теперь уже Эльза смотрела на меня, ожидая команды, –выкатишь этот торт в зал.
— Думаешь, они выпьют и не заметят, что эта миниатюрная, — Карин хохотнул, — женщина вылезла не из торта? Одной бутылки будет мало.
На насмешку я не обратила внимания. Шепотом объяснила Эльзе, что от нее требуется, и взяла от вернувшейся Андреа бутылку. На вид стоимость пойла определить не могла, но по факту это было неважно. Зелью все равно, в чем растворяться, хоть в голом спирте.
Я встала на скамеечку и, чтобы залезть в чашу, подпрыгнула. Карин оборвал смех и резко икнул. Андреа посмотрела на меня с сомнением.
— Эй, ты уверена? Как там тебя… Франциска. Там человек семь мужиков.
— А, все равно, — я весело махнула рукой. — Что пара, что семеро. Главное — не заходите, а то момент испортите.
Андреа закашлялась сигаретным дымом — закурить решила не вовремя. Я наклонилась и выхватила из ее рук сигарету.
— Бросать пора, — сказала с напускной жалостью и отбросила ее в сторону. Мне стало смешно, так что вовремя спряталась в чашу. Эльза сверху накрыла крышкой.
Что могу сказать. Поездка в торте не вошла в число лучших моих путешествий. Темно, душно, качает, а еще волнение, сжимающее сердце. Вдобавок на пороге торт подскочил, а затем еще и накренился, добавив на мою голову седых волос. Хороша бы я была, вывалившись из торта под ноги Кромбергу и его гостям.
Громыхнула музыка, торт напоследок качнуло, и он наконец остановился. Я облегченно выдохнула, мы без происшествий добрались в зал.
Разумеется, было бы удобнее подлить зелье в виски снаружи и не садиться в треклятый торт, но, во-первых, нужно было все контролировать, а во-вторых, Андреа и Карин сопровождали нас до самого зала, я слышала их тихие голоса, но слов разобрать не могла.
— А кто это у нас? — удивленный мужской голос. Вроде бы незнакомый, но ручаться за это было нельзя: торт слишком приглушал звуки. — Дэниел, у тебя же день рождения в марте, зачем торт? Или это уже свадебный? Очень похож.
— Не знаю, — это уже Кромберг. Судя по слегка заплетающемуся языку, он довольно сильно пьян, но не настолько, чтобы не обратить внимание на того, кто сидит в торте. Надеюсь, ему не придет в голову заглянуть в мое тайное убежище. — Уважаемая, это от кого?
— От меня, — кокетливый тон Эльзы — это нечто невообразимое. Жаль, что нельзя записать и использовать для устрашения непрошеных гостей. — Вы, наверное, заскучали, мальчики?
Мальчики не ответили. Жаль, что я не могла видеть их лица.
— Точно заскучали! — сделала вывод Эльза. — А потому дарю вам подарок.
— Может, не надо? — послышался тонкий голос. Не удивлюсь, если кто-то чуть не удавился от радости.
— Надо! — Эльза и уверенность — это слова синонимы. — Танец! Музыканты, играйте что-нибудь танцевальное да погромче!
Я опомнилась, что вообще-то не просто так сижу в торте, и засуетилась, выуживая из карманов юбки необходимые склянки. Музыканты ослушаться Эльзу не посмели, и заиграла зажигательная музыка. Зажечь она должна была мужчин, потому что Эльза горела самостоятельно и в стимуляторах не нуждалась. Все бы отдала, чтобы посмотреть на представление, которое она устроила, но у меня имелась важная миссия.
Я зажала бутылку в коленях и принялась добавлять в нее необходимые зелья. Чувствовала отток магии, как жидкость бурлит и волнуется, несмотря на то, что внешне она оставалась неподвижной, и чуть не выронила все из рук, когда раздался голос Ригерлаша.
— А что у вас здесь происходит?
Голос был громкий, и я испуганно посмотрела вверх, уверенная, что Мартин уже стоит надо мной. Но нет. По-видимому, он был близко, но пока внутрь заглянуть не догадался.
Музыка стихла, и в зале воцарилась тишина.
— Ты все уладил? — Кромберг тоже решил подойти к торту.
— Да, все хорошо.
— Рад, что ты вернулся.
Рад?! Вернулся?! То есть Ригерлаш гость здесь? Они с Кромбергом друзья? Ничего не понимаю. А для чего тогда Мартин просил его проклясть? Со злости я сыпанула в бутылку с виски еще и послабляющей настойки. Вреда она не сделает — исключительно для здоровья. Ты посмотри, какой подлец! Меня дома заставил сидеть, а сам на мальчишник.
Промелькнула, но тут же исчезла мысль, что я вообще-то под домашним арестом из-за сопротивления властям, а Ригерлаш мне в верности не клялся. Обида была настолько сильной, что от меня в разные стороны бросились волны гнева. Зазвенела посуда и тренькнула, обрываясь струна на скрипке.
— А теперь сюрприз! — громоподобно проревела Эльза, отвлекая внимание гостей от происходящего. — Итак, мужчины, сексуальное желание уже появилось?
— Нет! — почти хором воскликнули гости. Голос Кромберга я слышала уже не так сильно, надеюсь, он отошел от торта и друга своего прихватил.
— А если найду? — не сдавалась Эльза.
— Не надо!
— Боишься? Значит, есть, что искать! — крышка надо мной приоткрылась, и я подняла повыше бутылку, чтобы Эльза могла ее забрать. — Этого красавчика заверните мне, а вам бутылка самого дорогого алкоголя.
Раздался смех — мужчины смеялись над опростоволосившимся гостем, а я облегченно выдохнула, когда на торт опять опустилась крышка. Теперь следовало ждать.
Зазвучала тихая музыка, но сквозь завывания скрипки слышен был и звон стаканов. Кто-то произнес тост, а на моем лице расползлась глупая улыбка. Все получалось просто отлично: подставлю Кромберга, а заодно и накажу за самоуверенность Ригерлаша.
Когда все закончится, ни на шаг не подпущу этого высокомерного офицеришку. Такие чары наложу на дом, что он и к порогу не сможет подобраться! Теперь-то это будет мой дом по-настоящему, а не только на бумаге из милости Совета ведьм.
Мечтания мои прервал опять же Ригерлаш.
— Все замерли, — как назло, в голосе его не было ни малейшего признака влияния дурманящего зелья, из чего я сделала вывод, что выпить Мартин не успел. От злости так сильно сжала зубы, что они клацнули. Опомнившись, разжала челюсти. — Медленно отставили бокалы.
— Что не так? — удивился Кромберг.
— Ты пьян, — хмыкнул Ригерлаш. — Иначе бы первым почуял запах.
— Мы что же пить не будем? — удивился кто-то из гостей. Судя по голосу, это тот, в ком скрывалось сексуальное желание к Эльзе. Наверное, боялся, что она исполнит свою угрозу по поиску сексуального желания, а он все еще слишком трезв, чтобы пережить это без последствий для психики.
— Позже, — мое сердце застучало так громко, что казалось, его слышат все.
— Что значит «позже»? — не сдавался гость.
— Это
