над головой.
— Минуту. — Она выполнит его желание, но сначала исполнит свое.
Без всякого смущения она дернула за пояс его трусов, стянув их вниз, насколько позволяло положение. Затем обхватила ладонью его член и сжала твердую плоть.
Оливер громко застонал, закрыв глаза и запрокинув голову назад. его дыхание участилось, когда она погладила его, проведя рукой вверх и вниз.
— Ты должна остановиться, — взмолился он, — или я кончу прямо на тебя.
Его глаза открылись и встретились с его.
— И в этом есть что-то ужасное?
Он взял ее руку и осторожно оторвал от себя.
— Да. Потому что я хочу кончить внутри тебя, пока ты будешь испытывать оргазм.
Затем он взял обе ее руки и завел их над головой. Быстрыми и удивительно отработанными движениями привязал оба ее запястья к изголовью кровати. Урсула слегка потянула и заметила, что они ослаблены, как он и обещал. Если она захочет, то сможет выскользнуть из пут.
— Пообещай мне кое-что.
Она посмотрела в его голубые глаза.
— Да?
— Притворись, что не можешь освободиться. Мне бы хотелось верить, что ты в моей власти, хотя понимаю, что все наоборот.
Она кивнула, удивленная его словами. Неужели он действительно думал, что находится в ее распоряжении? Или все это часть сексуальной игры? В любом случае ей нравилось чувствовать силу, которая внезапно ее наполнила. Так долго у нее ничего не было. Теперь же она чувствовала себя непобедимой.
— В таком случае подойди немного ближе. — Урсула бросила взгляд на его член, заметив, что он сделал то же самое.
Резкий вдох дал понять, что он уловил ход ее мыслей.
— Ты же не…
Нарочито медленно она провела языком по нижней губе, затем подняла веки, чтобы встретить его удивленный взгляд.
— Ты сделал это со мной.
— Бондаж работает иначе, — сказал он, поднимаясь дальше по ее телу и вставая на колени. — Предполагается, что это я должен говорить тебе, что делать.
— Ну, тогда тебе следует приказать мне.
Оливер ухватился за спинку кровати и наклонился вперед, поднеся кончик члена к ее рту.
— Отсоси мне!
— Думала, ты никогда не попросишь. — При последнем слове она облизнула головку, пробуя соленую каплю влаги, которая там выступила. Затем обхватила губами кончик и раскрыла рот шире.
Оливер подался вперед, толкая свой член в ее рот и постанывая от наслаждения. Он был наполовину внутри нее, когда отстранился и повторил движение. Его кожа была бархатистой, но под ней чувствовалась твердость.
Когда Урсула подняла глаза, то увидела, как он зачаровано за ней наблюдает. Его глаза были полны вожделения, губы приоткрыты. Она могла видеть кончики его клыков. Они удлинились. При мысли, что он бы мог с ней сделать, ее сердцевину пронзило пламя. Но, вместо того чтобы впасть в панику, она ощутила пульсирование своего лона.
Инстинктивно она всосала сильнее, беря в рот еще больше его члена. Голова Оливера откинулась назад, и он застонал.
— Боже, Урсула! — Его рука скользнула под ее затылок, удерживая и ускоряя темп. Но он не стал входить в нее глубже, понимая, что его член слишком велик для ее рта, и она может задохнуться.
Затем внезапно он с проклятьем вышел из нее и отодвинулся.
— Черт, детка, ты слишком хороша.
Урсула улыбнулась и облизнула губы. Теперь они казались чувствительными. Словно зная, что ей необходимо, он наклонился и нежно поцеловал ее.
Наклонившись над ее ухом, он прошептал:
— У тебя очень порочная натура, которая пытается заставить меня потерять контроль. А порочных женщин нужно наказывать.
У нее перехватило дыхание, и инстинктивно Урсуда потянула за путы. Но он не дал ей выскользнуть из них. Дрожь пробежала по ее телу, а сердце бешено забилось.
— Не спеши.
Его губы прикоснулись к разгоряченной коже на ее шее, пока Оливер покрывал ее поцелуями. Медленно она расслабилась и перестала напрягать руки и плечи.
— Лучше, — пробормотал он и двинулся вниз по ее телу.
Его рот накрыл ее сосок и захватил его в плен. Оливер всосал его в рот, сильно потянув. Она вскрикнула от неожиданности и тазом подалась навстречу ему.
— Вот так?
— Больше, — потребовала она вместо ответа.
Когда он повторил свое действие, наслаждение пронзило ее, посылая волну удовольствия к клитору. Ее тело выгнулось под ним.
Оливер облизал языком ее затвердевший сосок.
— Как насчет такого? — Она почувствовала, как что-то твердое прижалось к ее груди: зубы коснулись кожи, задев сосок.
Она приподнялась, но шарфы вокруг ее запястий натянулись от этого движения.
Оливер прижал ее спиной к матрасу и вновь лизнул ее нежный сосок. Затем передвинулся, и его нога раздвинула ее бедра шире.
Его рука скользнула вниз по ее телу. Добравшись до ее трусиков, он просунул пальцы под ткань и провел по волоскам. Но не задержался там, а спустился еще ниже и прикоснулся к складочкам, которые уже пропитались ее соками.
— О, детка, — похвалил он ее, — ты вся мокрая для меня.
Он опустил голову к другой ее груди и поцеловал, одновременно просунув палец в ее тугое лоно. Урсула застонала.
— Оливер!
Казалось, это подстегнуло его, потому что он лизнул ее с еще большим рвением. Он покусывал, посасывал, целовал ее плоть, пока она не стала чересчур чувствительной. Все это время его палец входил и выходил из ее влагалища.
— Видишь, тебе от меня не убежать, — пробормотал он. — Ты в моей власти.
Затем Оливер внезапно вытащил палец и сорвал трусики. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи. прежде чем она успела сделать хоть вдох, тугая головка члена отыскала вход и рванулась вперед.
Он не потрудился полностью снять свои трусы. Они все еще болтались чуть ниже ягодиц. Таким разгоряченным сделала его Урсула. Так возбудила, что не смог не обнажить клыки.
Она сосала так, словно чемпионка по оральной гимнастике, а наряд, обнаживший ее делал Урсулу еще более сексуальной. Возможно, ему следовало оставить ее полностью обнаженной, но нет, он решил, что сможет немного приодеться вместе с ней. Очевидно, что нет.
Если бы он не вошел в нее, то укусил бы. Его план — заставить ее кончить первой, вылетел в трубу. Теперь только постоянные толчки не давали ему вонзить свои клыки в ее шею.
— Мне жаль Урсула, но придется трахнуть тебя по-настоящему жестко. — Потому что ему нужно усмирить зверя внутри. И он успокоится, если Оливер проявит свою власть другим способом, раз не мог укусить.
Губы Урсулы приоткрылись на вдохе, ее глаза потемнели от похоти.
— Насколько жестко?
— Жестко. — Он отстранился и вонзил в нее свой
