— Доброго дня, ваше высочество, — произнесла я, понимая, что пауза затягивается.
И ни слова о моих эмоциях по поводу встречи. Глаза Генриха чуть заметно сузились, матушка Иоланта гневно взглянула на меня, а после, явно откровенно мстя за непокорность, сообщила:
— Мне безумно жаль, дети мои, однако я вынуждена вас покинуть — дела. Леди Уоторби, надеюсь, вы проявите должное воспитание и не оставите нашего гостя в одиночестве.
Оставить меня наедине с мужчиной?! От обоснованного возмущения щеки опалило огнем, но мой гнев матушка проигнорировала совершенно. И протянув руку для поцелуя принцу, не оборачиваясь, нас покинула.
С бессильным гневом я была вынуждена наблюдать, как, повинуясь ее движению, некоторые из сестер, работавших в монастырском саду, оставив свои обязанности и даже попросту бросив орудия труда наземь, спешно покинули территорию. Это немыслимо! Это…
— Мне кажется, вы не рады нашей встрече, леди Уоторби, — проявил неожиданную проницательность его высочество.
— Леди оттон Грэйд, — сухо поправила я. И продолжила, с трудом сдерживая гнев: — Ваше высочество, мне очень жаль, но боюсь, матушка Иоланта совершенно неверно информировала вас. Я более не являюсь лицеисткой, которая может позволить себе столь вопиющее нарушение правил приличия, как беседа с мужчиной наедине, пусть даже и в освещенном солнцем монастырском саду. И как герцогиня Грэйд, я не могу позволить компрометировать мое имя. Надеюсь, вы поймете меня и не станете осуждать. Всего доброго, ваше высочество.
Быстрый, неглубокий реверанс, и, не отрывая взгляда от земли, я попыталась покинуть принца.
Попыталась…
Ибо стоило мне сделать всего шаг, как мое запястье было сжато сильными холодными пальцами его высочества, а в следующий миг, используя преимущество в силе и проявив полнейшее отсутствие воспитания, принц Генрих развернул и рывком прижал меня к себе.
— Что вы себе позволяете?! — возмущенный возглас вырвался совершенно неосознанно.
Ответ меня потряс.
Его высочество, ничуть не смущаясь собственных действий, подцепил пальцами прядь моих волос, поднес к лицу и с наслаждением сделал вдох, а после, взглянув в мои испуганные глаза, очень мягко, но в этой мягкости отчетливо ощущалась сталь, произнес:
— Моя дорогая леди Уоторби, к сожалению, один раз я уже потерял вас и терять повторно не намерен вовсе. Мне искренне жаль предъявлять вам ультиматум, но должен сообщить — сад вы сможете покинуть, лишь приняв мое предложение, и никак иначе.
Уперевшись ладонями в грудь принца, я попыталась вырваться и получила полностью противоположный результат — его высочество сжал сильнее.
— Смею заметить, вы ведете себя неподобающе особе королевской крови! — воскликнула я.
В следующее мгновение принц отступил, а затем очень тихо произнес:
— Это не меня, это вас, леди Уоторби, матушка Иоланта неверно информировала, и сейчас вы не понимаете очевидного — я единственное ваше спасение. Единственное. И в столицу вас привезли лишь потому, что я отказался даже знакомиться с иными кандидатками на роль императрицы, храня в сердце облик веселой, трогательно-застенчивой любительницы монастырских абрикосов. И если вы проявите твердость и верность клятвам, что были даны вами против вашей собственной воли, уже завтра вас увезут в один из отдаленных скальных монастырей, где сам Пресвятой не сумеет вас отыскать.
Говорил его высочество убедительно. Крайне убедительно. Более того, я и сама отчетливо понимала — это правда. Матушка Иоланта если и отдаст меня, то лишь в обмен на рудники Истаркана, а возможно, затребует и более высокую цену, на которую лорд оттон Грэйд никогда не согласится. Мне конец.
Я пошатнулась и устояла лишь потому, что его высочество предупредительно поддержал за локоть. Едва слышно поблагодарив, прошла к скамье, на которой недавно сидела матушка Иоланта, обессиленно опустилась на холодный мрамор.
Принц Генрих молча сел рядом. Некоторое время он все так же безмолвствовал, видимо позволяя мне осознать всю серьезность ситуации, затем вернулся к предмету разговора:
— Вы должны принять мое предложение сегодня, чтобы я мог быть уверен в вашей безопасности. Спустя четыре дня состоится наше обручение в храме Трех Дев, где вы «случайно» минуете камень чистоты. Полагаю, нет смысла сообщать, что он засияет при нашем приближении, являя всем присутствующим чистоту и невинность будущей императрицы.
Горькая усмешка промелькнула на моих губах — да, они уже все продумали.
— Нас обручит сам святой старец Прений, — продолжил его высочество, — в присутствии пятитысячной толпы прихожан. Затем с небес прольется свет, и это будет явлением чуда, которое «убедит» служителей Пресвятого в том, что мы истинная, предназначенная друг другу пара. Венчание откладывать не станут. Мы принесем клятвы друг другу, и с этого момента вы станете моей женой.
Не сдержавшись, тихо возразила:
— Я уже замужем.
— Не стоит равнять древний варварский обычай и святое таинство церкви, — отрезал принц. И тут же продолжил: — Рождение вами моего наследника упрочит мое положение, вознеся над бездетным и нелюбимым в народе Теодором, и империя благоприятно воспримет указ об изменении порядка престолонаследия. Все уже решено и спланировано, леди Уоторби. И я достаточно откровенен с вами, так как искренне полагаюсь на вашу рассудительность и верю — вы предпочтете судьбу императрицы судьбе запертой в каменный мешок монашки. Решать, несомненно, вам. Я высказался против плана матушки Иоланты, подразумевающего оказание на вас ментального воздействия, так как желаю, чтобы вы дали согласие сами, без принуждения.
Высказав все, что намеревался, его высочество умолк позволяя мне погрузиться в невеселые размышления, дабы смогла осознать всю обреченность своего положения. Фактически — у меня не было выбора. Дэсмонд говорил, что матушка Иоланта — маг, причем маг-эмпат, способный оказывать влияние на разум. Соответственно, при желании настоятельница сумеет заставить. И разумнее всего в данный момент было дать согласие, а затем пойти до конца и согласиться на весь этот фарс и брак с его высочеством. Разумнее. Но против всех доводов разума восставали честь, достоинство, гордость, благородство и верность принципам. Я уже дала брачные клятвы. Пусть принудительно, пусть там, на «Ревущем», у меня также не было выбора, пусть даже моего отца обманули и его подпись в брачном договоре была поставлена под магическим влиянием, но…
Но стоит закрыть глаза, и я вижу медленно синеющий взгляд последнего представителя династии Грэйд и слышу его тихое: «Береги себя, мой ангел».
