член, отчего она пододвинулась на несколько дюймов к изголовью.
Она ахнула, но не попыталась вырваться. Вместо этого обхватила его ногами, скрестив лодыжки за ягодицами, и притянула ближе.
— Ты можешь и лучше.
Раздражение вспыхнуло внутри него, когда Оливер услышал ее насмешку.
— Да? Недостаточно для тебя?
Он вышел из нее и перевернул на живот. В результате шелковые шарфы скрестились и натянулись вокруг ее запястий.
Он мгновенно понял, что в таком положении она не сможет развязаться, и, хотя это вышло случайно, зверю внутри понравилась эта мысль.
Оливер быстро поставил ее на колени, так что ее прекрасная попка задралась вверх. Влажные лепестки призывно блестели. Без колебаний он вошел в нее сзади, крепко держа за бедра, чтобы она приняла весь толчок на себя и не ударилась о спинку кровати.
Урсула застонала в подушку.
— Черт! Так ты еще уже.
— А ты больше, — заявила она, тяжело дыша и пытаясь опереться на локти.
Ее внутренние мышцы крепко сжали его, словно в кулаке. Теплый жар смазывал его и превращал каждый толчок в скольжение по шелку, на небеса.
Его тело работало без сознательной мысли, дыхание стало прерывистым, сердце стучало как отбойный молоток. Член двигался внутрь и наружу в сумасшедшем ритме, его руки так крепко сжимали ее бедра, что, скорее всего, останутся следы. Но Оливер не мог остановиться.
Урсула лежала под ним уязвимая и соблазнительная. Она вызывала в нем то же чувство, которое он испытывал, охотясь ради крови: он ощущал могущество и непобедимость, когда трахал ее, понимая, что она в его власти.
Что он решает ее судьбу. Но в то же время чувствовал, что не хочет для нее ничего другого — только доставить наслаждение, довести до экстаза. Теперь у него была власть над ее телом, власть заставить Урсулу чувствовать себя желанной. Зверь внутри него начал отступать.
Наконец, он смог замедлить толчки и входить и выходить из нее более нежно. Оливер посмотрел на то, как его член исчезает в ее теле — вид розовой плоти возбуждал его. Осознание, что она достаточно ему доверяла, что позволила поставить себя в такое уязвимое положение, наполнило его сердце гордостью. Руки ослабили хватку на бедрах Урсулы, и он погладил ее прекрасную попку.
Оливер скользнул руками под ее красный пеньюар и погладил ее спину. Затем прикоснулся к груди, обхватив их обеими руками. Они не были большими, не такими пышными, как у других женщин, с которыми он был, но его это не волновало. Они идеально располагались в его ладонях, были упругими, а соски отзывчивыми.
Маленькие бутоны оставались твердыми. Перекатывая их между пальцами, Оливер потянул за них, заставляя ее вновь вскрикнуть.
— Ты самая сексуальная женщина, с какой я когда-либо занимался любовью.
При этих слова она встретила его толчок, удвоив силу. Это послало разряд электричества в его яйца, подлив масла в огонь, который бушевал внутри. Он долго не продержится, если она продолжит в том же духе.
Но не смог замедлиться, и при следующем толчке ощутил, как его яйца сжались. Потом спермы хлынул из его члена, тело содрогнулось, пока он испытывал самый великолепный оргазм в своей жизни.
Рухнув на нее сверху, он с ужасом осознал, что Урсула не достигла пика вместе с ним. Оливер не доставил ей удовольствие как обещал. Встревоженный он вышел из нее и перевернул на спину.
— Мне жаль, — сказал он, заглядывая ей в глаза.
— Почему?
— Потому что ты не кончила.
— Я же говорила, что мне это трудно.
Он не мог принять этот факт. И не успокоится, пока не исправит ситуацию. Оливер стянул боксеры, которые стесняли его движения, затем снова раздвинул ее бедра и устроился между ними, приблизив свой все еще возбужденный член к ее входу.
— Но ты закончил, — запротестовала Урсула.
— Но ты нет. — Он вновь погрузился в нее. — И насколько я вижу… — Оливер взглянул на шелковые шарфы вокруг ее запястий. — … ты все еще связана, значит, все еще в моей власти.
Она улыбнулась.
— Так что ты планируешь теперь?
Он слегка толкнулся. Был только один способ усилить ее возбуждение и облегчить достижение кульминации.
— Я хочу, чтобы ты почувствовала мой укус.
Оливер наблюдал, как вожделение на ее лице сменилось тревогой. Ее губы начали дрожать.
— Оливер, пожалуйста…
— Выслушай меня, Урсула. — Он нежно провел пальцем по ее губам. — Это будет не настоящий укус. Мои клыки не коснутся твоей плоти.
Ее лоб наморщился.
— Как?
Он никогда не пробовал то, что собирался предложить, но надеялся, что все получится.
— Я использую контроль над разумом, чтобы заставить тебя ощутить укус как по-настоящему. Ты ощутишь то же самое, возбуждение, предвкушение.
Она посмотрела на него с широко открытыми глазами от удивления.
— Ты сможешь это сделать?
— Ты знаешь о контроле над разумом.
Урсула кивнула.
— Они использовали его, чтобы помешать мне…
— Прикасаться к себе. А я могу использовать его, чтобы помочь тебе кончить. — Если сможет с этим справиться. До сих пор его попытки управлять чужим разумом были безуспешны. Но он не собирался обременять этим Урсулу.
— Но зачем тебе это делать? Ты же сам не почувствуешь укус, да?
Оливер провел пальцами по ее шее, лаская нежную кожу в месте биения пульса.
— Нет, я не почувствую, но увижу это в твоих глазах, услышу в твоих стонах и пойму по движению тела. А затем, когда ты достигнешь оргазма, я почувствую это, потому что твои мышцы сожмут мой член настолько сильно, что я кончу во второй раз.
Он заметил, как ее грудь поднималась и опускалась, а веки трепетали.
— Я хочу доставить тебе наслаждение. — Оливер напомнил ей о своем члене, который все еще был внутри, погрузившись глубже. — Ты мне доверяешь?
Казалось, спустя целую вечность, она ответила дрожащим голосом.
— Сделай это.
Его сердце наполнилось радости от ее ответа. Доверие, которое она ему оказала, было величайшим подарком, какой он мог ожидать от нее. На мгновение он закрыл глаза. Когда открыл, то вновь заглянул в ее темные омуты.
— Думаю, я могу влюбиться в тебя. — Если это уже не произошло. Он не знал. Его чувства к Урсуле были новыми и настолько захватывающими, что он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Словно выпил наркотическую кровь. Но означало ли это, что он влюблялся в нее? Или эти чувства вызваны захватывающим сексом?
— Оливер… — В ее глазах появился влажный блеск.
Он наклонился, коснувшись ее губ легким, как перышко, поцелуем.
— Как бы я хотел вонзить в тебя клыки и попробовать на вкус, почувствовать ту
