- Мне надо умыться, - сказала Рида. - Иначе мне станет плохо. Я сейчас приду.
Она встала и выскользнула в дверь.
Аяна молчала. Всё, всё, что она останавливала, глушила, как струны, рубашкой Конды, о чём она боялась думать, снова теперь бушевало вокруг неё, как штормовой зимний прилив в ежегодное полнолуние Габо, вечной светлой странницы. Голова слегка кружилась.
Она отложила кемандже и потянулась за стаканом, но он был пуст. Она подняла голову. Айлери и Гелиэр смотрели на неё со странным выражением. Аяна грустно усмехнулась.
- Вы и правда сейчас как две луны, - сказала она. - Ты, Гели, поменьше и смуглая, а ты, Айлери, побольше и посветлее.
- Это... было... - с суеверным страхом прошептала Гелиэр. - Ты как будто сошла в лейпон, чтобы вернуть чью-то душу, как в той...
Дверь резко распахнулась.
- Рида, не пугай так! - воскликнула Айлери.
- Госпожа, - задыхаясь, выговорила Стилла с порога. - Прости, ты просила не беспокоить, но там... Там безумный кир идёт. На женскую половину.
Айлери побледнела, глаза остекленели. Она вскочила.
- Быстрее... Быстрее... Где Рида? Аяна... бутылки...
Аяна вскочила и заметалась, и Гелиэр суетливо собирала стаканы, вкладывая один в другой.
- Но... Почему же он вернулся...
Аяна оглядывалась, держа в обеих руках бутылки и прижимая стопку стаканов.
- Гардероб! - воскликнула Гелиэр. - Неси туда! Быстро! Нет! Оставь стаканы!
Айлери в одно движение подскочила к деревянной панели и плечом бросилась на неё, надавливая. Дверь плавно открылась, Аяна скользнула туда, в тускло освещенную комнатку с крошечным окошком под потолком. Её трясло. Бутылки позвякивали.
- Закрой и столик придвинь, - бормотала Гелиэр, закрывая панель. - Быстро! Быстро! - голос постепенно приглушался по мере того, как дверь закрывалась. - Быстрее, ну!
- Она там внутри!
- Потом выпустим, нет времени! Садись...
Звуки смолкли, отрезанные толстой панелью. Аяна дрожащими руками поставила бутылки под одну из многочисленных полок, на которых стояли коробки из плотной бумаги. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету. На одной стене висели пухлые одёжные чехлы. Платья?..
Она прислонилась ухом к тому месту, где панель прижималась к стене. Промелькнула мысль, что изнутри эта дверь не открывается, но тут же она увидела прямо перед собой, в трёх шагах, ручку обычной двери в коридор. Почему Рида сидела тут, пока кир не ушёл? Она же могла выйти и спуститься вниз через эту другую дверь...
Приглушённо, где-то за стеной, скорее почувствовался, чем раздался стук ручки распахнутой двери о деревянные панели. Ковёр заглушал шаги, значит... Аяна похолодела, её затрясло ещё сильнее. Что же она натворила... Кир Орман ворвался в комнату к девушкам. Что там осталось? Бутылки тут... Он же не будет нюхать стаканы... Или будет?!
Что-то оглушительно загрохотало. Аяна зажмурилась и напряглась. Может, вбежать к ним и остановить его? Он не обидит жену в присутствии Аяны и Гели! Чёртов Орман!
- Где? - рык за стеной был хриплым, страшным, почти звериным. - Где?
Её сковал страх. Стало тихо. Они там молчали, страшно молчали, очень страшно. Что он искал? Он учуял вино?
Уши щипало от страха, нос свербило от пыли, а волосы на затылке встали дыбом. Почему так тихо? Она ещё сильнее прижалась к панели ухом .
Дверь перед ней распахнулась, вихрь воздуха, поднятого движением, взмёл в воздух пылинки, подсвеченные неверным светом маленького окошка. Он шагнул к ней, держа в кулаке рубашку, сжимая руку так, будто пытался задушить пожелтевшую ткань. За дверью стоял ещё кто-то, но Аяна сделала шаг, потом второй, и бросилась вперёд, впечатывая его спиной в закрывающуюся дверь, запуская руки в волосы, притягивая к себе, задыхаясь в его запахе, растворяясь в жаре его тела.
