— Эй, чаво случилось-то?
— Кто-нибудь знает?
— О, отец дьякон. Его на службе не было, может, случилось чего?
— Леший, ты в курсе? Что мотаешь головой? Эх, забита она у тебя перегноем, дурень, — возмущался наш вечно пьяный бытовик в ответ на огразыния Алексея Лешего.
Мы пробирались сквозь толпу вместе с Васей. Он впереди, я чуть поодаль. В какой-то момент почувствовала, как меня потянули за руку, и оглянулась.
— Что происходит? — Станка пристроилась рядом, бренча неимоверным количеством браслетов на запястьях.
— Сегодня карты сами привели меня сюда, — ответила она мой удивленный взгляд и нахмурилась. — Нехорошее что-то будет, чувствую. Смерть сюда идет.
И я вновь ощутила это чувство, тревожащее сердце.
— Что тут происходит? Василий? — голос Димитрия Архиповича заставил нас с подругой резко повернуться.
Они стояли на крыльце, точно готовые защищать стены от любого вторжения. Настоятель, Пантелей Пантелеевич, удивленный отец Сергий и Олег. Последний вовсе хмурился, напряженно глядя на Шумского. Капитан Лисин на вежливость не разменивался. Достал из кармана разрешение, помахав им перед носом главы церкви Святой Агриппины, заверенное сегодня у главы мэрии. Видимо, права я была, когда сказала про это Васе. Воздух колебнулся подле меня, и Станка вздрогнула, ощутив смрадное дыхание вурдалака Лелика.
— Воняет, — подтвердил мои подозрения он, морща нос и неприязненно ёжась от солнца. Натянул кепку едва ли не на нос, кутаясь в куртку. — Отсюда чую. Хоть и слабый запах. Будто просто рядом находился, скорее от одежды несет.
Если так, то с кем он контактировал? Вряд ли отец Сергий стал бы обниматься с Иваном Иванычем. Может быть, касался? Вряд ли без физического контакта можно получить запах и перенять остатки моего проклятия, которое я заметила в день использования зелья расширения сознания.
— Именем государя нашего Николая Романова, Сергей Владиславович Нечаев, прошу проехать с нами для допроса, — голос капитана Лисина стал жестче.
Ему не впервые задерживать тех, кто должен был работать на благо народа. Вряд ли он сейчас относился к этому человеку как-то по-особенному. Это мы знали отца Сергия как любимого учителя и доброго священника. А для него он был просто подозреваемым. Впрочем, может, не так уж хорошо мы знали его.
— Вася? — Олег хрипло выдохнул имя друга, делая к нему шаг.
— Еще чего удумали! Священнослужителя по ложному обвинению в участок тащить при всем честном народе! — взвизгнул Пантелей Пантелеевич, отчаянно размахивая руками и надуваясь от злости, точно жаба. — Вы кем себя, простите, возомнили?!
— Тем, кто исполняет закон, — холодно отозвался Георгий Сергеевич. — Будем дальше концерт устраивать на потеху жителям города или все-таки пройдем в машину?
— Да вы… — захлебнулся слюной Пантелей, но замолчал, стоило настоятелю поднять руку, призывая его к молчанию.
Гриша во всем сознался. Мощи подкинул по просьбе Ивана Иваныча за очередную дозу крови. Он же помогал ему искать другие источники выхода первозданной магии. На стыках лей-линий они сажали те самые подснежники с могилы Игната Полтовича. Если они приживались — здесь был источник.
— Там все перерыто. Заметил еще при первом осмотре, — Лелька махнул рукой куда-то за церковь. Я нахмурилась. Дальше находилось здание приюта, где жили осиротевшие дети, будущие послушники. В случае прорыва они тоже могли пострадать.
— И тоже воняет, — оскалил клыки вурдалак, а я вздрогнула и посмотрела в ярко светящиеся красные глаза.
— Что? — задохнулась, почувствовав нарастающее любопытство Станки подле себя. — И насколько сильно?
— Очень сильно. Фонит, аж в носу засвербило. Кажись, там он живет, — скривился Лелик.
— Я пойду с вами. Мне нечего скрывать, кроме тайн подопечных, — отец Сергий вышел вперед, протягивая руки для наручников.
— Не волнуйтесь, тайны всех непричастных останутся в секрете, — усмехнулся Лисин, игнорируя прокатившийся по толпе ропот.
