Послышался шорох, зомби неторопливо двигались в нашу сторону. Вот когда надо, они не особо-то торопятся. Тьфу на всех тех, кто рассказывает ужасы о полчищах мертвецов на войне. Да они пока до поля боя доберутся, война закончится. И вурдалаки тоже. На редкость бестолковая нечисть, не готовая жертвовать собой ради других.
— Кристина…
Вася посмотрел на меня так, словно засомневался в моей умственной состоятельности. Точно не он, мой Василий не такой. Я для него — свет в оконце. А этот косится раздраженно на лопату, пальцем у виска крутит и браслет подозрительный на запястье носит.
— Откуда подавляющий браслет? — спрашиваю, кивая на руку Шумского. — Еще недавно не было.
— В церкви сегодня получил. Нам привез их Лисин для защиты, всего несколько штук. Кристин, не майся ерундой, — устало отвечает диакон, понимая руку.
Из-за кустов выходят мои зомби. Лелика не видать. Мысленно я пытаюсь воззвать к нему, но, кажется, вурдалака унесло куда-то в лес за это время. Или схоронился уже в своей яме с супругой. Федот с Семеном встают по обеим сторонам от меня, а с пальцев срывается кривенько выписанная в воздухе руна. Она едва-едва вспыхивает между нами, затем гаснет. У меня не хватает даже времени, чтобы рассмотреть ауру Васи и его магическое поле.
— Ты опять ошиблась в построении, — иронично заявляет Шумский, тем не менее продолжая стоять.
— Это для нее нормально, двоечница же, — пожимает плечами Гришка, успокоившийся во мгновения ока.
— Сейчас обоих прокляну! — я громко рявкаю, повторяя попытку.
В этот раз выходит лучше, только, долетев до Васи, руна ничего мне не показывает. Или он все тот же Шумский, или я снова накосячила. Открываю рот, дабы позвать Жнеца, но не успеваю. Диакон раздраженно делает шаг в мою сторону со словами:
— Господи, да сколько можно…
Хватаю лопату, замахиваясь для удара. Неуклюжие зомби толкают друг друга, хаотично размаивая руками и пытаясь повторить мои движения. Надо отдать Васе должное. У него отличная боевая подготовка, которую я много раз наблюдала лично. Уклонившись от удара, он перехватывает мою руку, заставляя с шипением бросить лопату, и наступает на нее ногой. Меня же притягивает к себе и удерживает крепко за талию, наблюдая за зомби.
— Знаешь, они абсолютно бесполезны как защитники, — тихо говорит, немного наклоняя голову.
Мне не нужен Жнец, я знаю — это он, Вася Шумский. Все тот же раздражающий ботаник из прошлого, который сейчас смотрит на меня печальным взглядом. Чувствую запах ладана, исходящий от него, и осторожно высвобождаю руку, касаясь браслета. От него исходит приятное покалывание, но на мой дар он не воздействует. Гравировка на металле ощущается пальцами. Что-то знакомое: Андреевский сталемагический завод или какое-то еще предприятие, выпускающее подобные штуки для военных?
— Капитан сказал, что это может помочь в борьбе с Призванными. Силу их не подавит до конца, но шанс выжить даст, — тем временем говорит Вася, по-прежнему обнимая меня одной рукой.
— Как ты?
Мой вопрос повисает между нами затяжной паузой. Утыкаюсь носом ему в плечо, вдыхая аромат кожи и ладана, смешанного с запахом трав. Есть еще что-то, но мне не хочется портить момент. Мы просто стоим так, посреди кладбища. Позади нас копошатся зомби, впереди вампир — он недоволен невниманием, однако помалкивает от греха подальше.
— Хотел попросить прощения, — тихо отвечает Шумский, поглаживая меня по волосам.
Понятно, вот почему он тут. На могиле погибшей девушки был. Ее ведь похоронили где-то неподалеку. Спешно, без отпеваний, поскольку Призванная. Хотя что там хоронить, одни обгоревшие останки.
— Мне жаль, — выдыхаю, немного отстраняясь и заглядывая ему в лицо, искаженное внутренней болью. — Но ты не виноват, знаешь же.
— Да, только легче от этого не становится.