- Я думал, я схожу с ума, - прохрипел он. - Но это наконец ты. Это наконец ты. Это на самом деле ты...
Он сжимал Аяну так крепко, что её рёбра хрустели, и она уткнулась ему в шею, рыдая, обнимая ещё крепче, всем телом чувствуя оглушительное биение его заходящегося сердца. Потом он отстранился и поцеловал её, и снова, снова, снова, а она шарила руками по его плечам, шее, затылку, вискам, ощупывала лицо, не веря, не веря, и рыдала беззвучно. Он дрожал так, что у него тряслись руки, и впивался пальцами её в плечи, целовал и снова отстранялся, как будто тоже не мог поверить в то, что видел её наяву.
- Кир Конда, - донеслось приглушённо из-за двери. - Кир Конда!
Он поцеловал её и стиснул потом так яростно, что, казалось, уже не сможет оторваться. Аяна схватила его за борта кожаной безрукавки и намертво вцепилась в них, до боли в костяшках, притягивая ближе.
- Не уходи... Не уходи! Только не снова! Умоляю!
За дверью громко покашляли.
- Я найду тебя, - прошептал он прямо ей в ухо, и дыхание обжигало. - Теперь я найду тебя, Аяна. Айи... Я найду тебя, Айи... Жди меня! Подожди меня, Айи!
Он поцеловал её ещё раз, медленнее, так, что у неё внутри всё загорелось, и схватил за руки. Она выпустила его безрукавку, нехотя разжимая пальцы, и он попятился, не отводя от неё глаз, слегка шатаясь, боком шагнул за дверь и закрыл её за собой.
- Всё в порядке, - прозвучало глухо и хрипло из-за двери. - Мне просто показалось. Пойдём.
Аяна сползла на пол, обдирая спину об углы коробок, прижимая руки к горящему лицу. Сердце гулко билось где-то в горле, голова яростно кружилась, унося мир влево и вниз. Он ушёл, но сказал, что найдёт её. Он придёт. Он здесь. Он нашёл её. Она нашла его. Нашла. Нашла. Он жив, и он не забыл её.
Дневной свет скользнул в комнатушку, прорезаясь через открывающуюся панель.
- Тащи её сюда!
- Аяна!
- Давай, хватай за руки!
- Я могу идти. - Аяна встала, пошатываясь. - Я могу идти. Пустите.
Она шагнула в комнату. Свежий воздух поднял волной все волоски на её теле. Она снова почувствовала его запах, и ноги начали подкашиваться.
- Что с тобой? Он ругал тебя? - чуть не плакала Гелиэр. - Он нашёл бутылки?
Аяна стояла, осоловело блуждая глазами. Ладони всё ещё ощущали его горячую кожу. Его пальцы всё ещё горели на её плечах.
- Я же говорила, - простонала Айлери в слезах, дрожа, как лист осины на ветру. - Он безумен. Он безумен! Он безумный и страшный! Что он сделал с тобой, Аяна?
- Кто? - одними губами выговорила Аяна, обводя взглядом комнату. Её кемандже лежала на диванчике, благоухая купресой, а смычок валялся на полу рядом с каким-то... с чем-то...
- Мой муж, - рыдала Айлери. - Теперь ты понимаешь, о чём я говорила? Ты видела? Он же безумен!
Аяна посмотрела вокруг и села на пол, придерживаясь за спинку диванчика. Она с усилием подняла обе ладони, преодолевая сопротивление воздуха, который вдруг стал густым, как дрожащее желе, что подавали на званых ужинах, и посмотрела на них. Эти руки только что обнимали её Конду, она целовала его, и он отвечал ей, а может, наоборот. Это не имело никакого значения. Но что говорит Айлери? Что она говорит?
Она подняла глаза на склонившихся над ней в слезах Гелиэр и Айлери.
- Это был твой муж? - Губы были будто чужими.
- Да, - простонала Айлери. - Кир Пай, мой муж!
Аяна выдохнула, но вдохнуть не смогла.
Две луны моргнули и погасли над ней.
Конец