Глава 44
Люди и нелюди негодовали. На их глазах арестовывали священника — жуткий резонанс. За всю историю Урюпинска никогда священнослужителя не обвиняли в государственном преступлении. Тем более в этом не участвовал дьякон, призванный охранять и чтить церковные обеты. Наверное, Васе сейчас было тяжело. Опустив голову, он стоял чуть поодаль на ступеньке, стараясь не смотреть на Сергея Владиславовича.
— Да вы с ума сошли?! Вася, какого рожна ты потакаешь этому бреду? — заорал Олег, дернувшись в сторону полиции. Сотрудники правопорядка среагировали мгновенно. Встали подле капитана и угрожающе коснулись оружия, решительно глядя на священников.
— Предатель! — трясущейся рукой указал на Васю Пантелей. — Змея! Дьявол заберет твою душу!
— Пантелей, — настоятель мрачно оглянулся.
— Я хочу все знать, — поджала губы Станка, двигаясь вместе со мной вперед и расталкивая возмущенных людей. — Слышишь?
— Не сейчас, — ответила я, пытаясь добраться до Василия.
Он сжимал кулаки, наблюдая за тем, как ведут к машине Сергея Владиславовича в наручниках. Подняв голову, священник спокойно шел рядом с капитаном, не пытаясь вырваться или как-то оправдаться. Губы сжаты в тонкую линию, плечи напряжены, а брови нахмурены. Оглянувшись на миг, он встретился со мной взглядом, но ни осуждения, ни обиды я не увидела. Только печаль и затаенное раскаяние. Виновные себя так никогда не ведут. Если только у них совсем нет совести.
«Кристина…»
— Не сейчас, Жнец, — выдохнула я, спеша быстрее добраться туда.
— Да что творится-то…
— Отец Сергий, мы с вами!
— Васька, поскуда, против своих пошел! Вот верь после этого молодежи.
— А что сразу молодежь?
«Кристина, послушай».
— Я же сказала: не сейчас! — огрызнулась я, отталкивая возмущающуюся мавку и почти добежав до Васи, стоящего подле отца Сергия. Лисин терпеливо ждал, пока они попрощаются до поездки в управление. Станка рядом с вурдалаком бежали совсем близко.
— Воняет, жутко воняет, — пропыхтел совсем рядом Лелик, но и до него мне не было сейчас дела.
— …я защищаю интересы тех, кто мне доверился. Как когда-то тебя, Вася. И продолжу это делать, несмотря ни на что, — голос отца Сергия дрогнул.
Шумский отшатнулся, а капитан Лисин нахмурился и замер, не спеша усадить священника обратно в машину. Я остановилась совсем рядом, с трудом делая шаг за шагом и прислушиваясь к голосам, игнорируя зудящее чувство внутри себя. Оно сжимало грудную клетку, давило, будто напоминая о чем-то.
— О ком вы? — спросил он.
— Я больше ничего не скажу, — отрезал отец Сергий. — Моя клятва, данная моим подопечным, нерушима.
Хаос, он же говорит о нем? Судя по реакции Васи, отступающего в сторону, — да. И хотя это только мои предположения, взгляд Сергея Владиславовича сказал больше, чем его слова. Он так упрямо держался, готовый прямо сейчас пойти под трибунал. Что угодно, лишь бы не нарушать данных им обещаний.
«Он взял меня под свое крыло, наставлял, учил. Помогал справиться с этой силой, хоть сам ею не обладал. Знаешь, как страшно, когда не можешь понять себя самого? Мы априори убийцы и изгои для общества. Нас ненавидят просто нас за то, что наши гены сыграли с нами злую шутку», — сказал Вася в участке.
Я слушала его, держа крепко за руку. Но до понимания всей картины мне было далеко. Понимаю теперь, чего так боялась Иуда Авраамовна. Мало проблем самому Шумскому с такими талантами, тут еще проблемная невестка из некромантов, которая в любой момент может лишиться жизни и души.
— Фу, не могу тут находиться. Такое ощущение, что все вокруг попередохло, — сплюнул на землю Лелик, стоя рядом со Станкой.
— Чего это не можешь, ты же нечисть. Вам запах разложения жить не мешает совсем, — возмутилась Папуш в ответ.
«Мой отец — убийца, террорист, изменник родины. И это клеймо не стереть никакими добрыми поступками, Кристина. Я навсегда останусь сыном предателя, обладающий тем же проклятым даром, что и он».
