— Это не твое дело. Я хочу, чтобы он был дома.
— Думаешь, у тебя получится что-то изменить? Ты та, кто ты есть, cara mia. И это никто не в силах изменить.
Когда она попыталась отстраниться, он не дал ей это сделать.
— У тебя ничего не выйдет, Эйдан. Не указывай мне, что я могу делать, а что нет, когда речь идет о Джошуа. Это не твое дело.
Взбешенная, она сделала усилие, чтобы отодвинуться от него подальше, но почувствовала, что вымоталась.
Эйдан прижал ее голову к груди, укачивая и продолжая поглаживать пульс на горле.
— У тебя нет шансов выжить без моей помощи, Александрия, и ты это знаешь. Может быть, именно поэтому так отчаянно сопротивляешься. Ты не готова мне довериться.
— Я ненавижу тебя.
Он ничего не понимает. Она рано стала самостоятельной. И привыкла к этому. Ей это нравилось. Сама мысль, что кто-то будет руководить ее поступками, бесила. И еще Алекс боялась, что рано или поздно Джошуа у нее заберут.
Она заставила себя успокоиться и сделать так, как велел Эйдан. Дышать. Алекс почувствовала легкое прикосновение к своему сознанию и попробовала воспротивиться. Но даже это было выше ее сил. Он слишком хорошо знал ее защиту. Она спроецировала в своем сознании большую грифельную доску и стала методично стирать с нее все написанное.
Cara, поверь мне хоть немного. Я знаю, что лучше для Джошуа. Ему придется во всем разобраться самому, как это было с Мэри, Стефаном и их детьми. Телохранители позаботятся о его безопасности.
Она не ответила. Куда делась ее прошлая жизнь? Это какое-то безумие. Она не может с этим справиться. Может, Эйдан загипнотизировал ее и все, что случилось, лишь игра воображения? А может, правда намного хуже, чем она думает. Если он вампир, если вампиры существуют и легенды о них — правда, он может сделать ее своей рабыней. Она будет выполнять все его приказы. Как узнать правду?
Алекс боялась, что каждый раз, когда его золотые глаза посмотрят на нее с вожделением, она будет таять от желания. Секс. Она позволила забрать Джошуа ради секса? Боже, как она себя ненавидит. Ненавидит то, чем стала. Ей нужен врач. Желательно психиатр. Ничто из происходящего не может быть реальностью. Ее поместят в психиатрическую клинику. Ей нужна помощь. Срочно.
Машина въехала в гараж, но глаза все еще испытывали дискомфорт. Стефан открыл дверь и подал ей руку. Она послушно оперлась, скрывая свои мысли. Алекс чувствовала на себе пристальный взгляд золотых глаз Эйдана, который изучал ее сквозь темные очки. Он ничего не сказал.
Алекс поспешила в дом. Жар, которым пылала кожа, иглы, впивающиеся в глаза, исчезли. Она поняла, что тяжелые шторы опущены и везде густая тень. Прикусив губу, она пошла через дом, не зная, куда направляется. На площадке перед лестницей она опустилась на пол и обхватила колени. Ей было страшно за свой рассудок.
Эйдан остался в кухне. Он колебался, не зная, пойти ли за ней.
Мэри и Стефан обменялись обеспокоенными взглядами. Эйдан никогда не выказывал нерешительности. Александрия лишала его самообладания. И они лучше, чем кто-либо, знали, насколько он может быть опасен в такой ситуации.
— Эйдан, можно я поговорю с ней? — рискнула предложить Мэри.
— Она так боится меня, что не верит самой себе. В душе она понимает, что мы одно целое, что я никогда не причиню ей вреда, но ее разум отказывается это принять. Она все еще думает, что просто больна.
— Большинство людей никогда не приняли бы то, чего ты от нее требуешь, Эйдан, — мягко заметила Мэри. — Она еще совсем молода, да притом человеческая женщина. Ее жизнь до тебя была совсем короткой. Она жила ради Джошуа. И она боится отпускать его от себя. Она привыкла к самостоятельности.
Золотые глаза впились в экономку.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты привык приказывать. А Александрия все еще пытается понять, что с ней произошло. И ты лучше нас знаешь, что постоянно требуешь от нее беспрекословного подчинения.
Он провел рукой по волосам.
— Я дал ей больше свободы, чем кому-либо. Ты не понимаешь сути отношений Спутников жизни. Я сейчас едва соображаю. Мне нужна уверенность, как бы тебе это ни нравилось, Мэри. Зверь во мне растет с каждым днем. И я не знаю, сколько еще смогу его сдерживать.
— Ты и есть зверь, Эйдан, — серьезно сказала Мэри. — А Алекс сущее дитя. Несчастный ребенок. У нее есть причина так себя вести. Дай ей время привыкнуть.
— А остальные, которые ищут ее? Ведь есть и другие. Как минимум двое. Ты читала газеты. Серийные убийцы на свободе. Но это вампиры. Я чувствую их присутствие. Они ищут ее. Они знают, что она одна из нас и пока ни с кем не связана.
— Это не так. Ты ее Спутник жизни. Твоя кровь течет в ней, так же как и ее в тебе. И нет никаких шансов, что кто-то может привлечь ее, кроме тебя. За все эти годы жизни с тобой я узнала многое. Это твоя природа карпатца ослепила тебя, Эйдан, твое желание держать твою Спутницу под крылом, защищать ее. Несмотря на твою элегантную внешность, внутри тебя сидит зверь. Но Александрия все еще человек. Она не родилась карпаткой. И не имеет представления о том, что с ней случилось. Она этого еще не осознала.
Эйдан вздохнул, потирая лоб.
— Она напрасно страдает. Она должна полностью слить свое сознание с моим.
— Она еще не доверяет тебе, она только учится это делать, — настаивала Мэри.
Эйдан вздохнул и повернулся к Стефану.
— Скоро мы спустимся в палату. Но я почувствовал присутствие постороннего у школы Джошуа. Думаю, скоро появятся гости. Будьте осторожны.
Стефан кивнул.
— Я предупрежу кого нужно и усилю систему безопасности. Не волнуйся за нас. Такое бывало уже не раз.
— Слишком много раз, — печально ответил Эйдан. — Почему вы остались со мной, согласились жить вдали от родины, от ваших детей, да еще и в постоянной опасности? Я не понимаю.
— Ты понимаешь, — мягко ответила Мэри.
Эйдан нагнулся и легонько поцеловал ее в щеку.
— Я догадываюсь, — сказал он. — Посмотрите, готова ли Александрия идти в палату. Не хочу, чтобы она подумала, будто я ее заставляю.
Мэри кивнула, и Стефан последовал за женой, испытывая смутное беспокойство. Эйдан силен и опасен, скорее зверь, чем мужчина. И он никому и ничему не позволит забрать у него Александрию. Стефан сразу понял это, наблюдая, как охотник вел себя в ее присутствии. Все это скрывалось под маской вежливости, которую Эйдан на себя надевал.
Мэри и Стефан нашли Александрию скорчившейся у парадной двери. Она выглядела потерянной и несчастной. Колени прижаты к подбородку, лицо опущено и спрятано под волосами. Она побледнела и тряслась, находясь на грани летаргического сна карпатского народа, который медленно брал над ней верх. Было ясно, что это ее безумно напугало, словно тело перестало слушаться.
