– Только это не значит, что я не умру.
Стефан посмотрел на Владу с неподдельным интересом. Она соглашалась на обряд, даже осознавая, что может умереть. Что же все-таки случилось с ней за последние сутки? Но Стефан не стал выяснять ответ – причина не имела значения.
– Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.
Стефан направился к двери, но Влада схватила его за руку.
– Марк? – спросила она.
Стефан сжал ее ладонь и долго не отпускал – так долго, что Владе показалась, будто его жар начинает струиться и по ее венам.
– Он ждет тебя, – ответил Стефан и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
* * *
Стефан брел по лесу, не разбирая дороги, но вышел на то же место, куда приходил почти каждый вечер в течение последних трех лет – на поляну, где деревенские проводили обряд Узнавания невесты. Воспоминания о последней ночи с Илоной были такими реальными, что Стефану и сейчас казалось, будто перед ним – круг высокого дрожащего костра. Как три года назад. Стефан стоит слишком быстро к огню, жар добирается до его кожи, вытесняя душевную боль физической. Но этого мало: чтобы спасти Илону, нужно перепрыгнуть через костер – то есть сгореть заживо.
– Пожалуйста, выйди из круга… – шепчет Стефан.
Только призрачная Илона не слышит его. Вопреки правилам, она поднимает фату, и сквозь пляшущее пламя Стефан видит ее улыбку искреннюю, нежную, способную растопить лед, но не погасить пламя. А потом улыбка тает.
Илона не понимает, что происходит со Стефаном, не знает, как яростно его мозг, истощенный холодом, требует немедленных действий, не догадывается, что в какой-то момент Стефан едва не прыгает, но все-таки заставляет себя остаться на месте, чтобы выжить. Она просто смотрит на него сквозь огонь, опустошенная, разочарованная и униженная, а затем отшвыривает фату и выбегает из круга.
Стефан хватает ее на руки, он счастлив, что все закончилось, но Илона не счастлива. Конечно – нет. Она заставляет опустить ее на землю и бросается в сторону Дачи.
Стефан просит его выслушать, умоляет, угрожает – только Илона уже не слышит его. Он хватает ее за руку, Илона смеряет его испепеляющим взглядом: «Только попробуй!» Стефан пробует: притягивает Илону к себе и целует так, чтобы она почувствовала всю его любовь и всю его боль. После поцелуя наступает секундное затишье, а потом Илона размашисто хлещет его по лицу. Стефану нужно время, чтобы совладать с гневом. Когда он нагоняет Илону, она уже стоит на пороге Белой Дачи. Илона пытается закрыть дверь, но Стефан успевает вставить ботинок в проем – и врывается в дом…
– Прости, – прошептал Стефан.
Видение исчезло. Теперь перед ним снова темнела поляна с полукругом веток и дров – подготовка к ночному обряду.
– Прости, что я не смог уберечь тебя. – Стефан сжал в ладони золотой медальон. – И дай мне силы в этот раз все сделать правильно.
Ему ответило лишь кваканье лягушек. Потом в воде плеснула рыба, и снова повисла тишина.
– Сегодня в полночь мы будем вместе, моя любовь, – пообещал Стефан и, бросив прощальный взгляд на поляну, направился в чащу леса.
До полуночи еще многое надо было успеть.
Стефан подошел к заброшенному хутору, когда Мария выволакивала из хлева Стаса, его рот был заткнут куском материи, сквозь дыру в разорванной майке мелькали ребра, обтянутые кожей. Марии надоело тащить тело, и она швырнула его к краю оврага.
Стефан пару секунд рассматривал пленника, затем толкнул его в бок носком ботинка. Стас скатился в овраг, несколько раз макнув лицо во влажный от росы мох.
– Мерзость. – Стефан поморщился. – Я к нему не притронусь. Может, ты?
– Сперва дай полюбоваться на это зрелище, – протянула Мария.
Подол ее шифонового бледно-голубого платья медленно тянулся по земле, увлекая за собой иголки.
– Охотник за минуту до смерти – даже лучше чем мертвый охотник. – Она опустилась перед Стасом на колени и провела коготком по его щеке. Стас дернулся и зарычал, Мария ласково улыбнулась. – Я же могу его испепелить, правда? Самый вкусный – это последний глоток…
Стас стал извиваться и мычать.
– У тебя есть пять секунд. – Стефан протянул руку к кляпу. – Скажи то, что я хочу услышать.
Стас закивал, и Стефан достал тряпку у него изо рта.
– Зачем вы убили Машу! Она в жизни не тронула ни одного семаргла, только проследила за Владой до Прудов!
– Твоя Маша была охотником? Жаль, я не знала… – Мария хохотнула.
Стефан бросил на нее упрекающе-ласковый взгляд, потом повернулся к Стасу и скрутил кляп в жгут.
– Последняя попытка.
– Обмен! – выкрикнул Стас, когда жгут коснулся его лица. – Сюда движется отряд охотников. Через пару дней это район будет очищен от семарглов. Кто-то сбежит, кто-то умрет, а кого-то охотники заберут себе. Тогда вы сможете обменять меня.
Стефан и Мария переглянулись.
– Ты позвал их сюда?
– Это моя работа, – улыбнулся Стас и тотчас же потерял сознание от резкого удара по лицу.
Мария машинально потерла костяшки пальцев, хотя удар не причинил ей боли.
– Один охотник – хорошо, – сказала она, вставая с колен. – Много охотников – плохо.
– Ты можешь уйти. Прямо сейчас. Я не стану тебя держать.
Губы Марии дрогнули. Она отвернулась, молча взяла ведро с водой и опрокинула его на покрытое ожогами тело. Стас замотал головой, как мокрый пес.
– Обмен? Серьезно? – переспросила Мария. – У нас к тебе другое предложение. Ты развернешь охотников. А если не справишься – мы убьем твою женщину. Еще одну твою женщину, – улыбаясь, поправила себя Мария. – Я лично займусь ею. Стефан, ты же не против?
Но Стефан словно не слышал ее. Он ходил из стороны в сторону, потирая подбородок, и внимательно наблюдал за Стасом.
Невдалеке раздалось надрывное ржание. Все трое обернулись: Стас – со страхом, Мария – с раздражением, Стефан – с любопытством.
– Антон, ты зачем притащил лошадь? – спросила Мария, затыкая Стасу рот.
Антон выбрался из малинника. Оглядел поцарапанные кустарником ладони, отряхнул штаны, вынул из волос застрявшую веточку. В его действиях было так много юношеской суетливости, угловатости, нерасторопности, что Стефан в который раз поклялся себе при первой же возможности отправить его подальше от этих мест. Дать денег, купить билет в один конец… Только бы этот дурень не захотел остаться с Марией.
– Лошадь пришлось забрать, – ответил Антон, облизывая Марию взглядом. – Она с ума сходила без хозяина, кто-нибудь мог заподозрить неладное.
– Верно, милый. Поэтому ты приволок кобылу к нам… – Мария вздохнула. – Как это все-таки неудобно: иметь кормушку, которая не может поднять руку на животное!
