну и что? То есть… Вам то, что?
— Ничего, — буркнул Асмеш. — Просто беспокоился о здоровье ученицы.
— Угу. Ну да. Конечно. Беспокоился, — задумчиво покосилась на него Розалия и вдруг, догадавшись, что мастер ухаживает за ней, расхохоталась.
— Нет. Ну ладно они! Но Вы?! Вы! Ой, не могу! — она начала вытирать выступившие от неудержимого хохота слёзы.
Асмеш хотел уже рявкнуть на неё, но неожиданно очарованно залюбовался. Стены этой школы, возможно, впервые слышали искренний девичий смех.
Он звенел колокольчиком и дробно рассыпался по школьному двору волшебными разноцветными искрами. Неподдельный радостный звук проникал в сердце каждого, и мир вокруг для молодых воинов-магов неожиданно менялся. Все тяготы и заботы перестали на них давить. Вдруг, появился в душе каждого ученика и каждой ученицы здоровый азарт и желание одолеть все трудности, окрепла их вера в прекрасное будущее, в свои силы.
Жизнь во всех её проявлениях, стала казаться всем невероятно прекрасной и интересной. Потом, даже уже, когда смех Розалии стих, улыбки не сразу исчезли с лиц магов. Все, странным образом, чувствовали себя так, будто её короткая радость вдохнула в них новые жизненные силы.