Хочется поддержать его. Приподнимаюсь на носочках, обвивая руками шею, и тянусь к губам. Вряд ли поцелуй способен излечить израненную душу, однако Вася отвечает. Неожиданно страстно, будто пытается забыться. Сминает пальцами мои волосы, до боли дергая их. И я позволяю, ведь ему сейчас это нужно.
— Кхм!
Точно, надоедливый вампир. Мы тут не одни, да и вообще кладбище не место для выяснения межличностных отношений.
— Напоминаю, на меня напали, — надулся Гриша, пока Вася отпускал меня и поднимал лопату с земли. Отряхнув ее заботливо, протянул обратно. Обиженный артефакт попытался вырваться из его рук, дабы ударить, но был остановлен четким приказом.
— Нельзя!
Теперь она на меня злиться будет неделю, не меньше.
— Я на тебя не нападал, — отозвался Шумский, поворачиваясь к Стопкину. — Это ты схватил меня сзади, пытаясь вцепиться своими клыками мне в шею.
— Гриша, — недовольно нахмурилась я, вонзая ковш лопаты в землю. — Что за дела?
— Да не виноватый я! Думал, он знает про Иваныча, от него же им фонило знатно. Вы его привели сюда, Кристина Станиславовна, — не преминул напомнить Стопкин, указав в сторону меня пальцем. — Этот гад должен был принести десять пакетиков искусственной крови за то, что дурацкие кости злыдню Петровичу подкинул в квартиру… ой.
Вампир резко замолчал, отступая и поднимая руки.
— А вообще, знаете, вы ничего не подумайте, — забормотал Григорий, мотая головой.
— Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал? — зарычала я, задыхаясь от гнева.
Глава 42
Когда в восемнадцатом веке открыли для мира морфин, никто еще не знал, какого джинна из бутылки вытащили. «Солдатская болезнь», «морфинизм» — получила название зависимость от этого наркотика, действующего как обезболивающее.
Граф Григорий Стопкин страдал от жутких болей. Ему было тяжело ходить, спинная грыжа — это не шутки. Ошибочно полагать, будто магией можно вылечить все. Особенно когда ты владелец разорившегося имения и едва способен сводить концы с концами. Но разве это остановит от желания найти утешение в бутылке и наркотиках? Нет. Тогда-то будущий вампир Гриша пристрастился к опиоидному наркотику. Никакого страха за свою жизнь, никаких опасений за будущее — только покой, расслабленность. Так он однажды впустил в свой дом погибель. Красавицу-цыганку, оказавшуюся вампиршей.
Настоящему вампиру не нужна еда, вода и боли он почти не чувствует. Только бесконечный голод да чувствительность к яркому солнечному свету мешают нормальной жизни. Почти совершенное создание, если бы зависимости живого человека не становились проблемой и для нечисти.
Нет, Грише уже не нужен был морфин. Он просто на него не действовал. А вот изобретенная в тридцатых годах искусственная кровь — да. Ее создали, дабы спасать жизни солдат, магов и нечисти, которые бились на поле боя. Она могла временно помочь с проблемой кровопотери, подстраивалась под любую группу и давала возможность выжить. Только потреблять ее было нельзя, особенно в больших дозах, нечисти, которая так или иначе являлась кровососущей. Для них искусственная кровь — тот же морфин и любой другой наркотик. За счет магических соединений она давала вампирам, вурдалакам, упырям чувство насыщения и настоящей эйфории.
— Я не виноват! Это все Висельников! Та девчонка, из больницы, она поставляла ему запасы. Клянусь мамой родной и своим склепом, — скулил Гриша, отчаянно подпрыгивая. Магические наручники крепко сковывали его запястья, не оставляя шансов выбраться из управления.
Мы с Васей тащили упирающегося вампира сюда едва ли не силком. Все это время Стопкин истошно орал, затем умолял не сдавать его, а после начинал жаловаться на тяжелую судьбу. Не знаю, как его не убила прямо там. Это же надо додуматься: вступить в преступный сговор с убийцей и террористом!
— Девчонка? — выдохнул Вася. Я коснулась руки диакона, не давая наброситься на испуганного Стопкина, который в панике оскалил свои клыки, будто пытаясь защититься.
— Отец диакон, успокойтесь или вас выведут, — предупредил разъярённого Шумского Лисин, сидя напротив подозреваемого.
Еська тяжело вздохнул, а богатырь Ванечка шумно втянул носом воздух и угрожающе хрустнул пальцами.
